Сто́ики -
представители Стои - философской школы эпохи эллинизма, одной из
крупных школ в истории лингвистических учений. Основателем школы
считается Зенон из Китиона на Кипре (около 336-264 до н. э.). Его
учителя принадлежали к древнегреческим философским школам: киников,
мегарской, платоновской Академии. Не удовлетворённый во многом этими
учениями, стремившийся к цельному догматическому миросозерцанию,
Зенон основал собственную школу в «узорчатом портике» (греч. στοά - портик), от которого она и получила
своё название. Помимо Зенона, корифеями Стои в области изучения языка
были Хрисипп (около 281-209 до н. э.), Диоген Вавилонский (около 240-150
до н. э.) и другие.
Произведения стоиков дошли до нас во фрагментах, цитатах и поздних
изложениях. Основные источники взглядов стоиков на язык, его природу и
принципы исследования: труд греческого писателя 3 в. н. э. Диогена
Лаэртского «Жизнь и учения знаменитых философов», трактат Варрона
«О латинском языке» (1 в. до н. э.), трактат христианского богослова
Блаженного Августина «О диалектике», сочинения Секста Эмпирика (конец
2 - начало 3 вв.), Аммония и др. По этим изложениям не всегда возможно
определить, кому из стоиков принадлежат те или иные идеи в области
языка, так как в источниках говорится, как правило, о стоиках вообще.
Такой подход к трудам стоиков, сложившийся ещё в античности, говорит о
близости их взглядов.
Стоики создали целостную систему знаний о слове в широком смысле,
т. е. о речи и разуме (мысли) в единстве, о слове как логосе. Их учение
о языке опирается на общую философскую концепцию, согласно которой
философия в целом отражает в словесно оформленных дисциплинах единую
разумную силу мира - логос, в котором нераздельно слиты активная и
пассивная, материальная и духовная стороны бытия. Это одновременно и
физическая субстанция, и универсальный логос, разумное одушевление
природы. Для постижения логоса необходимы три составные части знания:
логика, физика и этика. Термин «логика» впервые введен стоиками как
название учения о внутреннем и
внешнем слове-логосе, т. е. о мысли и о словесной её
форме.
Логика подразделялась на диалектику и риторику, которые понимались соответственно как
«наука о правильном рассуждении» и «наука об умении говорить красиво».
В основе разработки диалектики лежало представление о знаковом характере слова-логоса, о необходимости
различать «обозначающее» и «обозначаемое». Между этими понятиями
трудно провести чёткую границу: так, учение о частях
речи, т. е. формы и средства, они относили к области
«обозначающего», а учение о грамматических
категориях рассматривали как учение об «обозначаемом», т. е. о том,
что мыслится относительно реальных форм речи. Приоритет в разработке
теории «обозначаемого» и «обозначающего» позволяет говорить о стоиках
как об основателях семиотической теории языка и возводить понятие
языкового знака именно к ним.
Стоики исследовали проблемы общей философии языка, его грамматического строя, принципы описания языка
(понятие «аномалии» и его применение к описанию фактов языка) и
проблемы этимологии слов.
Вопросы общей философии языка разрабатывались с разных сторон, из
которых наибольший интерес для современной науки представляет учение об
«обозначаемом», «высказываемом». В изложении Секста Эмпирика это
положение стоицизма трактуется так: «Стоики утверждают, что три [вещи]
между собой сопряжены - обозначаемое, обозначающее и объект. Из них
обозначающее есть звук... Две вещи телесны, именно звук и
объект, одна - бестелесна, именно обозначаемая вещь, и это есть
высказываемое, которое бывает истинным и ложным».
«Обозначаемое», или «высказываемое», является собственно языковым
феноменом; оно существует лишь в языке и через него осуществляет связь
между миром мысли и миром «вещей».
Развивая учение об «обозначающем», стоики полагали, что наиболее
важным аспектом развёртывания этой стороны логоса в языке является не
собственно языковая материя, а её оформленность в ряде различных
компонентных ипостасей - частей речи. Традиционно стоики (Хрисипп)
выделяли пять частей речи (имя собственное, имя нарицательное, глагол, союз и член), позже к ним стали добавлять наречие. Слова распределялись по частям речи на
основе их наиболее общих семантических и синтаксических признаков, морфологические характеристики либо вообще не
принимались во внимание, либо рассматривались как второстепенные.
Например: «Нарицание - часть речи, обозначающая общее качество,
например человек, конь»; «Глагол - часть речи, обозначающая несоставной
предикат» и т. д. (Диоген Вавилонский). Общие семантические и
синтаксические признаки частей речи рассматривались как
универсальные формы развёртывания логоса в языке, осуществляемые
параллельно со звуковым (или любым другим субстанциональным
воплощением), без которых звук перестает быть собственно языковым
явлением.
Стоики положили начало учению о ряде грамматических категорий имени и
глагола (хотя термина «грамматическая категория», или «акциденция», у
них не было). Учения о некоторых грамматических категориях (в частности,
о падеже) практически без изменений включались в более поздние
грамматические сочинения и вошли в европейскую грамматическую
традицию (см. Европейская
языковедческая традиция).
Употребление термина «падеж», заимствованное
стоиками у Аристотеля, получило у них более широкое и близкое к
современному толкование. Под падежом стоики понимали любую форму имени
(в отличие от Аристотеля, у которого падеж означает лишь «косвенные»
формы слова, отклоняющиеся в речи от его исходной формы). Стоики
выделяли 5 падежей (так как изучали это явление лишь применительно к
древнегреческому языку): «прямой», или
«именительный», падеж, «родительный», «дательный», «винительный» и
позднее - «звательный». Происхождение названий этих падежей остаётся
предметом дискуссий. Эти названия были скалькированы римскими грамматиками, и, в свою
очередь, явились источниками ка́лек и непосредственных заимствований для европейских грамматик средних
веков и нового времени. Падеж трактовался стоиками как категория
«обозначаемого», т. е. преимущественно с семантических позиций, что,
вероятно, и дало возможность применения этого понятия к описанию
различных языков, даже тех, которые лишены падежа в узкоформальном
смысле.
Разработанное стоиками учение о временах глагола позволило им
выделить основные временные значения и формы древнегреческого глагола.
Поскольку они изучали главным образом семантику глагольных времён, их
учение обладало предпосылками широкой применимости к описанию других
языков, что позволило перенести теорию глагольных времен в практику
описания латинского языка. Частично
скалькированная, частично непосредственно заимствованная римскими
грамматиками у стоиков, система терминов для описания времён вошла в
европейскую грамматическую традицию (например, «определённые» и
«неопределённые» времена, аорист, «настоящее
продолжающееся» время, или praesens, и др.; см.
Время глагольное).
Стоики являются родоначальниками европейской синтаксической традиции
(термин «синтаксис» был впервые введён ими).
В пределах общего учения о логосе синтаксические единицы
рассматриваются в первую очередь с точки зрения логической и
риторической. Подробно разработаны различные классификации предложений-суждений.
Основными являются классификации по типам предикатов, а также по смыслу и цели высказывания. Сам термин «сказуемое», или «предикат», появился в смысле,
близком к современному, именно у стоиков, последовательно различавших
«глагол» как часть речи и «предикат» как синтаксическую категорию.
В стоицизме была разработана теория сложного
предложения, также вошедшая (вместе с терминологией) в европейскую теорию и практику
описания языка.
Будучи сторонниками теории о «природной» связи между словом и
обозначаемым им предметом, стоики уделяли большое внимание
этимологическим разысканиям, но их этимологии в большинстве случаев
умозрительны и ложны.
Учение стоиков о языке оказало значительное влияние на формирование
александрийской школы и на
древнеримские штудии в области языка. Выдвинув понятие аномалии в
качестве принципа строения языка, стоики способствовали разработке
проблем системных и несистемных факторов в строении языка, выступавших
в истории языкознания в виде «спора об аналогии
и аномалии», дискуссии о соотношении «разума и обихода» в языке и его
описаниях (17-18 вв.).
Античные теории языка и стиля, М.-Л., 1936;
Тронский И. М., Основы стоической грамматики, в кн.:
Романо-германская филология. Сборник статей в честь академика
В. Ф. Шишмарёва, Л., 1957;
История лингвистических учений. Древний мир, Л., 1980 (лит.);
Robins R. H., Ancient and mediaeval grammatical
theory in Europe, L., 1951;
его же, A short history of linguistics,
L. - N. Y., 1979;
Pinborg J., Classical antiquity: Greece, CTL,
1975, v. 13 (Historiography of linguistics);
Coseriu E., Die Geschichte der Sprachphilosophie
von der Antike bis zur Gegenwart. Eine Übersicht, 2 Aufl., Tl 1 - Von
der Antike bis Leibniz, Tübingen, 1975;
Baratin M., Desbordes F., L’analyse
linguistique dans l’antiquité classique, v. 1. Les théories, P.,
1981.
Н. Ю. Бокадорова.