Коре́йский язы́к
(чосонмаль 조선말, чосоно 조선어 - до 1945, позже в КНДР, хангуго 한국어 - в Южной Корее) - изолированный язык,
генетические связи которого устанавливаются лишь гипотетически.
Распространён в КНДР (официальный язык; число говорящих 18,8 млн. чел.,
1982, оценка), Южной Корее (официальный язык; 40,47 млн. чел., 1985,
перепись), КНР (главным образом Яньбянь-Корейский автономный округ, 1,76
млн. чел., 1982, перепись), Японии (около 663 тыс. чел., 1978, оценка),
США (включая Гавайи; около 372 тыс. чел., 1978, оценка), СССР (около 389
тыс. чел., 1979, перепись). Общее число говорящих свыше 60 млн. чел.
Различают 6 диалектов:
северо-восточный, включающий корейские говоры
Северо-Восточного Китая, северо-западный. центральный, юго-восточный,
имеющий много общих черт с северо-восточным, юго-западный и диалект
острова Чеджудо, сохраняющий, как и северные диалекты, ряд архаичных
черт. Диалектные различия затрагивают главным образом лексику и фонетику, в
меньшей степени морфологию, причём в 20 в.
происходит нивелирование диалектов.
Из различных гипотез генетического родства К. я. наиболее
распространена так называемая алтайская, сторонники которой, опираясь
на фонетические соответствия, структурное сходство и этимологические
данные (см. Алтайские языки), либо
возводят К. я. (иногда вместе с японским
языком) к тунгусо-маньчжурской ветви, либо
определяют как особую ветвь, выделившуюся раньше других - около 3‑го
тыс. до н. э.
От архаического периода (до 5 в. н. э.) сохранились лишь
фрагментарные записи о близкородственных племенных языках на
Корейском полуострове. В 1 в. до н. э. - 7 в. н. э. северные племенные
языки йе (в Древнем Чосоне с 8 в. до н. э.) и пуё (с 5 в. до н. э.)
развились в язык когурё, южные языки племенных союзов трёх хан: махан -
в язык пэкче, чинхан - в силла и язык пёнхан - в кая (карак).
С объединением страны в 7-10 вв. древние языки интегрировались в общий
язык народности силла; с перенесением в 10 в. столицы в Сондо
(современный Кэсон), а в 14 в. - в Сеул возросла роль центрального
диалекта, лёгшего в основу среднекорейского языка, который в конце 16 в.
сменился новокорейским языком, а в начале 20 в. развился в современный
К. я.
В литературном К. я. обычно выделяют 40 фонем: 19 согласных -
взрывные p, pʻ, ṗ, t, tʻ, ṭ, k, kʻ, ḳ, аффрикаты tʃ, tʃʻ, ṭʃ, щелевые s,
ṣ, h, сонорные носовые m, n, ŋ), какуминальная одноударная ɾ/l, и 21 гласную, из которых 10 монофтонгов - передние i, y, e, ø, ε, средние ɯ,
ə/ɔ, а, задние u, o, 10 восходящих дифтонгов с
неслоговыми i̯ и u̯ (i̯a, i̯ə, i̯o, i̯e, i̯ε; u̯a, u̯ə, u̯o, u̯ε) и исчезающий
(«парящий») дифтонг ɯi, реализуемый часто как |i| и |e|.
Особенности консонантизма: деление
начально-слоговых шумных, кроме |s|, на 3
ряда (слабые глухие, глухие придыхательные и усиленные глухие, или
интенсивы, сопровождаемые напряжением органов артикуляции, напоминающей гортанную смычку); нейтрализация шумных в имплозивные в конце слова
и перед глухими и в связи с этим ограниченное употребление согласных в
конце слога; невозможность стечения согласных и
отсутствие |ɾ|, |ŋ| в начале слова (в орфоэпии КНДР |ɾ| в
этой позиции употребляется с 1966); развитие палатализации губных и задненёбных согласных; ассимиляция согласных на стыке слогов и слов.
Система гласных отличается полнотой и симметричностью (с остатками сингармонизма), сильным приступом
начальных гласных, стяжением и сокращением их в середине слова. Долгота
гласных фонематична факультативно и связана с высотой тона. Структура
слога V, CV, VC(C), CVC(C). Словесное ударение в
одних диалектах музыкально-квантитативное, в других - динамическое
разноместное.
К. я. - агглютинирующий язык (имеется
тенденция к усилению флективности) номинативного строя. В морфологической структуре
слова могут присутствовать корень, основа, аффиксы (префиксы
только словообразовательные, суффиксы также и словоизменительные), соединительная морфема и флексии
(в предикативах). Имеется 5 лексико-грамматических классов,
объединяющих 8 (или 9) частей речи. У имён (существительные, местоимения, числительные)
отсутствует категория грамматического рода.
Категория одушевлённости/неодушевлённости
перекрещивается с категорией лица/не‑лица. Противоположение единичности
и множественности несущественно; в имени отражено единство целого и
части. Склонение включает 9 простых (основной,
не имеющий показателя и совпадающий с основой или корнем слова,
именительный, обладающий в К. я. специфическими показателями,
родительный, винительный, дательный, местный, творительный, совместный,
звательный) и множество так называемых составных (2-3 показателя) падежей. Личные местоимения развиты слабо;
указательные различаются по степени удалённости от говорящего.
Относительных местоимений нет. Числительные имеют 2 ряда: от 1 до 99 -
собственно корейские, образуемые сложением основ, и параллельно им
китайские (от 100 и далее - только китайские). Самый развитый и сложный
грамматический класс слов в К. я. - предикативы, включающие глаголы и предикативные прилагательные. Различают срединные и конечные
грамматические формы предикативов. В систему времён входят настоящее, 2
прошедших и 2 будущих
времени. Категория лица в современном К. я.
грамматически почти не выражена. Для предикативов характерна категория
личного отношения (так называемые формы вежливости). Категория залога (действительный, страдательный и
побудительный) свойственна не всем глаголам. Видовые и модальные
значения передаются аналитическими формами.
Особенностью предикативов является развитие стяжённых форм
(контрактур). Позиционные формы предикативов (более 50 спрягаемых и неспрягаемых деепричастий, причастия, 3
склоняемых инфинитива) используются как средство
синтаксической связи между предложениями,
компенсируя бедность союзов. Неизменяемые
застывшие формы прилагательных иногда выделяют в особую часть речи -
атрибутивы. В передаче грамматических значений велика роль служебных слов (послелоги,
счётные слова, союзы и союзные слова,
слова-уподобители, вспомогательные и служебные глаголы и прилагательные,
модальные имена и частицы).
Порядок слов SOP. Для древнекорейского языка
типично было именное предложение, в современном К. я. оно обрело
предикативный характер. Зависимый член
предложения всегда предшествует главному. Развиты аналитические
конструкции и сложные периоды.
В лексике имеется несколько слоёв: исконно корейские слова, включая
богатую ономатопею; ханмунные, или заимствованные из китайского
языка, различных типов; старые заимствования из санскрита, монгольского,
чжурчжэньского и маньчжурского, новые - из русского, английского и
других европейских языков.
До 1894 письменным литературным языком был в
основном ханмун. С изобретением в 1444
фонетического письма (см. Корейское
письмо) расширились возможности для развития литературного К. я.
Современный литературный язык был кодифицирован лишь в 1933 как
«стандартный язык» (пхёджунмаль 표준말) с опорным
сеульским говором центрального диалекта. В 1966 в КНДР взамен
«стандартного языка» введен статус «культурного языка» (мунхвао 문화어). Нормой его считается
пхеньянский говор. Из-за разделения страны на две части единый процесс
нормирования литературного К. я. оказался нарушенным, развиваются по
существу две его разновидности.
Корейские эпиграфические памятники на ханмуне датируются началом 5 в.
Ранние тексты, записанные китайскими иероглифами способом и́ду, сохранились с 9 в.
Холодович А. А., Очерк грамматики корейского языка, М.,
1954;
Концевич Л. Р., Библиографический указатель работ по
корейскому языкознанию, в сб.: Вопросы грамматики и истории восточных
языков, М.-Л., 1958;
Мазур Ю. Н., Корейский язык, М., 1960;
Ким Бёндже, Очерки по диалектологии корейского языка,
т. 1-3, Пхеньян, 1959-75 (на кор. яз.);
Грамматика корейского языка, т. 1-2, Пхеньян, 1960-61 (на кор.
яз.);
Ли Суннён, Грамматика среднекорейского языка, Сеул, 1961
(на кор. яз.);
Огура Симпэй, Коно Рокуро, История корейского
языкознания, Токио, 1965 (на япон. яз.);
Хон Гимун, Историческая грамматика корейского языка,
Пхеньян, 1966 (на кор. яз.);
Ли Гимун, История корейского языка, Сеул, 1974 (на кор.
яз.);
Хо Ун, Фонология корейского языка, Сеул, 1982 (на кор.
яз.);
его же, Корейское языкознание вчера и сегодня, Сеул, 1983
(на кор. яз.);
Ким Банхан, Генетические связи корейского языка, Сеул, 1984
(на кор. яз.);
Теоретическая грамматика корейского языка, т. 1-4, Пхеньян, 1985-88
(на кор. яз.);
Нам Гисим, Ко Ёнгын, Теоретическая грамматика
корейского литературного языка, Сеул, 1986 (на кор. яз.);
Ogura Shimpei, The outline of the Korean
dialects, Tokyo, 1940;
Ramstedt G. J., Studies in Korean etymology,
pt 1-2, Hels., 1949-53;
Cho Seungbog, A phonological study of Korean...,
Uppsala - Stockh., 1967;
Lukoff F., Linguistics in the Republic of Korea,
«Current Trends in Linguistics», t. 2, The Hague - P., 1967;
The Korean language, Seoul, 1983.
Холодович А. А., Корейско-русский словарь,
2 изд., М., 1958;
Большой корейско-русский словарь, под ред. Л. Б. Никольского и Цой
Ден Ху, т. 1-2, М., 1976;
Большой словарь корейского языка, т. 1-6, Сеул, 1947-56 (на кор.
яз.);
Толковый словарь современного корейского языка, 2 изд., Пхеньян,
1981 (на кор. яз.);
Ли Хисын, Большой словарь корейского языка, Сеул, 1982 (на
кор. яз.).
Л. Р. Концевич.