Конёнков Сергей Тимофеевич (1874-1971), скульптор, народный художник СССР (1958), действительный член АХ СССР (1954), Герой Социалистического Труда (1964). Обращаясь преимущественно к мраморной и деревянной скульптуре, создавал обобщённо-символические, в том числе фольклорно-сказочные, образы («Стрибог», 1910), психологические портреты («Автопортрет», 1954, и др.), монументальные композиции (мемориальная доска «Павшим в борьбе за мир и братство народов», 1918; «Освобождённый человек», 1947). Государственная премия СССР (1951), Ленинская премия (1957).
* * *
КОНЕНКОВ Сергей Тимофеевич - КОНЕНКОВ Сергей Тимофеевич (1874-1971), российский скульптор, народный художник СССР (1958), действительный член АХ СССР (1954), Герой Социалистического Труда (1964). Обращаясь преимущественно к мраморной и деревянной скульптуре, создал обобщенно-символические, в т. ч. фольклорно-сказочные, образы («Нике», 1906; «Стрибог», 1910), психологические портреты («Рабочий-боевик 1905 года Иван Чуркин», 1906; «Автопортрет», 1954), монументальные композиции (мемориальная доска «Павшим в борьбе за мир и братство народов», 1918; «Освобожденный человек», 1947). Ленинская премия (1957), Государственная премия СССР (1951).
* * *
КОНЕНКОВ Сергей Тимофеевич [28 июня (10 июля) 1874, село Верхние Караковичи, ныне в Смоленской области - 9 октября 1971, Москва], русский художник. Выдающийся мастер русской скульптуры символизма (см. СИМВОЛИЗМ) и модерна (см. МОДЕРН), продолживший традиции «серебряного века» в совершенно новых исторических условиях."
Мотивы языческой древности
Выходец из крестьян. Решив посвятить себя искусству, учился у С. И. Иванова и С. М. Волнухина (см. ВОЛНУХИН Сергей Михайлович) в Московском училище живописи, ваяния и зодчества (1892-96), а также в Академии художеств (1899-1902). Был членом «Мира искусства» (см. МИР ИСКУССТВА).
В 1895-96 посетил ряд стран Западной Европы, в том числе Италию, в 1912 - Грецию и Египет. Затем жил преимущественно в Москве, наезжая в родную Смоленщину. Особое влияние на него оказало искусство Микеланджело (см. МИКЕЛАНДЖЕЛО Буонарроти), а также пластика архаических культур Средиземноморья. Эти впечатления прочно соединились в творчестве Коненкова с русским крестьянским фольклором, создав удивительно самобытный стилистический сплав.
Образы мастера изначально были полны огромной внутренней динамики. Его мужские фигуры часто представлены в борьбе с косной материей, с силой тяжести, которую они стремятся преодолеть (таков «Самсон, разрывающий узы», за которого он получил академическое звание художника, 1902; фигура не сохранилась) и напряженно-драматически преодолевают в искусстве («Паганини», первый вариант - 1906, Русский музей). Женские же образы, напротив, полны юной и светлой гармонии («Нике», 1906; «Юная», 1916; обе в Третьяковской галерее). Человек здесь, как это часто бывает в искусстве модерна, предстает как неотъемлемая часть природной стихии, которая либо поглощает его, либо отступает, побежденная его волей.
Эта стихийность наиболее выразительна в той «Лесной серии» из дерева (с 1907), что закономерно ассоциируется с именем Коненкова чаще всего. Преображая естественные формы стволов и корневищ, художник создает целое племя сказочных существ, напоминающих то вполне реальных поселян, то персонажей языческой мифологии («Старичок-полевичок», «Стрибог»; обе - 1910, Третьяковская галерея), которые кажутся фрагментами древнего капища. Присущий мастеру темперамент мистика позволяет ему остро ощущать злободневность древних символов и мифов, обретающих накануне грозных исторических потрясений новую жизнь.
Монументальная пропаганда
Активно сотрудничая с новой властью, Коненков создает едва ли не лучшие образцы революционной монументальной пропаганды (мемориальная доска «Павшим в борьбе за мир и братство народов», 1918, была установлена на Спасской башне Кремля; скульптурная группа «Степан Разин со своей ватагой», 1919, была установлена на Лобном месте; обе в Русском музее).
Впрочем, содержание этих произведений отнюдь не исчерпывается узкоагитационными, сиюминутно-политическими задачами. И здесь Коненков выступает как духовидец-романтик. Революционная стихия в ватаге лихих разбойников выглядит одновременно веселой и беспощадной, уподобляясь природной катастрофе. Гений же революции, что гордо возвышается на мемориальной доске, явственно напоминает врубелевского «Демона» (эта очевидная двусмысленность, вероятно, и послужила причиной того, что доску позже убрали с кремлевской стены, с глаз подальше, надолго заключив ее в музейные запасники). Как и его друг С. А. Есенин (см. ЕСЕНИН Сергей Александрович) (который был одним из авторов торжественной кантаты, написанной к открытию данного мемориала), Коненков жадно, всем сердцем воспринимает «музыку революции», но во всем ее трагедийном диапазоне.
Американские тайны
Выехав в 1923 в США с выставкой русского искусства, скульптор на долгие годы остался в Америке, живя преимущественно в Нью-Йорке. Получая немало заказов, он и здесь продолжает свою «Лесную серию», много и плодотворно работает как портретист, исполнив, в частности, портреты С. В. Рахманинова (см. РАХМАНИНОВ Сергей Васильевич), Ф. И. Шаляпина (см. ШАЛЯПИН Федор Иванович), А. Эйнштейна (см. ЭЙНШТЕЙН Альберт) и других знаменитостей. Однако большого успеха не было: на фоне усиливающейся моды на авангард (см. АВАНГАРДИЗМ) стиль мастера кажется слишком «архаичным». К тому же положение четы Коненковых усложняется тем, что они попадают в сеть международного шпионажа: через них советская разведка осуществляет сбор конфиденциальной информации, в том числе о том же Эйнштейне (см. ЭЙНШТЕЙН Альберт) (которого подозревали в причастности к атомному «Манхэттенскому проекту» (см. МАНХЭТТЕНСКИЙ ПРОЕКТ)).
Присущий Коненкову интерес к теософии и религиозному сектантству за рубежом усиливается: он вступает в общину «Ученики Христа», основанную американским проповедником Ч. Расселом. Но особенно самобытно эти интересы проявляются в самом художественном творчестве: в серии евангельских скульптур («Иоанн Богослов» и др., 1930-е гг.), а также в многолетнем цикле удивительных рисунков, своего рода мистических диаграмм, где мастер стремится суммировать и предугадать ключевые моменты прошедшей и будущей истории человечества.
Назад в СССР
В 1945 Коненков с женой получают разрешение вернуться в Советский Союз и вновь поселяются в Москве. Нападки официальной критики, обвинения в «формализме» со временем, в годы «оттепели», сходят на нет. Его творчество, окруженное почетом, обретает надежный академический статус; с другой стороны, оно сохраняет тот ореол свободы самовыражения, который привлекает к нему фрондирующие слои общества. В те годы Коненков предстает парадоксальной официально-неофициальной фигурой, настоящим айсбергом, лишь верхушка которого виднеется на поверхности.
Значительную часть этой выставочной «верхушки» составляют возвышенно-патетические скульптурные портреты («Автопортрет», 1954). Катастрофически грозный «Самсон» («Освобожденный человек», 1947, Музей революции, Москва) близок по духу прежним коненковским композициям, созданным по плану «монументальной пропаганды», помпезные же рельефы и фигуры, украсившие Музыкально-драматический театр в Петрозаводске (1953-54), решены вполне в русле послевоенного «стиля триумф». Свои мистические рисунки Коненков хранил в секрете, однако отдельными мотивами и они выходят на публику, например, в проекте огромного многофигурного памятника В. И. Ленину на набережной Москвы-реки (1959), где автор задумал символически изобразить всю человеческую историю, начиная от первобытных времен. Но самым честолюбивым его замыслом был «Космос», над которым он работал до последних лет жизни. Эта скульптурная композиция, в идеале - кинетическая и светозвуковая, призвана была воплотить в себе принцип духовно преображающего синтеза искусств.
Человек удивительной судьбы, сам Коненков был «личностью-произведением», до сих пор еще адекватно не изученной. В 1974 к 100-летнему юбилею мастера в его московской мастерской был открыт мемориальный музей.
