направление лингвистических исследований, объектом которых являются
правила построения связного текста и
его смысловые категории, выражаемые по этим правилам. Входит в состав филологических направлений, изучающих текст.
На первом этапе своего развития, в 60‑х гг. 20 в., Л. т. в основном
изучала способы сохранения связности и понятности текста, методы
передачи кореференции лица и предмета (анафорические структуры, прономинализацию,
лексические повторы, видо-временные цепочки и т. д.), распределение темы и ремы высказывания в
соответствии с требованиями актуального
членения предложения. Успешному развитию этих исследований
способствовали и более ранние работы по анафорико-катафорическим
структурам, порядку слов, правилам выбора
актуализации при переходе от языка к
речи (А. М. Пешковский, Л. В. Щерба,
В. В. Виноградов, А. Вейль, В. Матезиус, Ш. Балли, З. Харрис и
другие).
Однако поиски средств только формальной связности текста привели к
некоторому повторению тематики, отсутствию теоретических обобщений и
невозможности выявления содержательных, а не формальных категорий; в
области конкретных достижений не всё отвечало тем положениям, которые
были высказаны в проспектах, программах по Л. т. С начала 70‑х гг.
термин «Л. т.» стал применяться к несобственно лингвистическим
исследованиям, включённым в издания типа «Грамматика текста», «Структура
текста», «Текст» и т. п. Наметившуюся таким образом расплывчатость
онтологического статуса Л. т. можно объяснить первоначально чисто
формальными устремлениями и отсутствием поиска специфических для этой
дисциплины содержат, категорий, а также убеждённостью в
универсальности «грамматики текста» для текстов любого воплощения: от
изолированного высказывания до протяжённого письменного замкнутого
текста. Некоторые наметившиеся позитивные результаты обозначаются как
расслоение Л. т., выделение в её рамках двух направлений, объединяемых
общими законами связности текста и общей установкой на цельность
Первое из направлений Л. т. выявляет содержательные компоненты,
связанные с обеспечением правильной коммуникации и тем самым - правильного построения
текста вообще. Эта, более общая, ветвь Л. т. определяет смысловые
различия в употреблении коммуникативно ориентированных компонентов
высказывания - артиклей, притяжательные и
указательных местоимений, модально-коммуникативных частиц, оценочных прилагательных, видов глагола, акцентных подчёркиваний и т. п. Выявляемые
при этом смысловые различия относятся как к правилам логического
развёртывания содержания текста, так и к правилам прагматического
характера, определяющим некоторый общий фонд знаний, общую для автора и
воспринимающего «картину мира», без единства которой текст будет
непонятен. Это относится к так называемым пресуппозициям. Под текстом в данном случае
понимается широкое контекстно-конситуативное коммуникативное окружение -
существующее, подразумеваемое или создаваемое автором при желании
воздействовать на воспринимающего. Например, в высказываниях
«Молва о Дон Гуане и в мирный монастырь проникла даже», «Мне и рубля не
накопили строчки» предполагается некоторый общий фонд знаний у
участников коммуникации. Таким образом эти высказывания соотносятся с
областью генерализованных пресуппозиций. Высказывания типа «Он же не
хотел этого», «Я ведь в молодости красавица была» благодаря частицам
«же» и «ведь» передают как бы общеизвестные сведения о фактах или
даже навязывают преподносимые факты как общеизвестные. Посредством
акцентного выделения можно передать факт как результат чего-то длительно
ожидаемого, возможного («Дедушка заболел») или, напротив, как
факт неожиданный («Дедушка заболел!»). Употребление
совершенного вида в императиве с отрицанием «не»
определяет ситуацию как не контролируемую актантом: «Только не попадитесь ему на глаза», «Не
упадите в колодец»; напротив, несовершенный вид указывает на призыв к
активному действию у воспринимающего: «Только не попадайтесь ему на
глаза», «Не падайте в колодец».
Это направление Л. т. смыкается с прагматикой, психолингвистикой, риторикой, стилистикой,
Другое направление Л. т. занимается выявлением глубинных смыслов,
содержащихся в одном каком-либо замкнутом тексте. В этом случае
определение принципа употребления языковых единиц (включая и
неупотребление каких-либо категорий или отдельных способов их выражения)
помогает определить скрытые иногда от литературоведческого и
стилистического анализа смысловые противопоставления и темы текста:
так, например, противопоставление русских половцам в «Слове о полку Игореве» как
индивидуальностей - неиндивидуализированному, сливающемуся со
стихией врагу выражается в тексте памятника через отсутствие
применительно к половцам обращений, притяжательных местоимений, родовых понятий и
титулов, рестриктивных придаточных, неопределённых существительных в единственном числе и т. п.
Это направление сближается с герменевтикой как толкованием неявного
смысла текста; особенно плодотворным оно оказывается в приложении к
текстам древним, народно-архаической структуры, а также к поэтическим
текстам. В обоих случаях Л. т. в собственном смысле слова изучает
содержательную направленность выбора одной какой-либо формы из двух
равновозможных в тексте (например, допустимо употребить оба вида
глагола, оба артикля, разный порядок слов и т. д.); этим Л. т.
отличается от грамматики,
предписывающей одну возможную форму, от стилистики, определяющей
наиболее подходящую единицу для данного стиля, от риторики, ищущей
Эксплицитное выявление и разработка этих двух направлений как разных
может разрешить спор о примате письменного или
устного текста в Л. т. и о том, можно ли считать текстом одно
Дискуссионным является вопрос о границах Л. т., а именно: включает ли
она в себя прагматику, функциональную семантику
и синтаксис, активно развивающуюся в настоящее
время риторику или пересекается с ними, как пересекается с поэтикой,
психолингвистикой и теорией коммуникации, входя, в свою очередь, как составная
Л. т. наиболее активно занимаются в странах Европы, в особенности -
на базе немецкого языка в ГДР, Австрии, ФРГ, где преподавание Л. т.
введено в программу средних и высших учебных заведений и издаётся
периодика по Л. т. В ЧССР Л. т. получила развитие в связи с теорией
актуального членения. В США в основном развивается та часть Л. т.,
которая связана с прагматическим аспектом в языкознании. В СССР ведутся
исследования по Л. т. во всех указанных направлениях.
Лингвистика текста. Материалы научной конференции, ч. 1-2, М.,
1974;
Гиндин С. И., Советская лингвистика текста. Некоторые
проблемы и результаты, Изв. АН СССР, сер. ЛиЯ, 1977, № 4;
Новое в зарубежной лингвистике, в. 8. Лингвистика текста, М.,
1978;
Москальская О. И., Грамматика текста, М., 1981;
Текст в тексте, «Учёные записки Тартуского университета»,
1981, в. 567;
Текст, структура и семантика, Пятигорск, 1981;
Реализация грамматических категорий в тексте, М., 1982;
Русский язык. Текст как целое и компоненты текста, М., 1982;
Кривоносов А. Т., «Лингвистика текста» и исследование
взаимоотношений языка и мышления, «Вопросы языкознания», 1986, № 6;
Beiträge zur Textlinguistik, Münch., [1971];
Dressler W. U., Schmidt S. J.,
Textlinguistik. Kommentierte Bibliographie, Münch., 1973;
Dijk T. A. van, Text and context.
Explorations in the semantics and pragmatics of discourse, L. - N. Y.,
1977;
The Said and the Unsaid, N. Y. - S. F. - L., 1978;
Textlinguistik, Darmstadt, 1978;
Tekst, język, poetyka, Wrocław, 1978;
Texthermeneutik. Aktualität, Geschichte, Kritik,
Paderborn - Münch. - W. - Z., 1979;
Harweg R., Pronomina und Textkonstitution,
Münch., 1979;
La narrativité, P., 1980;
Morgenthaler E., Kommunikationsorientierte
Textgrammatik, Düsseldorf, 1980;
Les mots du discours, P., 1980;
Coseriu E., Textlinguistik. Eine Einführung,
2 Aufl., Tübingen, 1981;
Kalverkämper H., Orientierung zur Textlinguistik,
Tübingen, 1981;
Beaugrande R.-A. de, Dressler W.,
Introduction to text linguistics, L. - N. Y., 1981;
см. также литературу при статье Текст.
Т. М. Николаева.