1) сужение семантики слова, например, употребление одного из его значений: лаяться - грубо и резко ругаться;
2) ложная этимология: деньмонстрация [вм.: демонстрация];
3) развитие просторечных метафорических значений: в упор не видеть - не желать видеть;
4) эвфемизация: мадам - обращение к женщине;
5) употребление просторечных именных, глагольных, наречных именований: кошмаридзе - кошмар, легковушка - легковая машина;
6) собственная сфера ласкательно-уменьшительных имен: сеструха, племяш.
1) употребление слова с ориентацией на определенную сферу: выборы, лидер (политическая сфера);
2) информативная точность слова: лицензирование, аккредитация (деловая сфера);
3) образность и броскость слова: заторможенный процесс;
Славлю Республику;
Коварство и жадность;
Это горькое слово "резервация";
Патология маразма и др.;
4) лексика с коннотативной семантикой: весточка из солнечного края; украденный праздник; пощечина "медведей", бумага терпит и т.п.;
5) отсутствие стилевой замкнутости слова и его штампованность: пять лет без права..; все туже сжимается кольцо блокады; просим откликнуться на беду и др.;
6) языковые трафареты: политические игры, подать голос в защиту граждан.
1) употребление указательных слов, сопровождающееся жестами и мимикой: он, этот, отсюда и др.;
2) использование гиперонимов с опустошенным значением взамен гипонимов: дело, вещь, история и т.п. [Вот такое вот дело (вещь, история)];
3) наличие слов со "сниженными" значениями: балабонить, шандарахнуть;
4) активность девербативов с суф. -к(а): парилка, поилка, сушилка и др.;
5) употребление составных наименований вместо забытого слова: Дайте им то, чем едят.
Наличие в каждой сфере общения (научной, общественно-политической, правовой, эстетической, религиозной, бытовой) своего базового комплекса стилеопределяющих (стилеобразующих) факторов, обусловленных спецификой функционального стиля.
К ним относятся:
1) назначение соответствующей формы общественного сознания;
2) форма мысли;
3) тип содержания;
4) цели общения;
5) задачи общения.
Наличие в каждой сфере общения (научной, общественно-политической, правовой, эстетической, религиозной, бытовой) своего базового комплекса стилеопределяющих (стилеобразующих) факторов, обусловленных спецификой функционального стиля. К ним относятся:
1) назначение соответствующей формы общественного сознания;
2) форма мысли;
3) тип содержания;
4) цели общения;
5) задачи общения.
"МИР ИСКУ́ССТВА" - худож. течение "Серебряного века". Существовало с 1898 по 1927 с перерывами, принимая разные организац. формы: журнал, выставка, об-во художников. 1-й период "М. И." - 1898-1904. Ядром 1-го об-ва "М. И." был кружок родственников Александра Бенуа и его соучеников по гимназии К. Мая: Д. В. Философов, Л. С. Бакст, С. П. Дягилев, К. А. Сомов, Е. Е. Лансере. В 1898 был основан худож. и лит.- критич. ж. "М. И.", выходивший в СПб. по 1904 (до 1901 - раз в 2 недели, затем раз в месяц). Издателями первонач. были изв. меценаты кн. М. С. Тенишева и С. И. Мамонтов, затем гл. ред. стал Дягилев (с № 10 за 1903 совм. с А. Н. Бенуа). Кружок Бенуа образовал под эгидой журнала одноим. выставочный союз (офиц. оформлен в 1900).
"М. И." был реакцией на прагматизм и идеологизм как установившиеся ценности рус. культуры того времени, острым неприятием антиэстетизма современности, идей Н. Г. Чернышевского и В. В. Стасова. "М. И." стал поворотом к идеалам свободы творчества, к утверждению собственно эстетич. критериев, приоритетов худож. индивидуальности. В публикациях отчетливо выступает утверждение эстетики худож. индивидуализма, иск-ва как преобразования жизни, вера в красоту формы и синтез иск-в, ориентация на творческие искания, связанные со стилем "модерн". Журнал, ставивший своей целью пропаганду нового иск-ва и знакомство рос. публики с его достижениями в России и на Западе, знакомил читателей с рус. и иностранной худож. жизнью, публиковал обзоры иностр. изданий, воспроизведения выставочных экспозиций, репродукции современных произв. В ред. статьях первых номеров были сформулированы осн. принципы движения "М. И." и направленность журнала: проблемы сов. культуры - это проблемы худож. формы; гл. задача иск-ва - воспитание эстетич. вкусов об-ва; худож. творчество само есть высшая ценность. Журнал публиковал много мат-лов по вопросам декоративно-прикладного иск-ва, нар. творчества и кустарных промыслов; печатались эстетические статьи, посвященные актуальным для эпохи проблемам синтеза иск-в, отдельным его видам, напр. книжной графике, а также вопросам худож. образования; очерки о т-ре, ставшем полигоном новых худож. исканий в области синтеза иск-в; лит.-критич. эссе и пр. Деят-ность художников "М. И." способствовала развитию в России иск-в интерьера, т-ра, эстампа, книги - в этих иск-вах более всего проявились результаты поиска стилеобразующего начала, целостного иск-ва, синтеза.
Журнал "М. И." представлял собою роскошно оформленное, изысканное изд., имеющее большую худож. ценность как самостоят. произв. графич. иск-ва (А. И. Бенуа, К. А. Сомов, Л. С. Бакст, Е. Е. Лансере и др.). Виньетки, трансформировавшие мотивы модерна, петербургского классицизма, неорусского стиля и финского неоромантизма, стали своеобразной эмблемой "М. И.". Ж. публиковал многочисл. материалы по истории рус. иск-ва 18 - 1-й четв. 19 вв., популяризация к-рого, как и проблемы охраны памятников, стала важной частью деят-ности "мирискусников".
Ж. имел два отдела: худож. и лит.-критич. (поэзия и проза за редчайшими исключениями не публиковались). Худож. отдел ж. стоял на позициях чистого самодостаточного эстетизма и отличался особым интересом к петербургскому периоду истории России и рус. иск-ва. Санкт-Петербург как "окно в Европу" был для деятелей "М. И." символом единения России и Зап. Европы, Петр Великий - гл. кумиром кружка А. Н. Бенуа.
В 1898 С. П. Дягилев организовал 1-ю выставку картин ж. "М. И.": "Выставку русских и финляндских художников" в Петербурге, само название к-рой говорит о неоромантической ориентации программы "М. И.", его связи с направлением "Северного модерна". В 1899 он же устроил "Первую международную выставку", и в дальнейшем "выставки картин журнала" проходили до 1903 в Петербурге (в 1902 - в Москве). В 1902-03 действовал постояннный петербургский салон "Современное искусство", выставлявший образцы декоративно-прикладного иск-ва и оформления интерьера. Во главе "М. И." стояли С. П. Дягилев и А. Н. Бенуа. В объединение художников "М. И." входили петербуржцы Л. С. Бакст, М. В. Добужинский, Е. Е. Лансере, А. П. Остроумова-Лебедева, З. Е. Серебрякова, К. А. Сомов и др. живописцы и графики обеих столиц: И. Я. Билибин, А. Я. Головин, И. Э. Грабарь, К. А. Коровин, Б. М. Кустодиев, Н. К. Рерих, В. А. Серов; участвовали в выставках А. М. Васнецов, М. А. Врубель, С. А. Коровин, И. И. Левитан, С. В. Малютин, М. В. Нестеров, Л. О. Пастернак и др. - т. е. почти все художники, противостоявшие академич. и позитивистско-натуралистич. направлениям в рус. худож. к-ре, и нек-рые передвижники.
Каждый художник, принадлежавший к "М. И.", представляет ярко выраж. индивид. манеру творчества, и в этом отношении объединение "М. И." обладало худож. целостностью не школы, а направления свободы поиска. Общими чертами мастеров "М. И." в живописи и графике являются орнаментализация изображения, доминирование узора над рисунком, контура над цветом, отсюда преобладание графичности над живописностью, утонченный декоративизм. Характерной чертой эстетич. идеологии "М. И." был пассеизм. Он проявился неоклассическими мотивами у Бакста, Серова, Добужинского; мотивами дворянской жизни и иск-ва прошлого - эпох рококо и ампира у Сомова, Бенуа, часто отмеченными, наряду с идеализацией, легкой иронией к изображаемому; национальным романтизмом - мотивами Др. Руси и фольклора - у Билибина и Рериха; и всеобщим увлечением петровской эпохой (что проявилось и в творчестве архитекторов, близких "М. И.", создавших неопетровский стиль). Для "М. И." характерны тяготение к игре, широкое использование фантастики, сказки, гротеска, мотивов театра, марионетки, маски, карнавала, сна, видений, эротики.
В целом творчество большинства "мирискусников" в ранний период стилистически относится к модерну, охватывая собою все многообразие форм и мотивов этого стиля в рус. живописи, графике, театр.-декорационном и декоративно-прикладном иск-ве. В более широком смысле "М. И." принадлежит к символизму, воплощая его в изобразит. иск-вах. Но насыщенность историко-культ. реминисценциями в сочетании с иронией и самопародией отличают "М. И." от собственно символизма и модерна, придавая этому движению специфический петербургский дух, ставший определяющей чертой "Серебряного века", проявившийся вскоре в поэтике акмеистов.
Лит.-крит. отдел журнала, возглавляемый Д. В. Философовым (основными участниками его были Д. С. Мережковский, З. Н. Гиппиус), отличался религиозно-мистической направленностью и мессианскими надеждами этнофильского свойства, исповедовал связь иск-ва с религией, поиск нового религ. сознания. Среди крупнейших публикаций лит.-крит. отд. "М. И." - работа Мережковского "Л. Толстой и Достоевский", его статья "Пушкин", статья В. В. Розанова "Гоголь", иссл. Льва Шестова "Достоевский и Ницше. Философия трагедии", программные для символизма лит.-крит. статьи В. Я. Брюсова и Андрея Белого. Филос.-историч. противостояние в опред. степени способствовало внутр. полемичности издательской линии журнала, и в 1903 вследствие открытой полемики Мережковский, Гиппиус и Философов покинули "М. И.", создав журнал "Новый путь" (1903-04). В те же годы лит.-крит. отдел был выделен в отд. изд. "Хроника журнала "Мир искусства"". Ж. играл ведущую роль в самоопределении рус. нового иск-ва, к-рую после его закрытия в 1904 взяли на себя символистский журнал "Весы" и "Аполлон".
С закрытием журнала в 1904 объединение "М. И." также перестало существовать, большинство его членов в 1904-10 входило в "Союз русских художников", образованный в 1903, когда "мирискусники" объединились с московской группой "36 художников". В 1906 С. П. Дягилев организовал выставку "М. И." - в память журнала и его выставок. В том же году она экспонировалась в составе "Русской художественной выставки: 200 лет русского искусства" в Берлине и Венеции. В это время максимально активизируется театральная деят-ность художников.
В 1910 произошел раскол московских (тяготевших к авангардизму) и петербургских (пристрастных к историзму) художников. Это привело к возрождению петербургского "М. И." - теперь как об-ва художников. 2-й период "М. И." охватывает 1910-24, но, как и 1-й, выходит из своих хронологич. границ.
Председателем об-ва "М. И." был Н. К. Рерих, к 1917 оно насчитывало ок. 50 членов, еще в меньшей мере, нежели в 1-м периоде, единых в своей манере - но единых в отрицании академизма и заидеологизированности передвижничества. Об-во проводило регулярные коллективные выставки в Петербурге и Москве, в 1912 также в Киеве, организовало в 1911-12 1-ю персональную выставку М. К. Чюрлениса, было представлено отдельной экспозицией на международной выставке в Риме в 1911. Художники "М. И." были организаторами спектаклей "Русских сезонов" в Париже и Лондоне, ставших триумфом синтеза иск-в. В 1921-22 от "М. И." отделилось и устраивало выставки в Москве под тем же названием самостоятельное об-во под председательством И. И. Машкова. Последней выставкой "М. И." была выставка в Ленинграде в 1924; но, как и после конца 1-го периода, была еще одна выставка "М. И." - в Париже в 1927.
М. Добужинский. Иллюстрация к повести Ф. Достоевского «Белые ночи»
НАУЧНО-ПОПУЛЯРНЫЙ ПОДСТИЛЬ - одна из стилистико-речевых разновидностей науч. функц. стиля, выделяемая (по сравнению с собственно научным) на основании реализации "дополнительных" задач коммуникации - необходимости "перевода" специальной науч. информации на язык неспециального знания, а именно - задач популяризации науч. знаний для широкой аудитории.
В совр. лингвостилистике вопрос о статусе науч.-популярного типа речи в системе функц. стилей рус. языка не решен окончательно. Одни лингвисты (Р.А. Будагов, И.Р. Гальперин, М.Н. Кожина, М.П. Сенкевич, Т.А. Тимофеева, Н.М. Разинкина, Л.А. Баташева и др.) рассматривают сферу научной популяризации в рамках науч. функц. стиля как его вариантную разновидность - подстиль. Науч. функц. стиль и науч.-популярный подстиль, находясь в близких родо-видовых отношениях, имеют в своей основе как общее (единая целевая установка, общая коммуникативная задача - передача суммы науч. знаний), так и различающее их (частные коммуникативные задачи, различные сферы функционирования).
Другая позиция по этому вопросу принадлежит М.К. Милых, Н.Н. Маевскому, Н.Я. Сердобинцеву, Г.А. Васюченко и др., которые рассматривают науч.-популярный тип речи как самостоятельный функц. стиль. При этом в основание классификации стилей кладутся такие экстралингвистические факторы, как задачи и цель общения, характер взаимоотношения между автором и читателем, а также содержание сообщения (см.: Н.Н. Маевский, с. 5). Для подобной модели функц. стиля в качестве базовых экстралингвистических факторов избраны, таким образом, весьма значимые и стилеобразующие, однако либо не все базовые факторы функц. стилей, либо вторичные (см. Функциональный стиль; Научный стиль).
Как подстилевая разновидность науч. функц. стиля, Н.-п. п. сохраняет основные специфические особенности, характерные для науч. стиля: в науч.-популярной литературе излагаются знания, добытые в сфере науч. деятельности; содержание науч.-популярной литературы (в основном, в главном) то же, что и в собственно науч. литературе. Основные стилеобразующие экстралингвистические факторы, которые определяют закономерности функционирования в речи языковых средств Н.-п. п., те же, что и в собственно науч. стиле. Отличие Н.-п. п. от собственно науч. стиля - в указанных "дополнительных", частных задачах коммуникации: для науч.-популярной литературы это задача донесения до неспециалиста в доступной форме достоверных науч. знаний.
Учитывая наличие вышеуказанных признаков науч.-популярной литературы, общих с собственно научной, и несколько видоизмененных вторичных экстралингвистических факторов ("осложненность" целей и задач общения, упрощенность, облегченность содержания), целесообразно стилевой аспект науч.-популярной литературы определять как подстиль единого науч. функц. стиля (М.Н. Кожина).
Науч.-популярная литература, как правило, имеет своим читателем неспециалиста, однако в совр. науч. коммуникации можно отметить тенденцию к расширению адресации науч.-популярных произведений. Так, выделяют три формы популяризации: общеобразовательную, интранаучную (удовлетворяющую профессиональные запросы специалистов, стремящихся выйти за пределы узкой специализации в рамках своей науки) и интернаучную (восполняющую междисциплинарные интересы ученых).
В текстах, рассчитанных на массового читателя, каковой и является науч.-популярная литература, ярко проявляется их прагматический аспект - направленность на определенный тип читателя. Фактор дифференцированной адресации науч.-популярных произведений усиливает их роль "связующего звена" между специалистами разных областей знаний, а также различных возрастных групп читателей. Поэтому известные классификации науч.-популярной литературы построены на учете типа адресата. У Н.Н. Маевского это классификация по возрастному принципу; существуют также классификации, учитывающие другие особенности читателей, напр. подготовленность аудитории к восприятию науч. знания (Э.А. Лазаревич).
Науч.-популярная речь имеет стилистически контаминированную природу. С одной стороны, будучи разновидностью науч. стиля, она излагает науч. информацию, то есть содержание науч.-популярной литературы то же, что и собственно научной. Отсюда - некоторые конституенты собственно науч. речи наличествуют и в науч.-популярном произведении. Это прежде всего общенаучная лексика и термины (правда, последние функционируют здесь несколько иначе, чем в науч. речи) - (Л.А. Баташева). Рассказывая о науч. поиске, совр. автор науч.-популярного текста, как правило, показывает готовый его результат, при этом намеренно опускается большая часть логических доказательств и аргументации, поскольку популяризатор старается сделать текст и доступным, и увлекательным.
Приемы подачи терминов в науч.-популярном произведении, сравнительно с собственно научным, имеют свои особенности. Так, наряду с характерными для науч. стиля дефинициями типа "родовой признак + видовое отличие", в науч.-популярном произведении обнаруживается целый ряд приемов введения терминов, используемых лишь в науч.-популярной литературе: краткая расшифровка значения только в скобках (Атомы, несущие на себе положительный заряд (катионы), откладываются на катоде); в сноске; при помощи образных средств (Ген, который берет верх, называется доминантным, а который уступает - рецессивным) и т.п.
С другой стороны, прагматика науч.-популярного произведения, "фактор адресата" (Н.Д. Арутюнова) определяет его специфику, своеобразие его построения как текста "нежесткого типа" (Н.М. Разинкина, 1989, с. 125) по сравнению с текстами иного типа. Языковая антиномия отправителя и получателя речи имеет здесь свое специфическое выражение: для достижения адекватного прагматического эффекта в науч.-популярном произведении (любой адресации) необходима максимально открытая выраженность в нем установки на ответную реакцию читателя, построение такой языковой стратегии субъекта речи, которая обеспечивала бы потенциальную обратную связь, т.е. реализацию диалогических отношений (М.Н. Кожина).
Экспрессивность (выразительность) науч. речи как средство оптимальной коммуникации в данной сфере является одним из сущностных ее признаков (М.Н. Кожина, Н.Я. Милованова, Н.М. Разинкина). Для науч.-популярного произведения наличие признака "экспрессивность" тем более обязательно. Особого внимания заслуживают экспрессивные синтаксические показатели стилевой организации науч.-популярного текста, т.к. именно в синтаксической структуре особенно ярко проявляются наиболее характерные черты стиля.
В науч.-популярном произведении экспрессивные синтаксические средства играют важную роль в выполнении коммуникативной задачи науч.-популярного текста, они организованы в нем на уровне всего текста: выступают как средства выражения и компоновки событийных, предметных и эмоционально-оценочных компонентов текста. Они располагаются в "узловых" местах науч.-попул. произведения: в заголовках, в абсолютном начале и конце текста, в местах, где формулируется основная тема, ставится проблема, решаются гипотезы и т.п. При этом они служат как для образования коммуникативно-дискурсной рамки произведения (включающей элементы, определяющие вступление в речь, выход из речи, членение речи), так и эмоционально-оценочной рамки (мобилизующей внимание и интерес адресата, выражающей авторскую оценку и т.п.). Таким образом, средства экспрессивного синтаксиса в науч.-популярном произведении помогают переходу от замысла к готовому науч.-популярному тексту, подчиняются при этом стилеобразующему принципу науч.-популярного изложения - принципу доступности и наглядности.
Это прежде всего вопросо-ответные комплексы (ВОК) и парцеллированные конструкции (ПК). ВОК - своеобразный способ создания плана адресата; с помощью ВОК реализуется коммуникативная ориентация автора на управление вниманием читателя: это имитация диалога между автором и читателем, способ установления обратной связи с читателем путем активизации его внимания. Можно выделить также информативную функцию ВОК: они способствуют расчлененному усвоению мысли; вводят термины, дефинируют их. В оценочной функции выступают риторические вопросы: обычно они заключают в себе экспрессивно окрашенное отрицание (напр.: А какой же он, если разобраться, новый?). Можно назвать также функцию композиционной связности: ВОК создают композиционный каркас науч.-популярного произведения. Это группа вопросов, функционирующих в заглавиях, подзаголовках и внутренних заглавиях. При этом ответом на заглавие-вопрос может быть вся статья или ее часть (см., напр., Н.В. Кириченко, 1990, с. 52-53).
Многообразна роль парцеллированных конструкций (ПК) в науч.-популярном произведении. Они детализируют сообщение, как бы упрощая структуру высказывания, в то же время делают его более обозримым. В описании при конкретизации изображаемого ПК выделяют детали общей картины, наиболее существенные моменты, напр.: Термин "биосфера" включает в себя все части нашей планеты. И атмосферу, и океан, и все части земной поверхности. Нередко ПК выступают как средство выражения точки зрения автора, создавая иронический план повествования, напр.: Впрочем, довольно эмоций. Нас просили написать. Мы написали. Мы написали бы сдержаннее, если бы не пробовали сам продукт. Но мы пробовали. А вы, уважаемый читатель, скорее всего, и не видали его.
Широко используются в науч.-популярном произведении средства словесной образности, в том числе метафоры. Причина широкого распространения стилистического приема метафоры в науч.-популярном изложении прежде всего в том, что метафора - способ стимулирования творческого восприятия читателем науч.-популярного текста. Неожиданность, непредсказуемость, оригинальность метафоры позволяют выходить за пределы привычных представлений (в то же время метафора обусловливает ассоциативное обращение к вещам, явлениям обыденного мира), пробуждает творческую активность читателя, стимулирует возникновение у него нового знания.
Ведущей функцией метафоры в науч.-популярном произведении, является раскрытие сущности науч. понятия - познавательная, эвристическая функция. Указывают, что метафора часто вводит науч. термин. Однако функции метафоры в науч.-популярном изложении гораздо многообразнее: к метафоре прибегают при введении нового знания, а также для трактовки старых, известных науч. положений, напр.: …для охоты за бозонами специально переоборудован ускоритель. Ср.: охота за бизонами. Особый, оценочный характер приобретает метафора в тех частях науч.-популярного текста, где речь идет об изложении каких-либо новых концепций, теорий.
В целом науч.-популярном тексте метафоры могут выполнять роль конструктивного элемента: метафоры, не создавая худож. образа, могут перекликаться даже на расстоянии, образуя некую систему. Весьма частотны такие примеры, когда метафора размещается на уровне целого текста, главы или части текста, участвуя в объяснении сложного процесса, помогая автору развить науч. мысль, объяснить сложную проблему (см., напр.: Н.В. Кириченко, 1991, с. 70-73).
Таким образом, в структуре конкретного науч.-популярного текста маркированные экспрессивные синтаксические средства (и не только синтаксические) играют важную роль в выполнении коммуникативной задачи науч.-популярного текста, помогают реализации стилеобразующего принципа науч.-популярного изложения - принципа доступности и наглядности.
Решению общей коммуникативной задачи науч.-популярного произведения подчинены и элементы композиционно-смысловой структуры науч.-популярных текстов: особого рода интродуктивный предтекст, характерный для жанра современной науч.-популярной статьи, так называемый заголовочный комплекс, эпиграф.
Таким образом, специфика науч.-популярного произведения обусловлена прежде всего ориентацией на особый тип читателя и необходимостью наиболее оптимального выполнения основной задачи науч.-популярного текста - задачи популяризации науч. знания. Вместе с тем стилистико-речевые средства и особенности Н.-п. п. и науч. стиля во многом совпадают, различаясь лишь частотностью употребления, большей функц.-стилевой вариативностью и коммуникативными задачами.
Рассматривая полевую модель науч. стиля, следует учесть, что помимо "чистых" форм науч. речи и подстилевых, периферийных, характеризующихся дополнительными, сравнительно с собственно научными, задачами существуют синкретичные образования, находящиеся на пересечении нескольких стилей, соответственно - вмещающие в себе их черты. Так, напр., существуют научно-художественные тексты, представляющие собой своеобразный гибрид двух соответствующих стилей. Сложно квалифицировать подобные образования: они представляют собой переходную стилевую сферу, находясь именно на пересечении двух стилей.
Принципы изложения науч.-популярного произведения были разработаны еще в ХIХ в. Д.И. Писаревым, а позже также другими исследователями (см. - М.Н. Кожина, 1966, с. 180-185, 196-206).
Лит.: Разинкина Н.М. О преломлении эмоциональных явлений в стиле научной прозы // Особенности языка научной литературы. - М., 1965; Ее же: Функциональная стилистика. - М., 1989, ч. 2, гл. 3; Кожина М.Н. О специфике художественной и научной речи в аспекте функциональной стилистики. - Пермь, 1966; Ее же: О диалогичности письменной научной речи. - Пермь, 1979; Ее же: Стилистика русского языка. - 3-е изд. - М., 1993; Степанов А.В. Проблемы стиля научно-популярной литературы // Вопросы стилистики, МГУ, 1966; Сердобинцев Н.Я. Выразительность как средство становления научно-популярного стиля литературного языка // Проблемы лингвистической стилистики. - М., 1969; Его же. К истории научно-популярного стиля // Вопросы стилистики, в. 2. - Саратов, 1976; Тимофеева Т.А. Некоторые речевые приемы популяризации в научно-популярной литературе: Автореф. дис. … канд. филол. наук. - Саратов, 1969; Иваницкий В.Ю. Наука и ее популяризация. - М., 1972; Моль А. Социодинамика культуры. - М., 1973; Сенкевич М.П. Стилистика научной речи и редактирование научных произведений. - М., 1976; Полищук Г.Г. Приемы научно-популярного изложения. - М., 1977; Лазаревич Э.А. Искусство популяризации науки. - М., 1978; Медведев А.Р. К вопросу о микрокомпозиции научно-технических текстов // Стиль научной речи. - М., 1978; Маевский Н.Н. Особенности научно-популярного стиля: Автореф. дис. … канд. филол. наук. - Ростов-на-Дону, 1979; Сорокин Ю.А. Смысловое восприятие текста и библиопсихология // Ю.А. Сорокин, Е.Ф. Тарасов, А.М. Шахнарович. Теоретические и прикладные проблемы речевого общения. - М., 1979; Кажан В.И. Об особенностях определений терминов в учебной, научной и научно-популярной литературе (на материале наименований сплавов) // Языковые средства дифференциации функциональных стилей современного русского языка. - Днепропетровск, 1982; Милованова Н.Я. Экспрессивность в стиле научной прозы: Автореф. дис. … канд. филол. наук. - Баку, 1982; Одинцов В.В. Речевые формы популяризации. - М., 1982; Кислицына С.В. Лингвостилистические средства научно-популярного изложения: Автореф. дис. … канд. филол. наук. - М., 1984; Сковородников А.П. Экспрессивные стилистические конструкции современного русского литературного языка. - Томск, 1984; Милевская Т.Е. Средства выражения речевого контакта в русском языке (Вопросно-ответный комплекс в научно-популярных произведениях): Автореф. дис. … канд. филол. наук. - Л., 1985; Митрофанова О.Д. Научный стиль речи: проблемы обучения. - М., 1985; Нистратова С.Л. Коммуникативная направленность и стилевая дифференциация синтаксических средств выражения адресованности речи в письменных и устных сферах коммуникации на научные темы: Автореф. дис. … канд. филол. наук. - М., 1985; Баташева Л.А. Варианты толкования терминов в разных типах научной речи // Вопросы стилистики. Межстилевая и внутристилевая вариантность языковой системы, Изд-во Саратовского ун-та, 1986; Ее же: Приемы популяризации в разных типах научной речи: Автореф. дис. … канд. филол. наук. - Л., 1986; Ее же: Некоторые принципы подачи терминов в научно-популярной литературе (на материале лингвистических работ) // Вопросы стилистики. Стилистика художественной речи, Изд-во Саратовского ун-та, 1988; Славгородская Л.В. Научный диалог. - Л., 1986; Кириченко Н.В. Специфика выражения коммуникативной задачи предтекстов в композиционно-смысловой структуре научно-популярной статьи // Функциональные разновидности речи в коммуникативном аспекте. - Пермь, 1988; Ее же: Функционирование средств экспрессивного синтаксиса в текстовой структуре научно-популярного произведения // Типология текста в функционально-стилевом аспекте. - Пермь, 1990; Ее же: Роль метафоры в организации текстовой структуры научно-популярного произведения // Функционально-стилевые аспекты различных типов текста. - Пермь, 1991; Харченко Н.П. Функционально-стилевая дифференциация языка и статус научно-публицистического текста // Статус стилистики в современном языкознании. - Пермь, 1990.
Н.В. Кириченко
СТИЛОСТАТИСТИЧЕСКИЙ МЕТОД АНАЛИЗА ТЕКСТА - это применение инструментария математической статистики в области стилистики для определения типов функционирования языка в речи, закономерностей функционирования языка в разных сферах общения, типах текстов, специфики функц. стилей и воздействующих на них различных экстралингвистических факторов. Использование С. м. в стилистике обусловлено стремлением подтвердить интуитивные представления о функц. стилях, других стилистических категориях и явлениях объективными показателями. При этом в стилостатистическом анализе количественный подход непременно связан с качественным (лингвостилистической стороной языковых единиц и текста), прежде всего с учетом семантики исследуемых языковых явлений, взаимосвязи их с мышлением, целями и задачами общения и других воздействующих на речь экстралингвистических факторов. Тем самым стилостатистический метод (= методика) анализа является двуединым качественно-количественным. Подмена статистического анализа арифметическим хотя и допустима в отдельных случаях, однако нежелательна, так как не дает объективных показателей (в частности знания величины ошибки наблюдений) и возможности распространения их на всю совокупность изучаемых текстов, тем более на изучение стилостатистических (вероятностных) закономерностей.
Возможность и целесообразность применения статистической методики в стилистике обусловлена свойствами самого языка и речи, их природой. Языку и речи свойственна вероятностность, которая по-разному проявляется в пределах этой дихотомии. В 1963 г. Н.Д. Андреев и Л.Р. Зиндер определили и ввели в научный обиход понятие речевой вероятности. Так, если шесть падежей русского языка являются равноправными в системе языка, то поведение их в речи нарушает это равноправие, частота их употребления оказывается различной. Таким образом, "система речевой вероятности… есть совокупность относительных количественных характеристик, описывающих численные соотношения между элементами (или группами элементов) в некотором массиве текстов. Можно сказать, что речевая вероятность определяет статистическую структуру текстов, тогда как язык характеризуется их теоретико-множественной структурой и алгоритмами их порождения и распознавания" (Андреев, Зиндер, 1963). Заметим попутно, что в данном исследовании получен, кроме сказанного, еще один веский аргумент в пользу различения языка и речи: "…некоторые характеристики речи, притом далеко не маловажные, не могут быть выведены из системы языка" (Там же). По словам Н.Д. Андреева, парадигматические вероятности принадлежат языку, синтагматические - речи (Там же). Л.Р. Зиндер и Т.В. Строева говорят: "…при изучении языковой системы… статистика малоэффективна. Напротив, при изучении речи она приобретает первостепенное значение" (1968). Примерно в том же плане высказывался Т.П. Ломтев (1961). Как видим, С. м. помогает решению и теоретических проблем.
Т.о., одно из реальных оснований применения статистики в стилистике - это объективная присущность речи количественных признаков (повторяемости, частотности единиц); кроме того, стремление получать объективные показатели вместо расплывчатых часто, редко, обычно, тем более что в этой отрасли языкознания много дискуссионных вопросов, касающихся систематизации и дифференциации стилевых явлений. Стилостатистические данные в этих случаях помогают их решению. Наконец, статистика позволяет по анализу части текста судить обо всем тексте или по части текстов какой-либо сферы общения - обо всей их совокупности. С. методы способствуют и определению закономерностей функционирования языка в речи (о чем ниже).
Существуют два вида закономерностей: динамические (вода кипит при 100 градусах и замерзает при нуле градусов) и статистические, когда на определенное явление действует множество факторов. Статистическим законам подчинены работа человеческого мозга, развитие психики человека, речевая деятельность и другие сложные феномены. Функционирование языка в речи (текстах) подчиняется статистическим законам, имеет статистическую природу. Б.Н. Головин отмечает: "…язык действует, и речь образуется в соответствии со статистическими законами" (1971). Поскольку стилистика, особенно функц. стилистика и стилистика текста, изучают именно функциональный аспект языка, закономерности его функционирования в разных сферах общения и под воздействием ряда экстралингвистических факторов, то применение С. м. в этой области лингвистики, можно сказать, предопределено ее природой.
Статистика используется и в других разделах языкознания - лексикографии (частотные словари), культуре речи (определение языковых норм), стиховедении, расшифровке древних текстов, атрибуции авторства текста и т.д., но особенно бесспорна ее эффективность в функц. стилистике.
Характерно, что еще в 1938 г. В.В. Виноградов писал: "По-видимому, в разных стилях книжной и разговорной речи… частота употребления разных типов слов различна. Точные изыскания в этой области помогли бы установить структурно-грамматические, а отчасти и семантические различия между стилями… Анализ всех грамматических категорий должен уяснить их относительный вес в разных стилях литературного языка". И замечал: "Но, к сожалению, пока еще этот вопрос находится в подготовительной стадии обследования материала". Однако в 60-е гг. начинается широкое применение С. м. в лингвистике, в том числе в развивающейся в это время функц. стилистике, поскольку именно она (точнее, ее объект - речь), с одной стороны, является благодатной почвой для применения этих методов, с другой стороны, в силу дискуссионности многих вопросов в то время в стилистике понадобилось решение их не только на интуитивной, но и на объективной основе, которую как раз предоставляет исследователю статистика. Она помогает и более глубокому пониманию стилей, определению стилевой дифференциации речи, в том числе подтверждению данными статистики вначале интуитивно выделенных основных функц. стилей, объективному решению вопроса о внутристилевой дифференциации этих стилей, выделению подстилей, жанров и т.д., вплоть до проявления в речи авторской индивидуальности, а также определению пограничных и периферийных зон; кроме того, исследованию стилевой структуры и специфики речевых разновидностей и, наконец, воздействующих на речь экстралингвистических стилеобразующих факторов и закономерностей функционирования в речи языковых средств. Не последнюю роль при этом играет тот факт, что статистический метод экономит время исследователя, поскольку дает возможность по сравнительно небольшой части проанализированного материала делать выводы о всем изучаемом стиле речи, и при этом выводы достоверные: с учетом (знанием) допущенной ошибки.
Знаменательно и то, что изучение функционирования морфологических средств языка в речи с помощью статистических методик позволило определить их стилистическую значимость и пересмотреть традиционное представление о якобы стилевой нейтральности морфологии.
Однако применение статистических методов требует специальной подготовки, приобретения знаний и умений, связанных с известными трудностями для лингвиста, вообще гуманитария. С самого начала стилостатистического исследования необходимо ознакомиться с правилами организации материала, основами математической статистики, ее инструментами и не забывать о приложении (приспособлении) статистического исследования к специфике изучаемого объекта - языка-речи.
Обычно статистик анализирует (считает) не весь объем изучаемого объекта, так называемой генеральной совокупности (напр. всех текстов науч. стиля, всей прозы Л. Толстого). Он берет из нее некоторое число выборок (отрезков текста определенной длины либо изучаемых языковых единиц) и по ним с помощью статистической обработки полученных данных делает заключение о всей генеральной совокупности в отношении исследуемого явления, напр. частотности глаголов наст. времени в науч. стиле речи, в том числе разных семантико-грамматических оттенков глагола, либо соотношения именных и глагольных форм и т.д. Между прочим, подобный анализ позволяет выявить интересные стилостатистические закономерности функционирования (см.) языка в речи, а также установить и объективно показать качественный характер науч. стиля речи (Митрофанова, 1973).
Для корректности статистического анализа и выводов потребуется применение такого статистического инструментария, как планирование числа выборок и их суммарного объема, размера подвыборки, а также знаний о средней частоте, среднем квадратичном отклонении и его вычислении, о статистической оценке расхождения между частотами, существенности и несущественности отклонений частот в выборке, об определении величины ошибки наблюдения при определенной степени надежности коэффициента ошибки, об относительной и абсолютной ошибке и др. Кроме того, необходимо знание о сущности и функциях таких понятий и критериев, как "хи-квадрат" (критерий согласия для проверки существенности или несущественности отклонений частот в выборке), t-критерий Стьюдента (для определения характера расхождения средних частот, случайном или существенном), об основных формулах вычисления статистических показателей, о применяемых в этих случаях готовых справочных таблицах и др. Объем статьи не позволяет раскрыть все эти вопросы и понятия; в доступной для гуманитария форме основы лингвостатистики и стилостатистики изложены в кн. Б.Н. Головина "Язык и статистика" (1971); см. также конкретное применение статистических методов при изучении разных аспектов стилей в работах А.Я. Шайкевича (1968), С.И. Кауфмана (1961), М.Н. Кожиной (1972) и др.
При использовании статистики в лингвистике, в частности в лингвостилистике, встают вопросы, которые в свое время были дискуссионными: Что считать? Как считать? Для чего (зачем) считать?
На первые два вопроса ответ как будто бы ясен, хотя и по ним велись дискуссии. Очевидно, поскольку "понятие частотности - понятие речевое" (Т.П. Ломтев) и "все, что… обладает повторяемостью, является речевым" (Н.Д. Андреев, Л.Р. Зиндер), то при изучении функц. стилей как явлении речевом целесообразно применение статистики. Считать надо языковые единицы, функционирующие в речи, причем, по-видимому, характеризующиеся разными частотами в разных сферах общения (что и подтверждается анализом материала). В зависимости от поставленных задач это могут быть самые различные единицы языка - лексические, морфологические, синтаксические, а также текстовые, в меньшей степени фонетические (связываемые преимущественно с анализом стиха). Но любые ли из них и все ли подряд?
При выделении, напр., из всего массива русских текстов функц. стилей и определении их специфики, их внутренней дифференциации можно идти двумя путями. Либо эмпирическим, подвергая статистическому обследованию одну за другой единицы, либо - все знаменательные слова с "разбивкой" по частям речи и морфологическим показателям. Этот путь приведет в конечном счете к описанию полной картины лингвостатистической структуры стилей. Но более экономным окажется другой возможный путь, так сказать, функц.-стилистический. На основании учета целей общения в той или иной сфере деятельности, назначения соответствующей формы сознания, особенностей типа мышления и других базовых экстралингвистических факторов вначале на интуитивном уровне выдвинуть гипотезу о наиболее свойственных и, следовательно, достаточно частотных для исследуемых текстов каких-либо языковых формах (с учетом их семантической стороны), лексико-грамматических значениях и подвергнуть вначале их статистическому анализу, т.е. не все подряд и сразу языковые единицы, а выборочно. Именно те, которые предположительно соответствуют специфике стиля, особенностям подстиля и т.д. С. м. объективно подтвердит (либо откорректирует или отвергнет) выдвинутую гипотезу и определит путь дальнейшей работы. При этом важно обращать внимание на семантическую сторону языковых единиц в плане их соответствия (либо несоответствия) характеру мышления и форме сознания, отражаемой тем или иным функц. стилем. Обнаружено, что специфика стиля формируется не столько использованием специальных стилистически окрашенных средств системы языка, но преобладающей частотностью средств с функц. окраской (см.).
Такой подход согласуется с методологическим принципом использования статистики в стилистике: учетом единства качественной и количественной сторон анализа, ибо статистика не является самоцелью, она "обнаруживает "симптомы", количественно выявляемые сигналы качества…" (Зиндер и Строева, 1968). Поэтому при использовании статистических методов надо избегать встречающейся иногда ошибки: фетишизма цифр, поскольку статистика лишь инструмент, призванный помочь исследователю в его работе, направленной на выявление качественных свойств объекта, определить объективность полученных данных.
Следует также помнить и высказывание А.Н. Колмогорова о том, что изучение потока речи без гипотез о механизмах их порождения малопродуктивно и неинтересно.
На вопрос "как считать?" следует ответ: в соответствии с правилами математической статистики. Помня, однако, о том, что применение ее в разных отраслях знания отличается некоторым своеобразием, обусловленным спецификой изучаемого объекта и, конечно, задачами исследования. Так, если в фармакологии или медицине величина относительной ошибки наблюдения должна быть ничтожной, то для лингвостилистических исследований она признается удовлетворительной и в 5-10%, а в ряде случаев может быть и большей (Головин, 1971, с. 56). Но все же чем точнее полученные результаты, тем лучше. В связи с этим, в частности, стоит вопрос о выборке и подвыборке при организации начала работы. С одной стороны, желательно как можно чаще, плотнее "прочесать" текст, с другой - учесть размах колебаний встречаемости в тексте изучаемой единицы (применительно к употреблению глагола см. данные: Кожина, 1972. Гл. II).
Вопрос "как считать?" связан с выявлением в той или иной разновидности речи сильнодействующего экстралингвистического стилеобразующего фактора. Поскольку при формировании функц. стиля действует одновременно множество факторов и некоторые из них сильнодействующие (определяющие первичные - важнейшие - стилевые черты), важно установить их влияние, и даже влияние каждого из них, на стиль речи. Допустим, стоит задача определить, влияет ли и в какой степени влияет фактор "вид (конкретная отрасль) науки" на стилостатистическую структуру научной речи. Здесь можно предложить метод своеобразного "снятия срезов" (Кожина, 1972, с. 46-48, 176-215), заимствованный из биологии, когда материал подбирается так, чтобы по возможности как бы нейтрализовать влияние на стиль текста ряда других факторов, а именно: берутся тексты разных отраслей науки, но одного и того же жанра, одного и того же времени, отдельно выявляется влияние фактора авторской индивидуальности и т.д. Затем сравниваются количественные показатели исследуемых текстов (по видам науки), и если имеются существенные расхождения, то напрашивается вывод о влиянии фактора "вид науки" (либо при обратных результатах - о незначительности его влияния), т.е. возникает возможность отнесения исследуемых текстов к какому-то особому функц. стилю. Для определения степени существенности/несущественности расхождений показателей (а отсюда и влияния соответствующего фактора) целесообразно использовать математические критерии согласия (t-распределения Стьюдента, хи-квадрат и др.). Если же надо, напр., определить влияние фактора "жанр", то берутся тексты определенного жанра какой-либо одной науки, по возможности близких ее отраслей, одного времени, тематики, даже одного и того же автора (чтобы, помимо названных, "устранить" влияние фактора авторской индивидуальности), а затем сравниваются полученные показатели по исследуемому жанру с данными по тому же жанру, но других наук, а также - с показателями других жанров. Если показатели по каждому жанру существенно отличаются от средних показателей по научному стилю в целом, то следует вывод о существенном влиянии фактора "жанр" на стиль текста. Если же различия несущественные, то данный фактор не является сильнодействующим, так как кардинально не меняет стилистику науч. текстов, а лишь видоизменяет ее признаки, варьируя стиль.
Однако в последнем случае мы уже переходим к вопросу "для чего (или зачем) считать?" и вопросу интерпретации количественных данных, так как не следует ограничиваться лишь их констатацией.
Вероятностно-статистическая устойчивость свидетельствует о закономерности изучаемого явления и, следовательно, о его причинной обусловленности, которая детерминирована множеством экстралингвистических факторов (имеем в виду стилистику речи). Вместе с тем теоретическое положение о влиянии комплекса факторов, определяющих специфику функц. стиля, т.е. сильнодействующих, должно подтверждаться и статистическими показателями (что и проверено теперь уже многочисленными исследованиями). Т. о., с применением С. м. снимаются многие дискуссионные вопросы. Однако, к сожалению, до сих пор еще высказываются неубедительные мнения, касающиеся, напр., выделения некоторых функц. стилей: следует ли выделять в качестве отдельных функц. стилей тексты различных отраслей знания (их стиль) и говорить об особом функц. стиле биологической науки либо геологии, физики, психологии, философии, технических наук и т.д.? Правильнее говорить в данном случае о внутренней дифференциации науч. стиля; стилостат. показатели текстов отдельных наук должны быть не столь существенны, чтобы "перекрывать" средние показатели стилевой специфики науч. стиля в целом (что и подтверждается С. м. анализа материала). Опора на статистические данные дает, т. о., объективные критерии в решении этого вопроса.
Актуально применение статистики и в других случаях: при определении разных аспектов внутристилевой дифференциации стиля, вплоть до выявления автор. стилевой индивидуальности. При этом целесообразно идти в анализе от общего к частному: от макростилевых явлений к более конкретным, так как в этом случае имеется теоретически обоснованная перспектива исследования. С. м. позволил установить, что стиль науч.-технич. текстов не дает существенных отличий от собственно научных, т.е. не составляет особого функц. стиля, а лишь подстиль.
Главный ответ на вопрос "зачем считать?" - считать следует для того, чтобы выявить закономерности функционирования языковых средств в различных речевых разновидностях и определить объективно существующую зависимость стиля речи от тех или иных экстралингвистических факторов, конкретные связи речевой структуры с последними. В качестве примера см. Закономерности общие функционирования языковых единиц в функциональных стилях, а также работы Б.Н. Головина, О.Б. Сиротининой, С.И. Кауфмана, М.Н. Кожиной, О.Д. Митрофановой и др. Эффективно применение стилостатистических методик и в случае изучения речевой системности стиля (см.), функциональных семантико-стилистических категорий (см.), в частности, определение центральных (ядерных) и периферийных языковых средств в полевой структуре этих категорий и др.
Т. о., в этих случаях статистика позволяет определить качественные, стилевые признаки речевых разновидностей, являющиеся "сигналами качества" и указанием на причинную обусловленность явлений.
Однако, несмотря на эффективность применения статистики для решения многих проблем стилистики и изучения закономерностей функционирования языка в речи, использование статистических методик после "всплеска" активности их употребления в 60-70 гг. ХХ столетия затем пошло на убыль. Прежде всего сказались трудности освоения гуманитариями математических познаний. Так, собственно статистический анализ и его критерии при оценке полученных показателей постепенно свелись в стилистических работах к арифметическим подсчетам. Кроме того, оказались недостаточно отработанными проблемы интерпретации статистических показателей, методологии применения последних с учетом специфики изучаемого стилистикой объекта, проблемы связи экстралингвистического со стилистическим, что не способствовало рождению гипотез, требующих проверки объективными методами.
Характерно, что одна из первых работ по применению статистики в лингвистике (Н.А. Морозова в 1915 г.) была подвергнута критической оценке математиком А.А. Марковым, которому принадлежат работы именно в области стилостатистики. То есть трудности, естественно, возникли сразу. И много позже о них пишут О.С. Ахманова, В.Г. Адмони, Б.Н. Головин, Л. Долежел и др.
О возможности и необходимости использования математических (статистических) методов в лингвистике ученые говорят начиная с середины ХIХ в. (математик В.Я. Буняковский), в начале ХХ в. - лингвисты И.А. Бодуэн де Куртенэ, Е.Д. Поливанов, А.М. Пешковский, М.Н. Петерсон и др. Позже, в 60-70-е гг., появляется целая серия работ общего и частного характера, причем по применению статистики именно в стилистике. Высказываются мысли о необходимости глобального количественного изучения стилей (Ф. Пап); о том, что "норма и стиль являются понятиями, покоящимися на статистических закономерностях" (Р.Р. Каспранский); В.И. Перебейнос, один из авторов монографического описания стилостатистическими методами функц. стилей, отмечает: "Статистика помогает выявить закономерности, которые другими методами не определимы" (1967). Различным вопросам лингвостатистики и в особенности стилостатистики посвящены многочисленные исследования и выступления на конференциях - Н.Д. Андреев, О.С. Ахманова, Р.Г. Пиотровский, Г.А. Лесскисс, М.П. Кульгав, П.С. Кузнецов, Т.П. Ломтев, А.Я. Шайкевич, Р.М. Фрумкина, Б. Гавранек, Й. Мистрик, Й. Краус и мн. др.
Можно полагать, что стилистику (может быть и не скоро) ждет новая волна активизации стилостатистических исследований.
Лит.: Сиротинина О.Б. Использование статистического метода при выявлении стилевых различий // Питання прикладноi лiнгвiстики. Тези мiжвуз. наук. конф., Чернiвцi, 1960; Вопросы стилистики. Вып. 3 / Под редакцией О.Б. Сиротининой. Изд. Саратов. ун-та, 1969; Сиротинина О.С., Бах С.А., Богданова В.А. К вопросу об изменениях стилевой дифференциации языка // Язык и общество, СГУ, 1964; Разговорная речь в системе функциональных стилей современного русского литературного языка / Под редакцией О.Б. Сиротининой, Лексика. - Саратов, 1983; Грамматика. - Саратов, 1992; Головин Б.Н. О возможности количественной характеристики речевых стилей, Тезисы докладов межвузовской конференции по стилистике худож. литературы, МГУ. - М., 1961; Его же: О вероятностно-статистическом изучении стилевой дифференциации языка // Семинар "Автоматизация информационных работ и вопросы прикладной лингвистики". - Киев, 1964; Его же: Из курса лекций по лингвистической статистике. - Горький, 1966; Его же: Язык и статистика. - М., 1971; Кауфман С.И. Количественный анализ общеязыковых категорий, определяющих качественные особенности стиля // Вопросы романо-германского языкознания, Коломна, 1961; Его же: Об именном характере технического стиля (на материале технической литературы). - ВЯ. - 1961. - №5; Пап Ф. Количественный анализ словарной структуры некоторых русских текстов. - ВЯ. - 1961. - №6; Лесскисс Г.А. О размере предложений в русской научной и художественной прозе 60-х гг. ХIХ в. - ВЯ. - 1962. - №2; Его же. О зависимости между размером предложения и характером текста. - ВЯ. - 1963. - №3; Его же: О зависимости между размером предложения и его структурой в разных видах текста. - ВЯ. - 1964. - №3; Перебейнос В.И. Структурные методы при разграничении значений глагола // Проблемы структурной лингвистики. - М., 1962; Статистичнi параметри стилiв / Под редакцией В.И. Перебейнос. - Киев, Киiв, 1967; Колмогоров А.Н., Кондратов А.М. Ритмика поэм Маяковского. - ВЯ. - 1962. - №3; Колмогоров А.Н., Прохоров А.В. О дольнике современной русской поэзии. - ВЯ. - 1964. - №1; Кондратов А.М. Статистика типов русской рифмы. - ВЯ. - 1963. - №6; Долежел Л. Вероятностный подход к теории художественного стиля. - ВЯ. - 1964. - №2; Кульгав М.П. Основные стилевые черты и синтаксические средства их реализации в современной немецкой научно-технической речи: дис. … канд. филол. наук. - М., 1964; Мистрик Й. Математико-статистические методы в стилистике. - ВЯ. - 1967. - №3; Язык и общество. - Изд. СГУ, 1967; Шайкевич А.Я. Опыт статистического выделения функциональных стилей. - ВЯ. - 1968. - №1; Кожина М.Н. О речевой системности научного стиля сравнительно с некоторыми другими. - Пермь, 1972; Митрофанова О.Д. Язык научно-технической литературы. - М., 1973; Носенко И.А. Начала статистики для лингвистов. - М., 1981.
Марков А.А. Об одном применении статистического метода, "Изв. АН (Bulletin)". Т. 10, сер. VI. - №4, П., 1915; Морозов Н.А. Лингвостилистические спектры, "Изв. АН. Отд. Рус. яз. и словесн.". Кн. 1-4. Т. ХХ, 1915; Голубев В.А. Элементы математической статистики в приложении к лесному делу. - М., 1929; Чистяков В.Ф., Крамаренко Б.М. Опыт применения статистического метода в языкознании, в. 1. - Краснодар, 1929; Ахманова О.С., Мельчук И.А., Падучева Е.В., Фрумкина Р.М. О точных методах исследования языка, МГУ, 1961; Митропольский А.К. Техника статистических вычислений. - М., 1961; Пиотровский Р.Г. О математичном языкознании, "Рус. яз. в нац. школе", 1961. - №2; Его же: Математическое языкознание, его перспективы, "Вестник высшей школы", 1964. - №6; Его же: Информационные измерения печатного текста // Энтропия языка и статистика речи. - Минск, 1966; Адмони В.Г. Качественный и количественный анализ грамматических явлений. - ВЯ. - 1963. - №4; Андреев Н.Д., Зиндер Л.Р. О понятиях речевого акта, речи, речевой вероятности и языка. - ВЯ. - 1963. - №3; Штейнфельд Э.А. Частотный словарь современного русского литературного языка. - Таллин, 1963; Фрумкина Р.М. Статистические методы изучения лексики. - М., 1964; Ее же: Роль статистических методов в современных лингвистических исследованиях // Математическая лингвистика. - М., 1973; Засорина Л.Н. Автоматизация и статистика в лексикографии, Изд. ЛГУ, 1966; Андреев Н.Д. Статистико-комбинаторные методы в теоретическом и прикладном языкознании. - Л., 1967; Феллер В. Введение в теорию вероятностей и ее приложения. Т. I. - М., 1967; Зиндер Л.Р., Строева Т.В. К вопросу о применении статистики в языкознании. - ВЯ. - 1968. - №6; Москович В.А. Статистика и семантика. - М., 1969; Полякова Г.П., Солганик Г.Я. Частотный словарь языка газеты. - М., 1971.
Yule G.U. The statistical studi of literary vocabulary. - Cambridge, 1944; Josselson H. The Russian word count. - Detroit, 1953; Guirand P. Problems et méthodes de la statistigue linguistigue. - Paris, 1960; Tešitelova M. K statistickemu vyzkumu slovni zasoby, SaS, 1961. - 13; Kraus J. Kvantitativni rozbor stylu pracovnich navodu. - "Naše reč", 1964. - ą 4; Kraus J., Vasak P. Попытка количественной типологии текстов // Prague Studies in Mathematical Linguustics. - Praha, 1967.
М.Н.Кожина