Ни́ло-саха́рские языки́ -
макросемья африканских языков. Гипотеза о генетическом единстве Н.‑с. я. была выдвинута
Дж. Х. Гринбергом в 1963. Ранее отдельные языки и языковые общности,
составившие нило-сахарскую макросемью, рассматривались в африканистике как самостоятельные или включались в
другие группы и семьи. Н.‑с. я. распространены в основном в Центральной
и Восточной Африке. Самая западная область данного языкового ареала
охватывает среднее течение реки Нигер, где распространён язык
сонгай.
Постулат о генетическом единстве Н.‑с. я. является наиболее
гипотетической частью классификации Гринберга
и требует дополнительного обоснования. Аргументы в пользу нило-сахарской
принадлежности некоторых отдельных языков и языковых общностей
являются пока недостаточными, для ряда из них имеются предположения
об иных генетических связях. Дальнейшей разработки требует и проблема
внутренней классификации Н.‑с. я., особенно вопрос о наличии отдельной
шари-нильской генетической общности в рамках нило-сахарской макросемьи
(см. Шари-нильские языки).
Согласно Гринбергу, Н.‑с. я. делятся на 6 семей: 1) сонгай-зарма, 2) сахарская,
3) маба, 4) фур, 5) шари-нильская, 6) кома
(нумерация в направлении с запада на восток; названия языков и состав
семей даются с учётом работы М. Л. Бендера).
Первая семья представлена одним языком сонгай, основные диалекты которого: собственно сонгай (сонгай кене),
дьерма (зарма), денди. Сахарская семья, распространённая в Центральном
Судане, включает языки: а) канури, канембу,
б) теда, даза (тубу), в) загава, берти. Языки маба, распространённые
в Вадаи (Республика Чад), включают собственно язык маба, а также языки
мими, каранга, масалит и др. Семья фур представлена одним языком фур,
распространенным в области Дарфур (Судан).
Наиболее сложной структурой обладает шари-нильская, или
макросуданская, семья, включающая 4 ветви: восточносуданскую,
центральносуданскую, кунама, берта. Восточносуданские языки, в свою
очередь, делятся, по Гринбергу, на 10 групп: 1) нубийская, включающая
а) нильскую подгруппу: кенузи-донгола, махас-фадиджа, сюда же относится
и древненубийский; б) горную подгруппу: даир,
гарко и др.; в) мейдоб; г) биргид; 2) мурси, мурле, мугуджа, дидинга,
лонгарим и др.; 3) нера (барса); 4) ингассана (таби); 5) ньимант;
6) темейн, джирру; 7) тама, сунгор, мерарит, кибет; 8) дагу (даджу) и
др.; 9) нилотская, включающая западные языки: бурун, шиллук, ачоли, алур, луо,
динка, нуэр и др.;
восточные языки: бари, туркана, масаи, лотуко,
карамоджонг (каримоджонг) и др.; южные языки: нанди, сук (пакот), татога
(см. Нилотские языки); 10) нгангеа
(ньянгия), ик, со.
Центральносуданские языки делятся на 6 групп: 1) бонго, сара, багирми, йулу и др.; 2) крейш; 3) мору, мади, лугбара и др.; 4) мангбету, асуа (ака)
и др.; 5) мангбуту, эфе и др.; 6) ленду.
Остальные 2 ветви шари-нильских языков представлены группами близких
диалектов, соответственно кунама (и илит) и берта.
Шестую семью Н.‑с. я. составляют языки кома, урук, гумуз, гуле и др.,
расположенные в эфиопско-суданских пограничных районах. Гринберг
гипотетически отнёс к Н.‑с. я. также мероитский язык.
Н.‑с. я. по своему грамматическому строю и лексическому составу сильно отличаются друг от
друга. Отдельные Н.‑с. я. и группы испытали сильное контактное воздействие со стороны других языков,
особенно относящихся к афразийской макросемье.
Это обстоятельство, а также слабая изученность многих Н.‑с. я.
существенно затрудняет нило-сахарские сравнительно-исторические исследования.
В обоснование гипотезы о нило-сахарском генетическом единстве Гринберг
проводит около 160 лексических соответствий, а также около 30
соответствий в морфологических показателях,
многие из которых распространяются лишь на отдельные языки и
подгруппы, не охватывая большинство Н.‑с. я. Среди этих соответствий
следует выделить a (/ai) как показатель личного местоимения 1‑го лица
единственного числа во всех 6 семьях
нило-сахарской семьи, обычно противопоставленный i как показателю
2‑го л. ед. ч. (во 2‑м лице часто имеется назальный префикс, например,
канури nyi, сонгай ni, маба mi и т. д.); релятивный и адъективный
формант ma в языках сонгай, сахарских, шари-нильских и кома, показатель
каузатива t- в сахарских и восточносуданских языках; n как показатель
3‑го л. ед. ч. в личных, притяжательных и
указательных местоимениях; w в личных местоимениях 2‑го л. мн. ч. в
сахарских и восточносуданских языках; релятивный и адъективный показатель ko- в сонгай и маба,
показатели генитива n (маба и фур), аккузатива k (канури и маба),
локатива l. Далее k, t, n, i как показатели мн. ч. и
противопоставление единственного и множественного чисел с
помощью оппозиций n/k, t/k; глагольный дативный показатель k со значением
«делать для кого-либо» в канури и восточносуданских языках.
Greenberg J., The languages of Africa, The
Hague - Bloomington, 1966;
его же, Nilo-Saharan and Meroitic, «Current
Trends in Linguistics», 1971, v. 7;
Bender M. L., Nilo-Saharan overview,
в кн.: The Non-Semitic languages of Ethiopia, East
Lancing (Mich.), 1976.
В. Я. Порхомовский.