Свифт Джонатан (Swift) (1667-1745), английский писатель, политический деятель. В памфлете «Сказка бочки» (1704) борьба католической, англиканской и пуританской церквей изображена в духе пародийного «жития». Памфлеты «Письма суконщика» (1723-24) и «Скромное предложение» (1729) осуждают угнетение ирландского народа. В романе «Путешествие Гулливера» (т. 1-2, 1726) - гротескное осмеяние общественного строя. Жёлчная сатира Свифта неотделима от гуманистического пафоса его творчества, развивавшегося в русле Просвещения. Традиции свифтовской сатиры - в ряду самых плодотворных в мировой литературе.
* * *
СВИФТ Джонатан - СВИФТ (Swift) Джонатан (1667-1745), английский писатель, политический деятель. В памфлете «Сказка бочки» (1704) борьба католической, англиканской и пуританской церквей изображена в духе пародийного «жития». Памфлеты «Письма суконщика» (1723-24) и «Скромное предложение» (1729) осуждают угнетение ирландского народа. «Путешествия Гулливера» (т. 1-2, 1726). Желчная сатира Свифта неотделима от гуманистического пафоса его творчества, развивавшегося в русле Просвещения (см. ПРОСВЕЩЕНИЕ (идейное течение)) , утверждавшего необходимость искоренения частных и общественных пороков. Традиции свифтовской сатиры - в ряду самых плодотворных в мировой литературе.
* * *
СВИФТ (Swift) Джонатан (30 ноября 1667, Дублин - 19 октября 1745, там же), английский писатель-сатирик, поэт, публицист.
Детство. В Тринити-колледже
Его дед, видный священнослужитель англиканской церкви и стойкий приверженец короля Карла I Стюарта, (см. КАРЛ I Стюарт) во время гражданских войн 1641-1648 был обездолен революционным режимом Кромвеля. (см. КРОМВЕЛЬ Оливер) Отец Свифта, женившись на бесприданнице, отправился искать счастья в полуколониальную Ирландию, где устроился судейским чиновником и умер за полгода до рождения сына. Сироту воспитывали зажиточные родственники. Их иждивением он получил приличное школьное образование и поступил в престижный Тринити-колледж Дублинского университета, где учился в 1682-1688, по собственному позднейшему признанию, довольно небрежно, то есть упоенно читал самые разнообразные книги в ущерб предписанной зубрежке риторико-теолого-философских пособий Бургерсдициуса, Кеккерманнуса и Смиглециуса. Однако, по-видимому, уже тогда он ощутил священническое призвание и твердо решил пойти по стопам деда, чему никак не противоречила его обнаружившаяся склонность к литературному сочинительству.
Первыми сочинениями двадцатидвухлетнего Свифта были по моде того времени возвышенные оды, и в них явственно сказывались неподдельная и основательная религиозность, суровое благочестие и глубокое отвращение ко всем революционным преобразованиям и новшествам, особенно в области духовной.
В усадьбе Темпла
Довершить учение помешали ирландские беспорядки 1688-1689: пришлось перебираться в Англию, и священнический сан Свифт принял лишь в 1695, а степень доктора богословия получил в Оксфорде в 1701. Но «промежуточные» в его жизни 1690-е гг. оказались определяющими для формирования его личности и писательского дара. Эти годы большей частью протекли в роскошной усадьбе Мур-Парк близ Лондона отдаленного родственника матери Свифта, отставного дипломата и царедворца, видного мыслителя и эссеиста 1660-1680-х гг. сэра Уильяма Темпла, который поначалу из милости взял нищего юношу библиотекарем, затем оценил его таланты и приблизил к себе в качестве секретаря и доверенного лица. В распоряжении Свифта - неутомимого читателя - было богатое собрание книг, особенно французских; и Рабле (см. РАБЛЕ Франсуа), Монтень (см. МОНТЕНЬ Мишель де), Ларошфуко (см. ЛАРОШФУКО Франсуа де) стали его любимейшими авторами. Оценил Свифт и своего патрона; его единственного он признавал своим наставником, правда, лишь по части здравомыслия, кругозора, взвешенности и продуманности суждений. Суждения же их могли разниться коренным образом, например, в религиозном отношении: Темпл был более или менее свободомыслящим деистом, а Свифт считал всякую религиозную пытливость порождением недомыслия или гордыни. Разница в мировоззрении и темпераменте, однако, почти не мешала им уживаться друг с другом. Десятилетие, проведенное в поместье Темпла, Свифт называл счастливейшим временем своей жизни.
Памфлет «Битва книг»
После смерти Темпла Свифту впервые пришлось полагаться лишь на себя; в его активе была выработанная при содействии старшего друга и наставника собственная жизненная и идейная позиция. Кроме того, явственно определился характер его писательского дарования: выступив на стороне Темпла в литературной полемике о сравнительных достоинствах античной и современной словесности с памфлетом «Битва книг» (1697), Свифт показал себя сокрушительным полемистом, мастером пародийного слога и убийственной иронии. Памфлет представляет собой оживленное блистательной игрой воображения язвительное обличение тогдашнего (главным образом французского) литературного модернизма и ненавистного Свифту духовного новаторства.
Сатирическая энциклопедия
В 1700 Свифт получил приход в Ирландии, но все его расчеты и ожидания были связаны с большой политикой, к которой его приобщил знаток политической жизни Темпл, и с литературной деятельностью лондонских властителей умов. На их придирчивый и взыскательный суд он собирался представить не только еще не напечатанную «Битву книг», но и своего рода сатирическую энциклопедию английской умственной жизни конца 17 века - «Сказку бочки», над которой, впрочем, еще стоило поработать и для которой требовалось подготовить почву, приобрести хоть какое-то имя и репутацию. События складывались благоприятно: тори (см. ТОРИ) одолевали вигов (см. ВИГИ в Великобритании), добившись большинства в палате общин и вовсю используя популистскую демагогию. Консервативные принципы были Свифту гораздо ближе, чем либеральные, но всякий популизм был ему глубоко подозрителен. Он встревоженно заметил, что в античные времена «таким же способом была истреблена свобода», и немедля написал трактат «Рассуждение о раздорах и разногласиях между знатью и общинами в Афинах и Риме» (1701), где строго и доходчиво проанализировал партийную свару как симптом пришествия демократической тирании, которая ничуть не лучше тирании аристократической. Трактат весьма повлиял на общественное мнение и очень способствовал победе вигов на очередных парламентских выборах; Свифт, таким образом, сделался фаворитом правящей партии, ее «золотым пером», и в 1705, наконец, счел уместным опубликовать вместе с «Битвой книг» «Сказку бочки».
Признанный мастер
Книга была всеми замечена и определила дальнейшую репутацию доктора богословия Свифта, вызывая у одних глубокое восхищение своим беспощадным и неисчерпаемым остроумием, у других (в том числе у занявшей английский престол набожной королевы Анны (см. АННА СТЮАРТ)) - ужас и гнев своим непочтительным подходом к делам религии. Ибо сюжетной основой «Сказки» служила притчеобразная побасенка о трех братьях, более или менее олицетворявших католичество, англиканство и крайний протестантизм, которые не сумели сберечь в целости и сохранности завещанные им годные на все случаи жизни кафтаны, то бишь христианское вероучение. Аллегория нарочито дурацкая, пригодная для шутовских игрищ с переодеваниями. Она составляет едва ли четверть «Сказки» и используется как иллюстрация к другим главам, в сумме с ними представляя некий английский аналог столь любимой Свифтом «Похвалы Глупости» Эразма Роттердамского (см. ЭРАЗМ РОТТЕРДАМСКИЙ). У Свифта воплощением всевластной Глупости является подставной «Автор» «Сказки», продажный писака, который подрядился соорудить нечто вроде программы грядущего всеобщего помешательства, призванного подменить подлинную действительность иллюзорной и отчасти утопической. Веком утопий, становящихся из мечтаний проектами общественного переустройства, был 18 век, и Свифт издевательски предвосхищает идеологию Просвещения (см. ПРОСВЕЩЕНИЕ (идейное течение)) с ее «общественным договором», социальным прожектерством и культом механистического материализма.
Современники более оценили остроумие Свифта, нежели содержательность его «Сказки». За ним было признано особого рода первенство в литературе, и он закрепил его такими примыкающими к «Сказке бочки» антиидеологическими сочинениями, как «Тритический трактат об умственных способностях» (1707) и «Возражение против отмены христианства» (1708). Салонную славу принесло ему пародийно-проповедническое «Размышление о палке от метлы» (1707), где он предостерегает «великих преобразователей мира», «исправителей зла» и «устранителей всех обид» против самонадеянного реформаторства, способного лишь осквернить мир.
Еще одну словесную маску идеолога и деятеля нового времени создал Свифт в лице ученого джентльмена-астролога Исаака Бикерстаффа, который от имени науки и во имя общественного блага упраздняет настоящее и распоряжается будущим, наглядно показывая власть пропаганды над действительностью. Были опубликованы его единственно научные «Предсказания на 1708 год»; затем эти предсказания были удостоверены с помощью печатного слова и стали неопровержимыми фактами общественной жизни. Такого рода факты позднейшие идеологи любили называть «упрямой вещью». Бикерстафф не случайно полюбился тогдашним друзьям Свифта и зачинателям европейской журналистики Дж. Аддисону (см. АДДИСОН Джозеф) и Р. Стилю. Один из первых английских журналов назывался «Тэтлер» («Болтун») и издавался от лица «мистера Исаака Бикерстаффа, эсквайра», который вскоре обрел биографию и стал пародийным персонажем английской литературы.
Политик и публицист
Вскоре Свифту предстояло самому на разные лады блистательно продемонстрировать могущество печатного слова как инструмента политики и его бессилие в качестве средства разъяснения или вразумления. Отношения с вигами вконец разладились после того, как Свифт напрямик высказал свои умеренно-охранительные взгляды в памфлете «Соображения английского церковника относительно религии и правительства» (1709). И когда правительство тори в 1710-1714 пошло навстречу требованиям церковных кругов и к тому же вознамерилось с почетом вывести Англию из затянувшейся и бессмысленной, хоть и победоносной, войны за Испанское наследство (см. ИСПАНСКОЕ НАСЛЕДСТВО), Свифт сблизился и даже подружился с ведущими консерваторами. Он стал их главным публицистом, и все политические успехи консервативного правительства были достигнуты благодаря свифтовским памфлетам и руководимому им журналу «Экзаминер» (1710-1711), сформировавшему благоприятное для заключения мира общественное мнение. В связи с этим Свифт жил в 1710-1713 в Лондоне, и его каждодневные письма-отчеты в Ирландию бывшей воспитаннице Темпла Эстер Джонсон составили изданный через полвека и имевший огромный успех в качестве эпистолярного романа «Дневник для Стеллы».
Изобретательный патриот Ирландии
В 1714 умерла покровительница консерваторов королева Анна Стюарт, и лидеры тори, друзья Свифта, были обвинены в государственной измене, а его успели заблаговременно устроить настоятелем (деканом) собора св. Патрика в Дублине, так что он оказался в некой почетной ссылке, на одной из виднейших церковных должностей Ирландии. Быстро и основательно разобравшись в ирландских делах, Свифт во всеуслышание объявил Ирландию краем рабства и нищеты; рабское состояние и особенно рабскую покорность здешних обитателей он считал несовместимыми с человеческим достоинством; они уязвляли его пастырскую совесть. Уже в 1720 в памфлете «Предложение о всеобщем употреблении ирландской мануфактуры» он призвал к бойкоту всех английских «носильных вещей». Призыв его услышан не был, а памфлет (разумеется, анонимный) объявлен «возмутительным, раскольническим и опасным», и печатник был отдан под суд. Присяжные, однако, его оправдали, и Свифт это принял к сведению. Он рассудил, что эффективнее всего будет бойкотировать английские деньги, объявив их ненастоящими; и случай для этого вскоре представился. В Англии был выдан патент на чеканку мелкой медной монеты для Ирландии. Патент был прибыльный, хотя вовсе не жульнический, но исследователь пропагандистской демагогии Свифт прекрасно понимал, что доказать отсутствие мошенничества в таком щекотливом, затрагивающем все карманы на деле никак невозможно. Оставалось выбрать подходящую для агитации маску; и в феврале 1724 появилось первое письмо «М.Б., Суконщика», где «торговцы, лавочники, фермеры и все простые люди королевства Ирландии» скопом мобилизовывались на борьбу с английской медной монетой, а по сути дела с Англией. Писем в ближайшие полтора года появилось еще пять, и тон их был все возмутительнее, а призывы все грознее; для пущей их действенности Свифт не выходил из роли простолюдина. Вся Ирландия кипела; общенародное восстание должно было вот-вот разразиться, и обычно покорный ирландский парламент готов был его возглавить, а Свифт готовил для него программу. Но в решающий момент английский премьер-министр счел за благо уступить: он всего-навсего аннулировал патент, и напряжение спало. «Суконщик» победил; Свифт потерпел поражение.
Вероятно, горечь этого поражения напитала его горчайший, исполненный нестерпимого презрения к человеческому рабству памфлет «Скромное предложение» (1729), где «для блага отчизны, развития торговли и облегчения участи бедняков» выдвигается благодетельный, экономически и гастрономически разработанный проект употребления в пищу детей ирландской бедноты; именно такой способ решения ирландских социальных проблем добряк-автор считает наиболее практичным, осуществимым и отвечающим духу времени.
Главное произведение
Манифестом ирландской свободы «Письма М.Б., суконщика» не стали, но сохранились в истории английской литературы как речевой портрет англо-ирландского простолюдина начала 18 века - тем более мастерский, что декан Свифт не имел со своим персонажем ничего общего, как, впрочем, и с возникавшим из небытия героем своего главного произведения, Лемюэлем Гулливером, «сперва судовым врачом, а потом капитаном нескольких кораблей». С начала 1720-х гг. в письмах Свифта появляются упоминания о «моих Путешествиях»; в ноябре 1726 в Лондоне выходит том, содержащий «сжатое описание» первых двух из них. Второй том с описанием третьего и четвертого путешествий вышел в феврале 1727.
Описание действительных и воображаемых путешествий и сопутствующих им открытий было с начала 16 века одним из ведущих европейских литературных жанров. Используя его, Свифт помещал свое произведение в один ряд с «Утопией» Томаса Мора (см. МОР Томас), с «Гаргантюа и Пантагрюэлем» Ф. Рабле, с самой популярной и самой насыщенной религиозным содержанием книгой 17 века «Путем паломника» Джона Баньяна, а также и с опубликованным в 1719 «Робинзоном Крузо» Д. Дефо (см. ДЕФО Даниель), самым оптимистичным сочинением нового времени, по смыслу и пафосу прямо противоположным «Путешествиям Гулливера».
Сюжет их, как и в «Сказке бочки», был подставной, пародийный: Свифт в отличие от великого множества утопистов, мечтателей и выдумщиков, не открывал новые страны, а возвращал читателя к поразительной реальности его повседневного существования, заставляя взглянуть на себя и окружающий мир новыми глазами и произвести трезвую нравственную (то есть прежде всего религиозную) самооценку.
Чудовищное и нормальное
«Путешествия Гулливера» - итоговая книга Свифта, где фантастически-иносказательно преломляется его богатый жизненный и творческий опыт - так, что почти каждый эпизод повествования выглядит притчей. Этому способствует и излюбленный свифтовский прием изображения - бытовой гротеск, то есть выявление странности и чудовищности обыденной жизни и обыденного сознания. Нормальное и чудовищное постоянно меняются местами: в царствах лилипутов и великанов это достигается игрой с масштабом восприятия 12:1:12. Это соотношение размеров позволяет как нельзя более наглядно показать в первых двух частях ничтожество большой политики и грандиозность человеческого быта. Третья часть - целиком фантасмагорическая - компендиум (см. КОМПЕНДИУМ) сбывшихся мечтаний человечества, вооруженного наукой, грезившееся еще Автору «Сказки бочки» торжество умалишенного прожектерства. Это - первая в истории европейских литератур технократическая антиутопия.
Главная мысль четвертой части
Наконец, в четвертой части, в Стране лошадей появляется «естественный человек», которого через полвека восславит Руссо (см. РУССО Жан Жак) - и в своем природном состоянии, лишенный веры и благодати, он оказывается самым омерзительным из скотов, которому пристало разве что быть в рабстве у лошадей; попутно обнаруживается, что идеальное общественное устройство возможно лишь помимо человека. Проникшийся идеей такого благоустройства Лемюэль Гулливер отрекается от человечества и становится приживальщиком в конюшне. Эту немного замысловатую проповедь против смертного греха человеческой гордыни современники воспринимали как должное; но в период торжества просветительского гуманизма она вызывала множество нареканий.
«Упорный заступник мужественной свободы»
«Путешествия Гулливера» прославили Свифта на всю Европу, но до конца своих дней он оставался ирландским изгнанником, о котором тамошний наместник говорил: «Я правлю Ирландией с позволения декана Свифта». Среди его последних произведений, в основном повторяющих прежние темы и мотивы, выделяются незаконченные «Наставления слугам», на бытовом материале пародирующие «Государя» Макиавелли (см. МАКИАВЕЛЛИ Никколо), и «Серьезный и полезный проект устройства приюта для неизлечимых» (1733) - сочинение в духе «Скромного предложения». «Стихи на смерть доктора Свифта» он написал заблаговременно, в 1731; в своей эпитафии он пожелал остаться в памяти потомков «упорным заступником мужественной свободы» и поведал о «жестоком негодовании», которое «терзало его сердце». Это негодование недостаточно умерялось милосердием; но обращено оно было не против людей, а главным образом против попрания человеческой свободы. Глубоко и твердо верующий священнослужитель, поборник воинствующего здравого смысла, осененного христианской религией, Свифт противостоял идеализации человека, предвещавшей новое его закрепощение, и в особенности планам универсального общественного благоустройства, которое, как он предвидел, может привести лишь к всевластию безумия и всеобщему рабству. Пафос его жизни и творчества вполне передают слова апостола Павла (см. ПАВЕЛ (апостол)) из Послания к Ефесянам (6:12), которые Свифт любил повторять: «Наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных».
СВИФТ Джонатан (Swift, Jonathan)
(1667-1745), английский сатирик, церковный деятель, публицист. Родился 30 ноября 1667 в Дублине в английской семье. Отец Свифта не дожил до рождения сына, и воспитанием Джонатана занимался его дядя, Годуин Свифт. Свифт получил лучшее из доступных в Ирландии того времени образование - сначала в школе графства Килкенни, затем в дублинском Тринити-колледже, где был удостоен степени бакалавра искусств в 1686. Взрыв насилия, захлестнувшего Ирландию в 1689, вынудил Свифта искать убежища в Англии. К концу того же года Свифт стал секретарем сэра Уильяма Темпла, отставного дипломата и литератора, жившего в Мур-Парке, в графстве Суррей. Свифт оставался на этой должности до смерти сэра Уильяма в январе 1699. Во время одной из своих отлучек из Мур-Парка, в 1695, Свифт был рукоположен в священники Англиканской церкви и весь следующий год служил в Килруте, на севере Ирландии. К концу этого периода жизни Свифт практически закончил одно из своих знаменитых сатирических произведений, Сказку бочки (A Tale of A Tub, 1704). Сказка бочки вышла в свет без указания имени автора и наделала немало шума, закрепив за Свифтом славу острослова, после того как его авторство было раскрыто. Многие из его сочинений напрямую ставили будоражащие общество вопросы. В своем первом памфлете Раздоры и распри в Афинах и Риме (The Contests and Dissentions at Athens and Rome, 1701) Свифт выступил с теорией о должном равновесии между короной и обеими палатами парламента. Столь же внятно прозвучали Соображения англиканского церковника (Sentiments of a Church of England Man). В политических воззрениях (чему свидетельством его памфлеты), как и в своих партийных привязанностях, Свифт оставался весьма близок к вигам, и именно в качестве язвительного вига и литератора Аддисон и Стил привлекли его к участию в журнале "Татлер". Однако Свифт вскоре почувствовал, что политика правительства вигов идет не на пользу Англиканской церкви, поэтому, когда в 1710 к власти пришли тори, Свифт перешел на их сторону. Правительство тори обращалось с таким мощным орудием, как дар политического писателя, более умело, чем вожди вигов, и доверили ему свой журнал "Экзаминер". В статьях, опубликованных в "Экзаминере", и в таких памфлетах, как Поведение союзников (The Conduct of the Allies, 1711), Свифт защищает тори и оказывает мощную поддержку шагам правительства, направленным к окончанию войны с Францией. Наградой за это стало назначение его в 1713 настоятелем (деканом) собора св. Патрика в Дублине - поощрение щедрое, хотя он надеялся на епископство либо на место настоятеля большого прихода в Англии. Треволнения этих лет наряду с подробностями его повседневной жизни ярко запечатлены в Дневнике для Стеллы (Journal to Stella) - собрании писем, адресованных Эстер Джонсон и ее компаньонке Ребекке Дингли. С обеими дамами Свифт познакомился в Мур-Парке, но в начале 1710-х они жили в Дублине. После кончины королевы Анны и возвращении вигов к власти Свифт уехал в Ирландию, где, не считая двух кратких приездов в Англию, оставался до конца жизни. Какое-то время он уединенно жил в Дублине, однако в 1720 вновь начал интересоваться общественными делами. Публикацией Писем суконщика (Drapier's Letters, 1724) с яростными нападками на ряд финансовых мероприятий, которые собиралось провести в Ирландии правительство Р.Уолпола, Свифт утвердил себя в качестве выразителя чаяний ирландского народа. В других памфлетах - иногда житейски бесхитростных, иногда остро сатирических, как Скромное предложение (A Modest Proposal, 1729), - он выявляет социально-экономические бедствия, терзавшие Ирландию в 18 в. В 1720-1736 написаны многие лучшие его стихи, замысел же книги Путешествия Гулливера (Gulliver's Travels) был воплощен в годы, непосредственно предшествовавшие ее публикации в 1726. Умер Свифт 19 октября 1745. Как публицист Свифт имеет мало равных в истории английской литературы. Успех его частично объясняется его прозаическим стилем, которым он владел мастерски. Ему повезло со временем: он жил в эпоху, когда из языка ушла причудливость раннеанглийской прозы, и в то же время язык его времени - еще не гладкая, причесанная речь стилизаторов 18 в. Проза Свифта не выпячивает себя - это всегда сильное, прямое, ясное и очень действенное заявление на избранную тему. Так, в "Экзаминере" мы видим, как изо дня в день меняется тон его высказываний - в зависимости от обсуждаемого предмета, - и в Письмах суконщика он приноравливает стиль к тем общественным группам, которые хотел задеть этим произведением. Как пропагандист и агитатор Свифт не имел соперников при жизни, оставаясь и по сей день одним из величайших мастеров литературы этого рода. Сатирическая проза - его самое главное достижение. Подобно всем подлинным сатирикам, Свифт - прежде всего моралист, обличающий порочность и глупость рода человеческого во имя добродетели и здравого смысла. На первый взгляд, Путешествия Гулливера - это рассказ о забавных похождениях, книга для детей. На самом деле это глубокая сатира: Свифт показывает неразумие людей и при этом чутко откликается на социально-политическую обстановку в Англии 18 в. Сначала Гулливер попадает в Лилипутию, страну карликов. Политические распри, придворные интриги, мелочная зависть обитателей Лилипутии выглядят особенно смехотворными в столь миниатюрном обществе. Затем он посещает Бробдингнег, страну огромных, как башни, великанов. Когда он славит перед ними Англию, это потешает их так же, как его смешило тщеславие лилипутов. По ходу своего третьего путешествия Гулливер посещает летающий остров Лапуту (Остров Чародеев) и землю Струльдбругов. Народы этих стран дошли до пределов ученого педантизма и литературного буквализма, донельзя извратили историю, без конца ее переписывая, познали проклятье будто бы столь желанного бессмертия. Наконец Гулливер совершает путешествие в страну гуигнгнмов, где правят благородные и в высшей степени разумные лошади, которым прислуживают йеху, звероподобные создания в человеческом обличье, униженные настолько, что их вид, как и поведение, лишний раз свидетельствуют о том, сколь низко может пасть человек, если позволит страстям господствовать над разумом.
ЛИТЕРАТУРА
Левидов М. Путешествия в некоторые отдаленные страны, мысли и чувства Джонатана Свифта, сначала исследователя, а потом воина в нескольких сражениях. М., 1964 Муравьев В.С. Джонатан Свифт. М., 1968 Муравьев В.С. Путешествия с Гулливером (1699-1970). М., 1972 Урнов Д.М. Робинзон и Гулливер: Судьба двух литературных героев. М., 1973 Свифт Дж. Сказка бочки; Путешествия Гулливера. М., 1976 Свифт Дж. Дневник для Стеллы. М., 1981 Свифт Дж. Избранное. Л., 1987
Свифт Джонатан (Swift, Jonathan) (1667 - 1745)
Английский писатель-сатирик, политический деятель. Отличался злой насмешливостью и презрением к людям. Провел бурную жизнь: любовь к Эстер Джонсон-Стелла и Эстер Ванмиро-Ванесса, на которой он женился, участие в политических бурях. Последние 10 лет жизни страдал расстройством умственных способностей, перешедшим в апатическое идиотство. Он умер 19 октября 1745 в Дублине, завещав деньги на постройку дома для умалишенных. Среди произведений - "Путешествия Гулливера" (1726), оказавшие влияние на "Философские повести" Вольтера.
Афоризмы, цитаты
Любимым развлечением мужчин, детей и прочих зверей является потасовка.
Законы точно паутина, в которую попадает мелкая мошкара, но через которую прорываются шершни и осы.
Мы достаточно религиозны, чтобы ненавидеть друг друга, но недостаточно религиозны, чтобы любить друг друга.
Когда на свет появляется истинный гений, то узнать его можно хотя бы потому, что все тупоголовые объединяются в борьбе против него.
Под грязными лохмотьями Диогена скрывалось, быть может, столько же гордости, как под пышной одеждой божественного Платона.
Все люди хотят жить долго, но никто не хочет быть старым.
Характер иного человека - что полоса земли, содержащей иногда золотоносную жилу, о существовании которой неведомо владельцу.
Только несчастные верят во власть судьбы. Счастливые мира сего приписывают себе самим все успехи, которых они достигают.
Если бы на небесах богатство почиталось ценностью, его бы не давали таким негодяям.
Беглость речи проистекает от недостатка мозгов и слов, ибо всякий, владеющий языком и умеющий собраться с мыслями, будет вынужден, рассуждая, останавливаться, дабы подбирать подходящие слова и мысли; напротив, пустые болтуны держат в голове однотипный набор идей, который и выражают однотипным набором слов.
Хорошими манерами обладает тот, кто наименьшее количество людей ставит в неловкое положение.
Честолюбие часто заставляет людей предаваться самым низким занятиям: вверх лезут в той же позе, что и ползают.
Порой я читаю книгу с удовольствием, а к ее автору отношусь с ненавистью.
Если бы человек не поддавался чувствам, он бы ненавидел жизнь и хотел бы, чтобы она поскорее кончилась или никогда бы не начиналась.
