Самоди́йские языки́ - семья (по другим классификациям, группа) языков в составе генетической общности уральских языков. Включает ненецкий, энецкий, нганасанский, селькупский, практически исчезнувший камасинский, вымершие маторский (моторский), карагасский и тайгийский языки.

* * *

САМОДИЙСКИЕ ЯЗЫКИ - САМОДИ́ЙСКИЕ ЯЗЫКИ́, семья (по другим классификациям, группа) языков в составе генетической общности уральских языков. Включает языки: ненецкий, энецкий, нганасанский, селькупский, практически исчезнувший камасинский, вымершие маторский (моторский), карагасский и тайгийский.

Самоди́йские языки́

(самоедские языки) - группа языков в составе генетической общности уральских языков. Распространены в

североевразийской тундре, от полуострова Канин и реки Мезень на западе

до полуострова Таймыр на востоке, а также в ряде таёжных районов в

бассейнах рек Таз и Пур (Тюменская область), среднего течения реки Обь

(Томская область), нижнего и среднего Енисея (Красноярский край).

К моменту появления первых надёжных исторических свидетельств о

самодийцах этот ареал включал также районы Саянского нагорья и северного

Присаянья (бассейны правых притоков Верхнего Енисея), а в среднем

Приобье был существенно шире. Для конца прасамодийского периода (рубеж

нашей эры) можно предполагать отсутствие самодийцев в зоне тундры и

считать их прародиной южную часть западносибирской и, возможно,

среднесибирской тайги, куда они сместились из более западных районов

после отделения от финно-угров. Общее число говорящих 26,8 тыс. чел.

(1979, перепись). К живым С. я. относятся ненецкий (юрако-самоедский), энецкий (енисейско-самоедский), нганасанский (тавгийский), образующие

северносамодийскую подгруппу, и селькупский

(остяко-самоедский). Камасинский язык, который

был распространён на юге Красноярского края, практически исчез; одним

из его диалектов является так называемый

койбальский язык, известный по записям 18 - начала 19 вв. (ныне это

название носит один из диалектов хакасского языка). Только по словарным записям

известны три близких друг другу саяно-самодийских диалекта - маторский

(моторский), тайгийский и карагасский. Традиционное объединение

селькупского, камасинского и маторского языков в южносамодийскую

подгруппу не имеет под собой достаточных оснований; эти три языка

являются, наряду с северносамодийской подгруппой, самостоятельными

и примерно равноудалёнными одна от другой ветвями С. я.

Прасамодийская фонологическая система реконструируется в составе 13-14 согласных фонем (p, t, k,

č̣, s, m, n, ń, ŋ, r, l, ?ľ, w, j) и 11-12 гласных фонем (i, ü i̮, u, e, ö, e̮, o, ä, å, ə̑, ?ə),

а также ряда дифтонгов (на ‑i, ‑u и ə̑).

Характерные черты фонетической структуры слова,

в значительной мере сохранённые С. я.-потомками: наличие консонантных

сочетаний в середине, но не в начале или в конце слова; отсутствие

гармонии гласных; отсутствие r- в анлауте. Система существенно

перестроена в ненецком языке, где фонологизировались палатализованные варианты согласных,

встречавшиеся перед гласными переднего ряда (тогда как

противопоставление последних заднерядным гласным

дефонологизировалось), и в энецком языке, где произошло массовое

упрощение сочетаний согласных и возобладала тенденция к открытости слогов. В ряде С. я. появились звонкие шумные

(преимущественно из позиционно озвончённых глухих), гортанный

смычный (из постконсонантного призвука, особенно в конце слова),

протетические носовые согласные (при исходном вокалическом начале

слова), долгие гласные (преимущественно из стяжений). Ударение тяготеет к первому слогу, но может

сдвигаться на непервые слоги под действием фонетических и морфологических факторов. В северносамодийских

языках имеются тональные

противопоставления.

В целом для С. я. характерен агглютинативный

морфологический тип, однако широко представлены также явления

внутренней флексии, синкретизма грамматических

формантов. Основным средством словоизменения и

словообразования является суффиксация (префиксов

почти нет), менее распространён аналитизм.

Общесамодийскими грамматическими категориями

имени являются число (единственное число,

двойственное число, множественное число), падеж, личная притяжательность (показатели всех этих

категорий в различных С. я. обнаруживают генетическое родство). Для

северносамодийских языков характерны также лично-предназначительное

склонение имен (энецкое metoro ‘дом для тебя’) и наличие у них

предикативных форм, изменяющихся по лицам,

числам и временам. Типологически редкая особенность С. я. - слабое

развитие парадигмы личных местоимений сравнительно с парадигмой существительных: наблюдается совпадение ряда

падежных форм, замена недостающих падежных форм конструкциями с послелогами. Глагол имеет 2

типа спряжения: субъектное (ряд непереходных глаголов и переходных глаголов с

неопределённым или не несущим логического ударения прямым дополнением) и объектное

(для переходных глаголов с определённым или логически ударенным прямым

дополнением). В камасинском языке выбор типа спряжения автоматически

определяется категорией переходности. В северносамодийских

языках имеется особый, третий тип спряжения для возвратных, инхоативных

и финитивных, т. е. обозначающих конечный момент действия, глаголов. Для

С. я. характерны наличие неопределённого времени, соотносящегося в

зависимости от вида глагола с актуальным или

законченным действием; наличие большого, особенно в северносамодийских

языках (до 10 и более), числа наклонений;

развитая система нефинитных форм глагола, обладающих грамматическими

категориями имени. Широко используются послелоги; предлоги в С. я. неизвестны, однако имеются

превербы, особенно употребительные в селькупском языке.

Общие для С. я. черты синтаксиса:

преобладание порядка слов SOV, препозиция определения определяемому слову, инверсия как средство актуального членения. Сложные предложения

характерны в основном для селькупского и камасинского языков, где

используются заимствованные из русского языка

или калькированные союзы; более архаично использование для передачи

соответствующей семантики так называемых простых осложнённых предложений с конструкциями на базе нефинитных

форм глагола, в полной мере сохранённое в северносамодийских языках.

Несколько сотен слов в С. я. имеют этимологические соответствия в финно-угорских языках и восходят к

периоду уральской общности. В формировании лексики важную роль сыграли контакты с тунгусо-маньчжурскими, обско-угорскими, тюркскими,

монгольскими, енисейскими языками; в северносамодийских

языках вероятно наличие обширного субстратного

слоя неизвестного палеоарктического происхождения. В 17-20 вв.

основным источником заимствований для многих С. я. служит русский язык. Письменность

(на основе русского алфавита) на ненецком языке

существует с 30‑х гг.; на селькупском языке издавалась некоторое время

учебная литература; прочие С. я. являются бесписьменными.

Первые данные о С. я. появились в 17 в. (Р. Джемс, П. Мунди,

Н. К. Витзен). Из словарного материала, собранного путешественниками и

исследователями 18 - начала 19 вв. (Д. Г. Мессершмидт, Г. Ф. Миллер,

П. С. Паллас, Г. И. Спасский и другие), особенно ценны записи по

исчезнувшим позднее языкам и диалектам (маторский, тайгийский,

карагасский, койбальский, «юрацкий» диалект ненецкого языка). Начало

научного изучения С. я. и становление самодистики (самоедологии)

относится к середине 19 в., когда М. А. Кастрен составил описание и

словари пяти С. я. Полевое исследование и историческое изучение С. я.

были продолжены в начале 20 в. К. Доннером, Т. В. Лехтисало,

Х. Паасоненом. Первый советский исследователь С. я. Г. Н. Прокофьев

изучал их грамматический строй в связи с задачами языкового

строительства, а также с проблемами этногенеза самодийцев. Грамматику,

лексику, диалекты ненецкого языка исследовали Г. Д. Вербов,

А. П. Пырерка и Н. М. Терещенко. Широко проводится полевое изучение

С. я. (Терещенко, А. П. Дульзон - создатель школы исследования языков и

топонимии Сибири, А. И. Кузнецова,

А. И. Кузьмина, А. Ю. Кюннап, Ю. А. Морев, Я. Н. Попова, И. П. Сорокина,

Е. А. Хелимский). Внимание зарубежных самодистов сосредоточено

преимущественно на вопросах истории С. я.; исследования ведутся в

Венгрии (П. Хайду - создатель научной школы, И. Шебештьен-Немет,

Т. Микола, Т. Янурик), Финляндии (А. Й. Йоки, П. Саммаллахти,

Ю. Янхунен), ФРГ (Х. Кац), США и других странах.

Языки и письменность народов Севера, ч. 1 - Языки и письменность

самоедских и финно-угорских народов, под ред. Г. Н. Прокофьева, М.-Л.,

1937;

Вдовин И. С., Терещенко Н. М., Очерки истории

изучения палеоазиатских и самодийских языков, Л., 1959;

Языки народов СССР, т. 3 - Финно-угорские и самодийские языки, М.,

1966;

Терещенко Н. М., Синтаксис самодийских языков, Л.,

1973;

Bibliographia Uralica. Финно-угорское и

самодийское языкознание в Советском Союзе 1918-1962, Таллин, 1976;

Castrén M. A., Grammatik der samojedischen

Sprachen, St.-Petersburg, 1854;

его же, Wörterverzeichnisse aus den

samojedischen Sprachen, St.-Petersburg, 1855;

Paasonen H., Beiträge zur

finnischugrisch-samojedischen Lautgeschichte, Bdpst, 1917;

Samojedische Wörterverzeichnisse, gesammelt und neu hrsg.

von K. Donner, Hels., 1932;

Joki A. J., Die Lehnwörter des

Sajansamojedischen, Hels., 1952;

Haidú P., The Samoyed peoples and

languages, Bloomington, 1963 (лит.);

его же, Chrestomathia Samoiedica, Bdpst,

1968 (лит.);

Janhunen J., Samojedischer Wortschatz.

Gemeinsamojedische Etymologien, Hels., 1977;

см. также литературу при статье Уральские языки.

Е. А. Хелимский.

Составить слова из слова самодийские языки

Ура́льские языки́ -

крупное генетическое объединение языков, включающее 2 семьи -

финно-угорскую (см. Финно-угорские

языки) и самодийскую (см. Самодийские

языки; некоторые учёные рассматривают их как группу языков в

составе генетической общности У. я.). В лингвистической литературе

название «У. я.» появилось относительно поздно. Э. Н. Сетяля в работе

«Zur Frage nach der Verwandtschaft der

finnisch-ugrischen und samojedischen Sprachen» (1915) доказал

родство финно-угорских и самодийских языков, которые считались

неродственными. Было обнаружено сходство корнеслова, системы грамматических формативов,

закономерных звуковых соответствий. Был сделан

вывод о происхождении финно-угорских и самодийских языков из одного языка-предка, или уральского языка-основы.

Появление нового названия «У. я.», однако, практически не исключает

возможности изучать и описывать финно-угорские языки отдельно, а само

название «финно-угроведение» как отрасль лингвистики, занимающаяся

изучением финно-угорских языков, продолжает существовать наряду с

более широким по объёму термином «уралистика».

У. я. распространены на довольно большой территории: на севере - от

северной Норвегии до Таймырского полуострова, на юге - северная

часть Югославии, Венгрия и Мордовская АССР. Отдельные поселения

финно-угорских народов есть в Сибири, на нижней Волге и на Кавказе. Топонимика и гидронимика свидетельствуют о том,

что территория распространения финно-угорских и самодийских народов

была ещё более обширной. Карелы жили на востоке до Северной Двины, в

районе Северной Двины жили коми, следы былого пребывания вепсов в

бассейне реки Мезень прослеживаются довольно отчётливо. Мордва занимала

некогда значительную часть территории ныне Горьковской, Рязанской и

Пензенской областей, предки манси (югра) обитали в бассейне Печоры, а

также на реке Вычегда. Самодийские народы населяли Саянское нагорье.

Вопрос о прародине уральских народов является спорным. Согласно

новейшим исследованиям, прародина уральцев с 5‑го по 3‑е тыс. до

н. э. находилась в северной части Западной Сибири, в районе между нижней

Обью и Уральскими горами. Эта территория в тот период отличалась

благоприятными климатическими условиями. После распада уральской

языковой общности финно-угорская ветвь переместилась на запад, и около

3‑го тыс. до н. э. районом её распространения стали бассейн Печоры, Камы

и территория к западу от Урала. По мнению П. Хайду, прародина

финно-угров занимала южную и западную (к западу от Уральских гор) части

территории уральской прародины. В существующих классификациях

древних финно-угорских языковых общностей много спорного; например,

ошибочно предположение о существовании финно-пермской языковой

общности (см. Финно-пермские языки),

ещё недостаточно доказана гипотеза о существовании в древности

финно-волжской языковой общности (см. Финно-волжские языки).

В генеалогической классификации современных

финно-угорских языков отмечаются следующие ветви: 1) прибалтийско-финская - финский, ижорский, карельский и вепсский

языки, составляющие северную группу; эстонский, водский, ливский языки, образующие южную группу; 2) волжская - марийский

язык с луговым, восточным, северо-западным и горным наречиями, и мордовские языки (эрзянский

и мокшанский); 3) пермская - удмуртский,

коми-зырянский и коми-пермяцкий языки; 4) угорская - хантыйский

и мансийский, а также венгерский языки; 5) саамская - саамский язык, разделяющийся на 2 наречия

(западное и восточное).

Некоторые учёные выдвигают гипотезу о принадлежности к финно-угорским

языкам ныне уже исчезнувших языков - мерянского, муромского и

мещерского.

Самодийские языки традиционно делятся на 2 ветви, или группы:

северную - ненецкий, нганасанский, энецкий

языки; южную - селькупский, камасинский (недавно исчезнувший) языки. Некоторые

исследователи считают, что языки южной группы являются

самостоятельными ветвями У. я. Камасинский язык входил в подгруппу

в настоящее время уже исчезнувших саяно-самодийских языков

(койбальский, маторский, сойотский, тайгийский). О существовании

этих языков и народов известно из записей 18 в. и отчасти начала 19 в.

Саяно-самодийские языки исчезли по причине перехода их носителей на тюркские или русский

языки.

В типологическом отношении У. я. настолько

неоднородны, что не представляется возможным говорить о каком-либо

едином уральском языковом типе. По-видимому, уральский праязык был в

этом отношении более однороден. Рассеянность У. я. на большой

территории, длительная их изоляция и отчасти влияние языков других

народов послужили причиной появления их большого типологического

разнообразия, проявляющегося на разных уровнях. Если пермские, обско-угорские, мордовские и марийские языки

являются агглютинативными языками, то в

прибалтийско-финских, самодийских языках и в особенности в саамском

имеются заметные элементы флексии.

Количество согласных фонем в литературных

пермских языках доходит до 26, тогда как в финском языке их всего 13. По

разным причинам количество согласных в финском языке сильно сократилось

по сравнению с уральским праязыком. Не отличается однообразием и

характер ударения в У. я. В одних языках оно

падает на первый слог (например, в

прибалтийско-финских), в других ударение разноместное (луговое

марийское наречие, ненецкий язык, коми-пермяцкий язык), в удмуртском

языке, за немногими исключениями, оно падает на последний слог слова.

Есть У. я., сохраняющие сингармонизм

(например, финский язык; в других языках он полностью исчез - пермские

языки, луговое марийское наречие).

В венгерском языке более 20 падежей, тогда

как в среднеобском диалекте хантыйского языка

всего 3 падежа. Отрицание во многих У. я.

выражается формами отрицательного глагола,

однако в эстонском и угорских языках это явление исчезло. Наряду с

языками, обладающими трёхчленной системой прошедших

времён - простое прошедшее, перфект и

плюсквамперфект, - встречаются языки и диалекты с одним прошедшим

временем. Даже типологически одинаковые черты иногда могут иметь

разное происхождение, например формы объектного спряжения в самодийских, обско-угорских и

мордовских языках.

Особенно значительны различия У. я. в области синтаксиса. Синтаксис прибалтийско-финских,

саамского и мордовских языков напоминает синтаксис индоевропейских языков, тогда как синтаксис

самодийских, обско-угорских (в известной мере также синтаксис

удмуртского и марийского языков) может быть назван синтаксисом

тюркско-монгольского типа.

На протяжении своей длительной истории отдельные У. я. подверглись

влиянию языков других народов, которые оставили заметные следы в их лексике, а отчасти и в их грамматическом строе.

У. я. не имеют памятников древней письменности. Наука располагает памятниками

письменности отдельных языков относительно позднего времени. Первый

письменный памятник венгерского языка создан около 1200, две краткие

надписи на карельском языке на новгородских берестяных грамотах

датируются началом 13 в., первые памятники на древнем коми языке

написаны в 14 в., наиболее древние финские и эстонские памятники

восходят к 16 в. Памятники письменности других финно-угорских народов

относятся к концу 17 и началу 18 вв. У современных уральских народов

письменность развита довольно неравномерно. Наряду с языками с давней

литературной традицией (венгерский, финский, эстонский) имеются языки

со слабо развитой письменностью (ненецкий, хантыйский, мансийский) и

бесписьменные или письменность которых разрабатывается (водский,

вепсский и другие). Об изучении У. я. см. Финно-угроведение.

Основы финно-угорского языкознания, [т. 1-3], М.,1974-76;

Хайду П., Уральские языки и народы, пер. с венг., М.,

1985;

Collinder B., Survey of the Uralic languages,

[2 ed.], Stockh., [1957];

Hajdú P., Finnugor népek és nyelvek, Budapest,

1962;

его же, Bevezetés az uráli nyelvtudományba,

Budapest, 1966;

Décsy G., Einführung in die finnisch-ugrische

Sprachwissenschaft, Wiesbaden, 1965.

Б. А. Серебренников.

Составить слова из слова уральские языки