Части́цы -
разряд неизменяемых служебных слов,
участвующих в выражении форм отдельных морфологических категорий, входя в состав слова («некто», «кто-то»,
«дай-ка») либо присоединяясь к нему («пошёл бы»,
«да будет», «пошёл было» и т. п.), передающих коммуникативный статус высказывания (вопросительность - «разве», «ли»,
«неужели», отрицательность - «не», «ни»), а
также выражающих отношение высказывания и/или его автора к
окружающему контексту, выраженному или подразумеваемому: так
называемые модальные частицы («только», «и»,
«даже», «ещё», «уже», «ведь», «же», «тоже» и т. п.).
Пестрота предлагаемых классификаций частиц и многообразие их списков
объясняется принципиальными особенностями функционирования частиц:
их многозначностью, нечёткими семантическими границами, совмещённостью
субъективного и объективного модальных начал, тесной связью частиц с лексико-грамматической
структурой высказывания, способностью соединяться в комплексы,
обилием частиц в разговорной речи, а также
обязательным соотнесением их с совпадающими по форме и близкими по
семантике единицами других частей речи (союзами, междометиями, наречиями, застывшими формами существительных, местоимений, глаголов), с
которыми частицы связаны генетически. Частицы легко входят в комплексные
сочетания друг с другом или с единицами других частей речи.
В соответствии с этим классификационные списки частиц различаются - в
разных грамматических традициях - для одного языка и также для разных
языков. Не совпадают они в рамках синхронного и
исторического языкознания: в пределах сравнительно-исторического языкознания принято
называть частицами те элементы, которые в других направлениях
современного языкознания именуются союзами или формантами.
Интерес к коммуникативно-дискурсивной стороне речи, развитие теории
функционального синтаксиса, семантики,
возникновение лингвистики текста,
теории пресуппозиций и пр.
обусловили растущий интерес к модальным частицам (выделительным,
усилительным, акцентирующим, эмфатическим). Теория прагматических
пресуппозиций позволяет определить общее свойство частиц подобного
типа: вызывать в сознании воспринимающего дополнительную смысловую
информацию, объединяющую его с говорящим: «Только он не вернулся»
(остальные вернулись), «Мне он и рубля не дал» (а такую малую сумму мог
бы) и т. п.
В высказывании частицы могут относиться ко всему составу: «Только /
задачу вы решили неправильно» (а не так, как вы думали: правильно),
«Даже / книгу не могла держать в руках» (так волновалась, читая), и к
отдельному слову: «Только задачу вы решили неправильно»
(остальное правильно), «Даже книгу не могла держать в руках»
(а более тяжёлое - и подавно).
Значения, передаваемые частицами (помимо чисто морфологических),
обычно связаны с другими содержательными категориями высказывания.
В первую очередь - с категорией определённости/неопределённости, с выражением
форм которой, например в русском языке,
непосредственно соотносятся частицы «не», «то», «нибудь», «либо»,
«бы то ни было», «угодно», формирующие неопределённые местоимения, и
частицы типа «вот», «вон», «же», относящиеся к высказыванию в целом:
«Вот едет могучий Олег со двора», «Вон речка показалась».
Высказывались предположения об артиклоидном
характере частицы «и» как носителе значения определённости в русском
языке: «Вот и мальчик». Часть частиц принимает на себя функции
глагола-связки: «Государство - это я», «Вот и
дом», «Я вот он» (разг.).
Тип частицы связан с распределением грамматических категорий в высказывании в целом -
видом глагола-сказуемого, типом детерминанта-обстоятельства, наличием наречий с семантикой
однократности или итеративности. Частицам приписывается - в рамках
теории актуального членения
предложения - роль рематизаторов.
Модальные частицы связываются с фактами акцентно-просодической
структуры высказывания. Можно говорить о 3 группах частиц: не
выделяемых и не выделяющих («ведь»), не выделяемых, но выделяющих
(«же»), выделяемых и выделяющих («вот», «вон», «это», «ещё», «только»,
«даже», «один»). В последней группе выделенность частиц соотносима с
текстовым явлением анафорики (см. Анафорическое отношение): «Вот мальчик» (новое) -
«Вот мальчик» (о нём уже говорилось), «Это книга»
(демонстрация) - «Это книга» (уточнение с поправкой),
«Ещё сахару» (сахар уже брали) - «Ещё сахару» (брали, но не
сахар) и т. д. Особенно тесно тип акцентного выделения связан со словом
«один» в разных его функциях. Существенно и синтагматическое членение при частицах: «Только /
Петрову это не под силу» - «Только Петрову это не под силу»;
«Вот / мальчик, о котором я говорила» (интродукция) - «Вот мальчик, о
котором я говорила» (дейктическая демонстрация).
Общепринятым является признание у частиц размытой семантики,
нечёткости их разделения с другими частями речи, от которых они
происходят, модификативность общего их списка.
Дискуссионным является вопрос о наличии у частиц собственного
инвариантного значения (и тем самым вопрос об их
знаменательности/незнаменательности) или об определении их
значения семантикой конкретного высказывания; вопрос об эволюции
частиц, поскольку их обилие отличает древние языки архаичной структуры и
в то же время число их активно возрастает; вопрос о границах их линейной
протяжённости и единичности/множественности значения при
комплексах («и так», «так и», «вот ведь», нем.
aber auch, nur mal).
Частота употребления коммуникативных частиц является типологически
различающим критерием. Наибольшее число частиц отмечается для древнегреческого, русского
и немецкого языков. В ряде древних языков,
например, в индоевропейских языках Малой
Азии, типологически характерным является
наличие инициальных для высказывания комплексов частиц с определённым
линейным их порядком (см. Ваккернагеля закон). Свободное и правильное
употребление частиц и их комплексов является свидетельством совершенного
владения языком, поэтому они представляют особые трудности при
преподавании, а тип их и количество могут быть свидетельством при
определении языковой принадлежности автора текста (например, значимо
резкое уменьшение числа частиц в греческом языке Нового Завета по
сравнению с классическим греческим языком).
Таксономические сложности определения статуса
частиц обусловили наметившееся в языкознании 60-70‑х гг. стремление к
их пословному описанию и отсутствие системно-иерархического описания их
общей семантики.
Шведова Н. Ю., Очерки по синтаксису русской разговорной
речи, М., 1960;
Киселёв И. А., Частицы в современных восточнославянских
языках, Минск, 1976;
Русская грамматика, т. 1-2, М., 1980;
Николаева Т. М., Функции частиц в высказывании, М.,
1985;
Чолакова К., Частиците в съвременния български
книжовен език, София, 1958;
Дограмаджиева Е., Структура на старобългарското
сложно съчинено изречение, София, 1968.
Т. М. Николаева.