Фоноло́гия
(от греч. φωνή - звук и λόγος - слово, учение) - раздел языкознания, изучающий структурные и
функциональные закономерности звукового строя языка. Этим фонология
как семиотическая дисциплина отличается от
собственно фонетики, изучающей речь в её физическом, акустико-артикуляционном
аспекте; внутренняя связанность (неавтономность) этих дисциплин
отражается в назывании фонологии функциональной фонетикой (А. Мартине);
иногда термин «фонетика» употребляется как родовой, покрывая то, что
относится к фонологии. Как и другие термины, обозначающие разделы
лингвистики («грамматика», «морфология», «синтаксис»),
термин «фонология» одновременно означает и определённый фрагмент
(ярус) языковой системы, т. е. применяется и
к объекту изучения, и к его научной модели.
В целом можно сказать, что фонология изучает различия и тождество
звуковых элементов языка, значимое в плане выполнения ими трёх
функций - дистинктивной, делимитативной и кульминативной. Важнейшая из
них - дистинктивная (различительная) функция связана с
фонетическим опознаванием и семасиологическим
отождествлением (отличением) значимых единиц
языка - слов, морфем. В соответствии с этим дистинктивная
функция может расщепляться на перцептивную (опознавательную) и
сигнификативную (смыслоразличительную) функции; в сфере
перцептивной функции звуковые элементы связаны отношением
контраста, в сфере сигнификативной функции - отношением оппозиции. Первые принадлежат одному
инварианту в качестве его вариативной области; вторые принадлежат разным
инвариантам. Например, в испанском языке звуки
[b] - [β] и [d] - [ð] находятся в отношении контраста, а [b] - [d] и
[β] - [ð] - в отношении оппозиции. Делимитативная
(разграничительная) функция связана с сигнализацией границ слов и
морфем: звуковые элементы могут использоваться как пограничные
сигналы - положительные (сигнал наличия границы, или стыка) и
отрицательные (сигнал отсутствия границы). Это оказывается возможным
благодаря различным ограничениям на встречаемость тех или иных
звуковых элементов в речевых последовательностях. Например, начало
слова отмечено фиксированным ударением в чешском
языке и кнаклаутом (твёрдым приступом) в немецком языке (примеры положительных пограничных
сигналов); в исходе слова невозможен любой шумный согласный (кроме s) в
древнегреческом языке и долгий гласный в языке
ганда, поэтому шумные согласные в
древнегреческом и долгие гласные в ганда служат отрицательными
пограничными сигналами, указывая на отсутствие конца слова. Единицы,
обозначающие морфемный и словесный стык, называют диэремами
(М. В. Панов). Кульминативная функция состоит в обеспечении
целостности и выделенности слова; это достигается, например,
благодаря ударению или сингармонизму.
Звуковые единицы, изучаемые в фонологии, бывают различных видов в
соответствии с уровнями анализа.
В фонологии различаются 2 уровня - сегментный и суперсегментный (просодический). Сегментный уровень
содержит единицы, выделяемые на основе так называемого двойного
лингвистического членения (сегментации) - с
опорой на план содержания [предложение - синтагма (словосочетание) - словоформа - морфа - фонема] и с опорой на план выражения [фраза - фонетическое слово (речевой такт) - слог - звук]. Единицы
второго ряда в целом выступают по отношению к единицам первого ряда как
их реализация в речи, хотя однозначного соответствия между ними нет.
Суперсегментный уровень содержит единицы, определяемые
относительно сегментных единиц, превышающих минимальную, в связи с чем
говорят о просодии слога, слова, фразы (см. Акцентология).
Основная фонологическая единица сегментного уровня - фонема, образующая минимальный и предельный
линейный элемент языка (для некоторых языков Юго-Восточной Азии
функционально минимальной считается более крупная единица - силлабема, соответствующая в
фонетическом отношении слогу «фонемных» языков); подраздел фонологии,
занимающийся теорией и описанием фонем, иногда называют
фонемикой (этот термин порой неправомерно распространяется
на всю фонологию). Фонемная сегментация речевых
последовательностей - это процедура превращения звукового
континуума в последовательность дискретных единиц, носящая условный
характер, так как фонемы обычно не совпадают с теми физическими
сегментами, которые трактуются как их реализации. Подобно другим
единицам языка, фонемы имеют два способа существования - в системе и в
тексте, в связи с чем различаются фонологическая парадигматика и фонологическая синтагматика (см. Система языковая). Центральное понятие
фонологической парадигматики - оппозиция фонем, фонологической синтагматики -
позиция фонемы в составе семиологических и фонационных единиц: первые (морфемы) являются
контекстом семиотического функционирования фонем, вторые (фонетическое
слово, слог) - контекстом их физической реализации. Позиция в целом
определяется как условие реализации фонем в плане сохранения ими своей
тождественности (отличимости). Существуют 2 типа позиций -
конститутивные (определяющие реализацию фонем в зависимости от их
места в структуре более крупной единицы, например в ударном или
безударном слоге слова) и комбинаторные
(определяющие реализацию фонем в зависимости от их
непосредственного фонетического окружения, например гласные после
твёрдых и мягких согласных в русском языке).
С функциональной точки зрения различаются сильные и слабые позиции, в
зависимости от того, способствуют ли они или затрудняют выполнение
фонемой сигнификативной и перцептивной функции (см. Московская фонологическая школа).
При фонологическом описании языка синтагматическая идентификация
фонем предшествует их парадигматическому упорядочению. Фонемная
идентификация осуществляется на основе позиционного анализа
звуков, приводящего к группировке их в альтернационные ряды (ряды
взаимоисключающих в одной и той же позиции звуков), каждый из которых
представляет отдельную фонему (см. Чередование), и субституционные ряды (ряды
взаимозаменяемых в одной и той же позиции звуков), представляющие разные
фонемы. Например, в формах [дом] - [дама́] и [том] - [тама́] звуки д - т
входят в субституционный ряд, реализуя фонемы [т] - [д], маркирующие
различие слов, а звуки о - а первого слога входят в альтернационный ряд,
образуя позиционные разновидности фонемы [о]. Важное место в
синтагматической фонологии занимает фонотактика - выявление
закономерностей сочетания фонем; эта задача нередко решается с
привлечением аппарата статистического анализа.
Фонологическая парадигматика строится как система фонемных оппозиций,
среди которых выделяются 2 основных типа - дизъюнкции
(противопоставления по нескольким основаниям) и корреляции
(противопоставления по одному основанию). Например, в англ. sin ‘грех’ - win ‘выиграть’ оппозиция [s] : [w] дизъюнктивна, а в
tale ‘рассказ’ - dale
‘долина’ оппозиция [t] : [d] коррелятивна. Корреляции образуют ядро
фонологической системы, они обычно пропорциональны, т. е.
охватывают целые серии фонем (например, корреляция по глухости -
звонкости), и во многих языках подвержены нейтрализации, т. е. синтагматическому снятию
противопоставленности. Оппозиции могут оцениваться с точки зрения
их функциональной нагрузки, мерой которой является как число
минимальных пар, т. е. число слов (морфем), различаемых только данной
парой фонем, образующих оппозицию, так и число мест (позиций),
занимаемых членами оппозиции в синтагматической цепи.
Анализ оппозиций осуществляется с помощью набора преимущественно
бинарных различительных признаков (РП), физическим субстратом
которых являются артикуляционные и/или акустические свойства звуков (например,
огублённость - неогублённость, резкость - нерезкость и т. п.). По
своему проявлению РП делятся на ингерентные (ограниченные фонемой) и
просодические (проявляющиеся в сегментах,
превышающих фонему). Это деление условно, так как один и тот же признак
может в одном языке быть ингерентным, в другом языке - просодическим
(суперфонемным). Например, долгота - ингерентный РП гласных в немецком языке и просодический (слоговой) - в балтийских языках. В практике лондонской школы многие РП, обычно трактуемые как
ингерентные (аспирация, назализация,
глоттализация и др.), получают супрафонемную трактовку как
просодии.
Существует также функциональная классификация РП на дифференциальные
(обеспечивающие противопоставленность данной фонемы хотя бы
одной другой) и интегральные (не создающие фонемной оппозиции). Один и
тот же признак может быть дифференциальным для одних фонем и
интегральным для других; например, глухость в русском языке
дифференциальна для [к] (есть оппозиция с [г]) и интегральна для [х].
Иногда в аналогичном значении употребляются понятия релевантных
(существенных) - нерелевантных (несущественных) признаков, однако
это не вполне корректно, так как интегральные РП не менее существенны
для описания фонологической системы, чем дифференциальные (это
особенно ясно проявляется, например, при описании фонологической интерференции). В другом аспекте можно
говорить о необходимых и избыточных РП: первые, в отличие от вторых, не
предсказываются автоматически по другим признакам. Например, в русском
вокализме признак огублённости однозначно
предсказывает признак заднерядности (парадигматическая избыточность);
такие отношения признаковой детерминации наблюдаются по языкам и для
синтагматики (фонотактики). В операциональном плане различают
первичные РП (имеющие реальный физический субстрат) и покрывающие РП
(обобщенные признаки, охватывающие несколько первичных). Например, в
концепции Дж. Фоли фигурирует покрывающий РП силы, охватывающий
первичные РП места и способа образования согласных; с помощью таких РП
достигается более чёткая и простая формулировка правил, описывающих
фонетические процессы в синхронии и диахронии. Природа и структура РП,
возможности их иерархического упорядочения в типологическом плане - одна из главных
дискуссионных тем в фонологии 70-80‑х гг. 20 в.
Принципы сегментной фонологии в целом применимы и к суперсегментному
уровню, для которого нет, однако, столь же общепризнанной единицы, как
фонема. Иногда пользуются общим понятием «просодема»,
предлагались более конкретные единицы - интонема (для интонации), тонема (для тона), стронема (для ударения), хронема (для долготы), но в
употреблении остались лишь два первых термина. Трудности выделения
суперсегментных единиц обусловлены тем, что материально они часто
эквивалентны одному признаку (например, долгота, высота тона), тогда
как фонема - всегда комплекс признаков. Закономерности суперсегментного
уровня изучены по языкам меньше, чем сегментного.
Спорным в фонологии является понимание её статуса среди других
разделов лингвистики. Для одних школ и направлений фонология автономна
(лондонская школа, ленинградская
фонологическая школа, американская дескриптивная лингвистика), для других - в той или
иной степени подчинена грамматике (московская фонологическая школа,
генеративная лингвистика); признание
автономности фонологии ведёт к выделению особого раздела - морфонологии со своей единицей - морфонемой. По-видимому, степень
автономности фонологии может ставиться в зависимость от типа языка:
для флективных языков связанность фонологии с
грамматикой более органична, чем, например, для изолирующих.
Фонология зародилась в России в 70-80‑х гг. 19 в., создатель
фонологии - И. А. Бодуэн де Куртенэ (см. Казанская лингвистическая школа); в формировании
общей теории фонологии велика роль Л. В. Щербы, Н. Ф. Яковлева,
Н. С. Трубецкого, Р. О. Якобсона. Как самостоятельная дисциплина
окончательно оформилась в 30‑х гг. 20 в. в Европе (пражская лингвистическая школа, лондонская школа
Д. Джоунза) и в США (как раздел дескриптивной лингвистики). В СССР
сложились две школы - ленинградская (Щерба, Л. Р. Зиндер,
М. И. Матусевич, Л. В. Бондарко и другие) и московская (Р. И. Аванесов,
В. Н. Сидоров, П. С. Кузнецов, А. А. Реформатский, Панов и другие),
основное различие между которыми состоит в том, что для первой в центре
внимания находится различение звуковых оболочек значимых единиц языка, а
для второй - тождество этих единиц. Поэтому идентификация фонем в
ленинградской школе опирается на фонетическую самотождественность,
а в московской - на семиотическую самотождественность фонем как
компонентов морфем. К 30‑м гг. 20 в. относится и зарождение
диахронической фонологии как результата переноса
фонологических принципов в историческую фонетику на базе системного
подхода к языку. Для развития диахронической фонологии первостепенную
роль сыграли работы Е. Д. Поливанова и Якобсона, позже значительный
вклад внёс А. Мартине. В СССР теория диахронической фонологии
развивается в трудах М. И. Стеблина-Каменского, В. Я. Плоткина,
Г. С. Клычкова, М. В. Раевского, а на основе концепции московской
фонологической школы - В. К. Журавлёвым, О. С. Широковым,
Л. Л. Касаткиным. За рубежом в диахроническую фонологию широко
проникли идеи генеративной фонологии, которая в США возникла как
попытка преодоления структуралистского
схематизма и статичности дескриптивной лингвистики. В центре внимания
генеративной фонологии - правила преобразования исходных символов морфем
в фонетическую запись; основная единица, на которой базируются
правила, - РП. Генеративная фонология в её каноничном виде создана
Н. Хомским и М. Халле (1968), но сразу же появились ответвления и
контртеории, подвергающие пересмотру основы генеративизма в
фонологии, в результате чего в 70‑х гг. 20 в. сложилась так называемая
естественная фонология, также представленная различными
течениями. Её основной принцип - ориентация на реального, а не
идеального говорящего, а отсюда - разработка правил, лишённых
абстрактных допущений (так называемых глубинных единиц) и оперирующих наблюдаемыми
элементами. Генеративная и естественная фонология нашли сторонников и
в Европе, но в целом здесь господствуют разновидности фонологии, близкие
к пражской.
Глисон Г., Введение в дескриптивную лингвистику, пер. с
англ., М., 1959;
Мартине А., Принцип экономии в фонетических изменениях,
пер. с франц., М., 1960;
Трубецкой Н. С., Основы фонологии, пер. с нем., М.,
1960;
Новое в лингвистике, в. 2, М., 1962;
Дукельский Н. И., Принципы сегментации речевого потока,
М. - Л., 1962;
Бодуэн де Куртенэ И. А., Избранные труды по общему
языкознанию, т. 1-2. М., 1963;
Основные направления структурализма, М., 1964;
Панов М. В., Русская фонетика, М., 1967;
Пражский лингвистический кружок. Сборник статей, М., 1967;
Поливанов Е. Д., Статьи по общему языкознанию, М.,
1968;
Реформатский А. А., Из истории отечественной фонологии, М.,
1970;
Общее языкознание. Внутренняя структура языка, М., 1972;
Зиндер Л. Р., Общая фонетика, 2 изд., М., 1979;
Бондарко Л. В., Фонетическое описание языка и
фонологическое описание речи, Л., 1981;
Кодзасов С. В., Кривнова О. Ф., Современная
американская фонология, М., 1981;
Касевич В. Б., Фонологические проблемы общего и восточного
языкознания, М., 1983;
Журавлёв В. К., Диахроническая фонология, М., 1986;
Hockett Ch., A manual of phonology, Balt.,
1955;
Firth J. R., Papers in linguistics. 1934-1951,
L.. [1958];
Jones D., The phoneme: Its nature and use,
[3 ed., Camb., 1967];
Chomsky N., Halle M., The sound pattern
of English, N. Y., 1968;
Jakobson R., Selected writings, 2 ed., v. 1, The
Hague, 1971;
Ladefoged P., Preliminaries to linguistic
phonetics, Chi. - L., [1973];
Pilch H., Phonemtheorie, 3 Aufl., Bd 1, Basel,
1974;
Hyman L. M., Phonology: theory and analysis,
N. Y., [1975];
Foley J., Foundations of theoretical phonology,
Camb., 1977;
Hagège C., Haudricourt A., La phonologie
panchronique, P., 1978;
Goldsmith J. A., Autosegmental phonology, N. Y. -
L., 1979;
Altmann G., Lehfeldt W., Einführung in
die quantitative Phonologie, Bochum, 1980;
The structure of phonological representations, pt 1-2,
Dordrecht - Cinnaminson, 1982;
Dauses A., Grundbegriffe der Phonologie.
Synchrone Beschreibung des Phonems und Modelle diachronischer
Betrachtung, Stuttg., 1985;
Dependency and non-linear phonology, L. - [a. o.],
1986.
В. А. Виноградов.