Нострати́ческие языки́ -
макросемья языков, объединяющая афразийские языки, индоевропейские языки, картвельские языки, уральские языки, дравидийские языки и алтайские языки. Синонимичные термины («борейские
языки», «бореальные языки», «евроазиатские языки» и др.)
распространения не получили. Н. я. подразделяются на
восточно-ностратические (уральские, дравидийские, алтайские) и
западно-ностратические (афразийские, индоевропейские,
картвельские). Деление на эти ветви связано с судьбой
общеностратического вокализма в языках-потомках:
восточные Н. я. сохранили стабильный первоначальный вокализм корня, западные развили системы вокалических чередований - аблаут.
Точные границы ностратической семьи не определены. Вероятно вхождение
в неё эскимосско-алеутских языков.
Нерешённым остаётся вопрос об отношении к Н. я. юкагирского, нивхского и чукотско-камчатских языков. Неясны связи Н. я. с
другими «макросемьями»: «палеоевразийской» (сино-кавказской),
объединяющей сино-тибетские и северокавказские языки (нахско-дагестанские, абхазско-адыгские, хуррито-урартские, хаттский), енисейские
языки, на-дене, предположительно баскский и бурушаски, и
с америндской (см. Индейские языки). Эти три «макросемьи» имели между
собой контакты, что проявляется в заимствованиях, особенно многочисленных из
«палеоевразийской» в ностратическую макросемью или в отдельных Н. я.
в более позднее время. Не исключена возможность более глубокого родства
этих трёх семей. Ещё более сложной является проблема отношения к Н. я.
нигеро-конголезских языков и аустроазиатских языков, которые
обнаруживают некоторые общие элементы с Н. я.
Генетическое родство Н. я. обнаруживается в наличии в них обширного
корпуса родственных (генетически тождественных) морфем, как корневых, так и аффиксальных (около 1000). При этом корпус корневых
морфем включает в себя корни основного словарного фонда и покрывает круг
основных элементарных понятий и реалий (части тела, родственные
отношения, основные явления природы, названия животных и растений,
пространственные отношения, элементарные действия и процессы, основные
качества). Праязыки, которые дали 6 семей
языков, объединяемых в Н. я., обнаруживают генетическое тождество
наиболее устойчивых частей системы грамматических (в т. ч. словообразовательных и словоизменительных) морфем. Это касается
прежде всего системы указательных, вопросительных и личных местоимений (и восходящих к ним аффиксов спряжения) и системы аффиксов именного
словоизменения (склонения). К генетически общим
относится также значительное количество первичных
словообразовательных аффиксов.
Корпус генетически родственных морфем Н. я. связан системой
регулярных соответствий, из которых значительная часть относится к
разряду «нетривиальных», т. е. таких, проявление которых в одной
языковой семье объясняется лишь в результате извлечения информации о
характере их окружения в этимологически связанных рядах морфем в других
родственных ностратических семьях. Так, расщепление в индоевропейских
языках гуттуральных на 3 ряда - велярные, лабио-велярные и палатальные -
получает объяснение в результате установления их дополнительного
распределения по отношению к восточно-ностратическому вокализму.
Например, индоевроп. *kᵘer- ‘строить, делать’, уральское *kurʌ-/korʌ-
‘сплетать, смётывать, скреплять’, алт. *kurʌ- ‘прилаживать, строить,
устраивать’, дравидийское *kurʌ- ‘сплетать, связывать, прясть’;
индоевроп. *k′erH- ‘разрушать, ломать’, алт. *k′ir(a) ‘скоблить,
скрести, стричь’, дравидийское *kirʌ-/kerʌ- ‘скрести, брить’; индоевроп.
*gem- ‘хватать, брать, сжимать’, уральское *kamo- (> kama-lʌ/koma-rʌ)
‘горсть, пригоршня’, алт. *kamu- ‘хватать, брать, сжимать’, дравидийское
*kamʌ- ‘хватать, брать, держать’.
Появление индоевропейского s mobile
перед p- оказывается связанным с наличием в основе ностратического
j, которое устанавливается по уральским и алтайским рефлексам в словах,
начинающихся ва ностратическое *р‘. Например, индоевроп.
*speh(i) ‘кипеть’ - алт. *p͑üjʌ, уральское *püjʌ.
Распределение дравидийских ‑r- и ‑ṟ- объясняется характером конечного
ностратического гласного (перед гласным
непереднего ряда ‑r‑, перед гласным переднего ряда ‑ṟ‑), который
устанавливается по уральским и алтайским рефлексам. Например,
дравидийское *par ‘большой’ - уральское *para; дравидийское *ēṟ-
‘самец’ - алт. *ērä.
Наличие в восточно-ностратическом вокализме долгих гласных
обнаруживает в ряде случаев связь с присутствием в соответствующих
корнях ларингальных согласных, что устанавливается лишь на афразийском
и индоевропейском материале. Например, алт. *ōlʌ-*bōlʌ ‘быть’ -
афразийское wʿl.
Фонологическая структура ностратического
праязыка обладала, по-видимому, 7 гласными и большим количеством
согласных. Структура слога CV(C), структура
корня CV(C)CV. Трёхсложные корни встречались очень редко. Структура
морфем с грамматическим значением (местоимения, частицы) почти исключительно CV. Синтаксис ряда
грамматических элементов был сравнительно свободным, что подтверждается
превращением одних и тех же элементов в суффиксы в одних языках и в
префиксы в других. Порядок следования членов предложения относительно устойчив и имеет
вид SOV (по системе Дж. Х. Гринберга). В то же время, если в качестве субъекта выступало личное местоимение, оно
ставилось после глагола, о чём
свидетельствует наличие постпозитивного спряжения в большинстве Н. я.
Многие исследователи считают ностратическую систему близкой к агглютинативной.
Хронологическая глубина дивергенции Н. я.
(т. е. время распада ностратической макросемьи) является весьма
гипотетичной. Она основывается на соображениях
глоттохронологических (см. Глоттохронология) и культурно-исторических.
Поскольку основной список соотносимых морфем невелик,
глоттохронологический анализ не даёт надёжных результатов, он
может показать только, что распад Н. я. произошёл не позже чем 8 тыс.
лет назад. Культурно-исторические соображения относят время распада к
периоду до 11 тыс. до н. э. Исходя из направления движения семей Н. я. и
связываемых с ними археологических культур, исследователи относят
прародину Н. я. к району Ближнего Востока.
Вопрос о древнейшем родстве семей языков, входящих в ностратическую
макросемью, возник в начальный период сравнительно-исторического
изучения этих семей. Работы в этом направлении исторически можно разбить
на 3 этапа. На первом этапе происходит накопление материала, попарное
сравнение языковых семей: работы В. Шотта, М. А. Кастрена -
урало-алтайские сравнения, Г. Мёллера и А. Кюни -
индоевропейско-семитские, Ф. Боппа - индоевропейско-картвельские,
Р. Колдуэлла и других. Завершается период работами А. Тромбетти, где
проведено широкое сравнение материалов языков мира. Тромбетти, как и его
предшественники, не пытался устанавливать фонетические соответствия между отдельными
семьями, не стремился реконструировать
исходные формы, что вызвало резкую критику компаративистов,
преимущественно индоевропеистов.
В 1920-50‑е гг. формируется алтайское языкознание, детально
разрабатываются сравнительные грамматики всех ностратических семей.
Второй этап характеризуется более полным охватом материала и
попытками реконструкции. К этому периоду относятся работы Б. Коллиндера
по уральско-индоевропейскому родству, О. Соважо и А. М. О. Рясянена по
урало-алтайскому родству, К. Г. Менгеса. Впервые сформулировано
положение о родстве не пар языков, а нескольких языковых семей, а
именно урало-алтайской, индоевропейской и афразийской Х. Педерсеном. Им
же в 1903 был предложен термин «Н. я.» (от лат.
noster - наш).
Для третьего этапа характерна установка на реконструкцию
ностратического праязыка. Впервые обобщение материала и реконструкцию
ностратического языка сделал В. М. Иллич-Свитыч.
Иллич-Свитыч В. М., Материалы к сравнительному словарю
ностратических языков (индоевропейский, алтайский, уральский,
дравидский, картвельский, семитохамитский), в кн.: Этимология. 1965, М.,
1967;
его же, Соответствия смычных в ностратических языках, в
кн.: Этимология. 1966, М., 1968;
его же, Опыт сравнения ностратических языков. Сравнительный
словарь, [т. 1-3], М., 1971-84 (лит.);
его же, От редактора, там же, [т. 3];
Конференция по сравнительно-исторической грамматике индоевропейских
языков (12-14 декабря). Предварительные материалы, М., 1972;
Конференция «Ностратические языки и ностратическое языкознание».
Тезисы докладов, М., 1977;
Дыбо В. А., Ностратическая гипотеза (итоги и проблемы),
«Известия АН СССР», серия литературы и языка, 1978, т. 37, № 5;
Лингвистическая реконструкция и древнейшая история Востока. Тезисы и
доклады конференции, ч. 1-3, М., 1984;
Дыбо В. А., Пейрос И. И., Проблемы изучения
отдалённого родства языков, «Вестник АН СССР», 1985, № 2;
Хелимский Е. А., Труды В. М. Иллич-Свитыча и развитие
ностратических исследований за рубежом, в кн.: Зарубежная историография
славяноведения и балканистики, М., 1986;
его же, Решение дилемм пратюркской реконструкции и
ностратика, «Вопросы языкознания», 1986, № 5;
Старостин С. А., Алтайская проблема и происхождение
японского языка, в кн.: Проблемы лингвогенеза. Сравнительно-историческое
языкознание и глоттохронология, М. (в печати);
Dolgopolsky A. B., On personal pronouns in
the Nostratic languages, в кн.: Linguistica et
philologica. Gedenkschrift für Björn Collinder
(1894-1983), W., 1984.
В. А. Дыбо, В. А. Терентьев.