Гимала́йские языки́ -
собирательное название языков Непала и соседних районов Индии, кроме
индоарийских и тибетского с его диалектами. Не составляют единой группы. Один из
Г. я., кусунда в юго-западном Непале, почти исчезнувший, не родствен ни
одной языковой семье, остальные входят в тибето-бирманскую ветвь
китайско-тибетской семьи (см. Тибето-бирманские языки, Китайско-тибетские языки). В Индии, западнее
границы с Непалом, около 60 тыс. чел. говорят на языках
западногималайской группы - канаури, канаши, лахули, манчати, бунан,
рангкас. Возможно, им родствен мёртвый язык жангжунг, на котором были
написаны книги древней тибетской религии бон. В западной части Непала
распространены языки магар (300 тыс. говорящих) и чепанг (около 15
тыс.), возможно, составляющие одну группу, а также кхам (около 45 тыс.).
Языки гурунг (около 480 тыс.) и таманг, или мурми (550 тыс.), в
центральном Непале образуют подгруппу тибетской группы. Южнее Катманду
свыше 450 тыс. чел. пользуются неварским языком
(невари), это единственный Г. я. Непала, имеющий письменность и литературу.
В восточном Непале большое число языков входит в восточногималайскую
группу (свыше 650 тыс. говорящих); она распадается на две сильно
различающиеся подгруппы, в одной из которых важнейшими представителями
являются лимбу (около 250 тыс.), якха, кхамбу, в другой - сунвар (свыше
25 тыс.), бахинг, раи. Менее известные языки этой группы обычно
объединяются под общим названием киранти. В индийском штате Сикким
основным языком является ронг, или лепча (35 тыс.), имеющий своеобразную
письменность, созданную в конце 17 в. Несколько южнее говорят на языке
дхимал.
По типологическим признакам среди Г. я.
выделяются так называемые прономинализованные языки, в которых к
глаголу присоединяются суффиксы и, реже,
префиксы, представляющие собой редуцированные личные местоимения и указывающие лицо и число субъекта действия. Прономинализованными
являются языки западногималайские, восточногималайские, чепанг и
дхимал (а также кусунда). Ср. в языке лимбу: pēk‑ā ‘я иду’, k’‑pēg ‘ты
идёшь’, ā‑pēg ‘я и вы идём’, mē‑pēg ‘они идут’ и т. д. Аффиксы могут указывать не только на субъект, но и
на объект: ā‑k’‑hip ‘ты меня бьёшь’. В ряде
языков они различны в зависимости от времени и
залога глагола, ср. в бахинг: sād‑ū ‘я убиваю’,
sā‑t‑ōng ‘я убил’, sā‑t‑ī ‘я был убит’ и т. д. Прономинализованные
языки имеют и другие особенности: в местоимениях различается
единственное, двойственное и множественное число,
противопоставляются инклюзивные и эксклюзивные местоимения 1‑го лица двойственного и
множественного числа; счёт основан на двадцатеричной системе;
различаются одушевлённые и неодушевлённые существительные. Так, в лимбу имеются следующие
местоимения 1‑го лица: angā ‘я’, ān‑chī ‘я и ты’, ān‑chī‑gē ‘я и он’,
ānī ‘я и вы’, ānī‑gē ‘я и они’. В канаури название числа ‘сто’ ngā nízzā
буквально означает ‘пятью двадцать’. В каждом отдельном языке могут
присутствовать не все перечисленные явления, некоторые из них,
например двадцатеричный счёт, встречаются и в других Г. я., но в целом
они наиболее характерны для прономинализованных языков. Эти явления
свойственны также мунда языкам,
поэтому существует точка зрения (С. Конов), что прономинализованные
языки имеют субстрат мунда.
Grierson G. A. (ed.), Linguistic survey of India,
v. 3, pt 1, Calcutta, 1909;
Clause, sentence and discourse patterns in selected
languages of Nepal, v. 1-4, Norman, 1973.
С. Е. Яхонтов.