Ше́ллинг Фридрих Вильгельм (Schelling) (1775-1854), немецкий философ. Был близок йенским романтикам. Отталкиваясь от учения И. Г. Фихте, развил принципы объективно-идеалистической диалектики природы как живого организма, бессознательно-духовного творческого начала, восходящей системы ступеней («потенций»), характеризующейся динамическим единством противоположностей. Метод усмотрения этого единства - интеллектуальная интуиция, присущая философу и художественному гению. Искусство - высшая форма постижения мира («Система трансцендентального идеализма», 1800). Абсолют - недифференцированное тождество природы и духа, субъекта и объекта. Через самораздвоение и саморазвитие абсолюта осуществляется его самопознание. Источник зла - свободное отпадение человека от абсолюта («Философские исследования о сущности человеческой свободы», 1809); предпосылкой этого Шеллинг вслед за Я. Бёме считал наличие «тёмной основы» в Боге.

* * *

ШЕЛЛИНГ Фридрих Вильгельм - ШЕ́ЛЛИНГ (Schelling) Фридрих Вильгельм (1775-1854), немецкий философ. Был близок йенским романтикам (см. ЙЕНСКИЕ РОМАНТИКИ). Отталкиваясь от И. Г. Фихте, развил принципы объективно-идеалистической диалектики природы как живого организма, бессознательно-духовного творческого начала, восходящей системы ступеней («потенций»), характеризующейся полярностью, динамическим единством противоположностей. Метод усмотрения этого единства - интеллектуальная интуиция, присущая философскому и художественному гению. Искусство - высшая форма постижения мира, единство сознательного и бессознательного, теоретической и практической деятельности («Система трансцендентального идеализма», 1800). Абсолют - недифференцированное тождество природы и духа, субъекта и объекта. Через самораздвоение и саморазвитие абсолюта осуществляется его самопознание. Источник зла - свободное отпадение человека от абсолюта; предпосылкой этого Шеллинг вслед за Я. Беме (см. БЕМЕ Якоб)считал наличие «темной основы» в Боге.

* * *

ШЕ́ЛЛИНГ (Schelling) Фридрих Вильгельм Йозеф (27 января 1775, Леонберг, близ Штутгарта - 20 августа 1854, Рагац, Швейцария), немецкий философ.

Образование, встреча с Фихте

Отец Шеллинга был лингвистом, теологом и видным деятелем протестантской церкви в Вюртемберге. Все это предопределило интересы и увлечения сына. В 1785 Шеллинг, получив начальное образование, поступает в латинскую школу в Нюртенгене, через год переводится в семинарию в Бебенхаузене, а осенью 1790 начинается его пятилетнее обучение в теологическом институте в Тюбингене, где он завязывает дружеские отношения с Гегелем (см. ГЕГЕЛЬ Георг Вильгельм Фридрих) и Гельдерлином (см. ГЕЛЬДЕРЛИН Фридрих). В 1792 Шеллинг защищает магистерскую диссертацию об истолковании библейского мифа о грехопадении. В 1793 он встречается с Фихте (см. ФИХТЕ Иоганн Готлиб) и попадает под влияние его идей. Он осваивает идеи наукоучения Фихте и публикует ряд работ, выдержанных в фихтеанском духе: «О возможности формы философии вообще» (1794), «Я как принцип философии» (1795), «Письма о догматизме и критицизме» (1795). Правда, уже в последней работе обнаруживается ряд тенденций, из которых впоследствии выросла оригинальная философия Шеллинга. В ней чувствуется интерес автора к Спинозе, и позже Шеллинг говорил, что видит свою заслугу в соединении «реалистического» учения о природе Спинозы с динамичным идеализмом Фихте. Процесс создания Шеллингом собственной системы активизировался в 1797 году, когда вышли в свет «Идеи к философии природы». За «Идеями» последовали работы «О мировой душе» (1798), «Первый набросок системы натурфилософии» (1799), «Введение к наброску системы натурфилософии» (1799) и «Всеобщая дедукция динамического процесса» (1800). Одновременно Шеллинг работает над уточненным вариантом фихтевского наукоучения - «трансцендентальной философией».

Йенские романтики. В Мюнхене

Став в 1798 по рекомендации Фихте, Шиллера и Гете профессором Йенского университета, он читает курсы по трансцендентальной философии, а в 1800 публикует знаменитую «Систему трансцендентального идеализма». В этот период происходят важные изменения в личной жизни Шеллинга. После переезда в Йену он входит в кружок йенских романтиков, общается с братьями Шлегелями и Новалисом. Дружба с женой А. В. Шлегеля Каролиной - «музой» йенских романтиков - переходит в любовь и после разрыва с Шлегелем, покинув Йену, Шеллинг и Каролина венчаются в 1803. В 1803 - 1806 гг. супруги живут в Вюрцбурге, а потом перебираются в Мюнхен, где Шеллинг получает место в Баварской академии наук, а в 1808 становится генеральным секретарем Академии художеств, организует впоследствии ряд интересных выставок и занимает эту должность до 1823. В последние годы пребывания в Йене Шеллинг вместе с Гегелем издавал «Критический философский журнал», пришедший на смену шеллинговского «Журнала умозрительной физики». В этом «Журнале» в 1801 появилась работа, обозначившая поворот в философском творчестве Шеллинга (а он пробовал себя и в художественной литературе: в 1799 написал вольнодумную поэму: «Эпикурейские воззрения Гейнца Упрямца», стихи под псевдонимом Бонавентура; раньше Шеллингу приписывали и роман «Ночные бдения» Бонавентуры, но его авторство сомнительно): «Изложение моей философской системы». Здесь Шеллинг начинает решительный отход от Фихте и презентует систему абсолютного тождества (подвергнутую в 1807 резкой критике Гегелем), учение об абсолюте, очищенное от лишних элементов, мешавших его полному развертыванию в прежних работах. Он доказывает, что различие субъекта и объекта, идеального и реального существует только «в явлении», в единичном, тогда как «в себе» они тождественны. Шеллинг говорил, что «Изложение» открывает ряд публикаций по «идеальной философии». Но он предпринимал попытки переработать в свете новой концепции и свои натурфилософские идеи, философию искусства и т. д. Учение об абсолюте получает развитие в диалоге «Бруно» (1802), двух частях «Дальнейшего изложения моей философской системы» (1802), «Философии и религии» (1804) и «Философских исследованиях о сущности человеческой свободы». Этот трактат, вышедший в 1809 качестве первого тома его «Философских сочинений», стал последней значительной работой, опубликованной самим Шеллингом. Осенью того же года неожиданно умирает Каролина.

Новая семья. «Философия мифологии» и «Философия Откровения»

Немного оправившись от потрясения, Шеллинг читает в 1810 популярный курс по своей философии - так называемые «Штутгартские приватные лекции». Тогда же Шеллинг начинает работу над «Мировыми эпохами», продолжавшуюся несколько лет. Работа над «Мировыми эпохами», в которых идет речь о самооткровении Бога, совпала с новым поворотом его жизни. В 1812 он женится на Паулине Готтер и вскоре становится отцом большого семейства. Продолжая интенсивно работать, Шеллинг постепенно приходит к выводу о необходимости дополнения своей прежней философии «позитивной частью», в состав которой должны входить философия мифологии и философия откровения. В 1821 в Эрлангене Шеллинг читает курс «Философии мифологии» и готовит к публикации одноименную работу. В 1826 он получает приглашение на профессуру в новообразованном университете в Мюнхене, а в 1827 становится президентом Баварской академии наук. В том же году он начинает чтение лекций в университете Мюнхена курсом по «Истории новой философии» и продолжает «Мировыми эпохами», «Философией мифологии» и «Философией Откровения». В 1830-е годы Шеллинг регулярно читает «Философию мифологии», «Философию Откровения» и «Систему позитивной философии» (с зимнего семестра 1832 года). В 1840 Шеллинга приглашают в Берлин. Среди слушателей знаменитого курса по «Философии откровения» 1841 были М. Бакунин (см. БАКУНИН Михаил Александрович), С. Кьеркегор (см. КЬЕРКЕГОР Серен), Ф. Энгельс (см. ЭНГЕЛЬС Фридрих). Чтение курсов по философии мифологии и философии откровения Шеллинг продолжал до 1845.

Итоги

В последние годы жизни Шеллинг возвращается к проблемам «негативной» философии и готовит к изданию рукописи своих незавершенных произведений. Вскоре после смерти Шеллинга его сын К. Ф. А. Шеллинг издал собрание сочинений отца в 14 тт.

По характеру Шеллинг был весьма эмоциональным человеком и при случае мог переходить на личности. Эмоциональность чувствуется и в его работах. Шеллинг порой балансировал на грани философии и поэзии, философии и теософии. Он испытал значительное влияние мистических теорий Я. Беме (см. БЕМЕ Якоб) и Ф. Баадера (см. БААДЕР Франц Ксавер фон). В ранний период он признавал зависимость от фихтевских идей, в позднюю - акцентировал значимость ряда положений кантовской философии. Гегеля он считал своим учеником, который, однако, исказил и ухудшил принципы его системы. Философия Шеллинга - это постоянное возобновление одних и тех же интуиций в самых разных контекстах. Она символизирует вечную новизну философской мысли, невозможность раз и навсегда решить «предельные» вопросы.

Натурфилософия

Признавая правоту учения Фихте (см. ФИХТЕ Иоганн Готлиб) о приоритете деятельности над статичным бытием, Шеллинг в то же время стремился восполнить пробел фихтевского наукоучения, состоящий в излишней психологизации этой деятельности. Исключительное внимание Фихте к человеческому Я обернулось фактическим игнорированием им природной сферы. Природа сводилась у Фихте к абстрактному не-Я как инструменту морального совершенствования. Он словно не видел, что она являет собой сложный организм, образованный взаимодействием множества разнообразных сил. И Шеллинг предлагает взглянуть на природу так, как Фихте смотрел на человеческое Я. Одно время Шеллинг считал, что этот шаг просто расширяет наукоучение Фихте. На деле он вел к кардинальному изменению фихтевской онтологической модели. Дуалистичность становилась теперь внутренним качеством бытия. Так или иначе, но Шеллинг говорил, что неправильно видеть в природе просто застывший объект или совокупность таких объектов. Природа - пусть «спящий», но все же дух. Она не только «продукт», но и «продуктивность». Ей присуще изначальное единство этих двух противоположных моментов. На исходном уровне природа обнаруживает себя в противоположности света и материи. Свет выступает как первичный идеальный принцип, своего рода «мировая душа», материя - реальный. Материя на этом уровне сводится к гравитации. Соединение света и материи приводит к «динамическому процессу», происходящему через «потенциирование» силы тяжести. Над всеобщим тяготением возникает особенное, а именно магнетическое притяжение. Магнетизм переходит в феномен электричества, с помощью которого Шеллинг хочет объяснить чувственно воспринимаемые качества мира. Движение от неорганического к органическому свидетельствует о победе идеального начала над реальным. В органическом мире материя теряет самостоятельность и сводится к роли инструмента для жизни. Шеллинг говорит о лестнице органических существ, продвижение по которой соответствует все большему подчинению материи жизненной форме. Шеллинг проявлял готовность рассматривать формирование органической материи в эволюционном плане, хотя и не был склонен распространять принцип развития на неорганический мир. При этом он был уверен в эвристической ценности натурфилософии или, как он ее еще называл, «высшей физики». Высшая физика, по Шеллингу, не вырастает из опыта, а конструируется философом a priori, пусть и на материале опыта.

Трансцендентальная философия

В «Системе трансцендентального идеализма» Шеллинг подчеркивает, что натурфилософия - лишь одна из двух основных философских наук. Она начинает с объективного, природы и обнаруживает в ней идеальное, подходит к границам духа, а может и переступить их. Правда, впоследствии он уточнял, что если натурфилософия переходит от природы к духу, то она должна именоваться уже не натурфилософией, а «философией духа» или идеальной философией. Всю систему можно по-прежнему называть натурфилософией, но нельзя забывать, что это название дано только по ее первой части. Так или иначе, но движение философской мысли можно начинать не только с объекта, но и с субъекта - с тем, чтобы вывести из него объект. Этот путь избирает трансцендентальная философия. Первой истиной трансцендентальной философии является основоположение «Я есть Я» или «Я существую». Оба этих тезиса выражают акт самосознания, в котором Я делает самого себя объектом и отождествляет созерцающее себя Я с созерцаемым Я. Созерцаемое Я есть Я как объект. Все объективное ограничено. Чтобы ограничить самого себя, Я должно осуществлять ограничивающую деятельность, и эта ограничивающая деятельность должна ограничивать другую, «объективную» или «реальную» деятельность Я. Значит, Я содержит в себе две противоположно направленные деятельности, идеальную и реальную. Самосознание возможно только при их сосуществовании. Но они не могут существовать без третьей деятельности, соединяющей их и в то же время не дающей им уничтожить друг друга. Эта третья деятельность и есть собственно акт самосознания. Но такое подвижное равновесие противоположных деятельностей мыслимо только в виде бесконечного прогресса. И Шеллинг действительно говорит, что трансцендентальная философия, занимающаяся его реконструкцией, есть «история самосознания». Ее направленность задается тем, что в предельном случае созерцающее Я самосознания полностью тождественно созерцаемому Я. Однако вначале этого тождества нет. Бесконечное Я обнаруживает себя конечным, ограниченным, а значит пассивным или ощущающим нечто, не-Я. Это первая эпоха самосознания. Дальнейшее движение постепенно раскрывает это не-Я, или объект, как Я (чему соответствует дедукция различных уровней организации материи, аналогичных тем, которые были выведены в натурфилософии). Уже первая эпоха заканчивается продуктивным созерцанием, т. е. пониманием Я факта своей активности в пассивном, на первый взгляд, ощущении. Следующая эпоха самопостижения Я завершается представлением им себя в виде рефлексии, т. е. чистой мысли. Третья эпоха сводит Я к свободному акту воли. Это означает переход от теоретической к практической философии. Свобода может существовать только при условии наличия других субъектов, движение которых к идеальной цели порождает человеческую историю. Но исторический процесс обнаруживает себя как необходимость, противостоящую свободным решениям Я. Чтобы, наконец, осознать себя как бесконечное Я, Я должно каким-то образом помыслить тождество свободы и необходимости, сознательного и бессознательного. И в этом ему помогает искусство.

Философия искусства как органон философии

Шеллинг трактует искусство, опираясь на интуиции кантовской «Критики способности суждения». Произведение искусства - продукт гения. С одной стороны, гений действует сознательно. Он ставит перед собой определенные цели и владеет соответствующей техникой. Но его творение перерастает этот сознательный замысел. В нем всегда есть нечто большее. И этот дополнительный элемент проистекает из бессознательной деятельности гения. Именно эта деятельность позволяет ему вкладывать в конечные чувственные образы бесконечные смыслы. Гений вносит бесконечное в конечное, но бесконечное, воплощенное в конечном, есть не что иное как прекрасное. Соединяя конечное и бесконечное, сознательное и бессознательное, прекрасное произведение искусства оказывается поэтому объективным выражением того самого тождества, которое является конечной целью устремлений философа (это тождество также выражается в целесообразных продуктах природы, но «не со стороны Я»). Именно поэтому философское истолкование феномена искусства и само эстетическое созерцание могут служить «органоном», т. е. инструментом общей философии, приходящей к этому тождеству с помощью «интеллектуального созерцания», т. е. изнутри, со стороны субъекта и именно поэтому нуждающейся в объективном подтверждении правильности сделанных ей выводов.

Учение о Боге и основе его существования

Абсолютное тождество свободы и необходимости возможно только в абсолютном Я, Абсолюте, которого нельзя смешивать с индивидуальным человеческим Я. Размышляя на эти темы, Шеллинг приходит к выводу о необходимости построения теории Абсолюта или Божественного как такового, теории, лишенной психологических или натурфилософских оттенков. При этом он исходит из прежней схемы. Бог есть бесконечная деятельность, которая стремится к самопостижению. Это стремление порождает Бога как объект для самого себя. Само оно существует еще до этого порождения, до божественного самосознания. Поэтому его можно назвать темной основой Бога, существующей в самом Боге. И порождение Бога как существующего Шеллинг сравнивает с выведением из тьмы на свет. Божественное самосознание есть Бог как разум. Двойственность божественности требует существования некого объединяющего принципа, «безосновного» (Ungrund), в котором темное и светлое начало присутствуют без смешения и противоположения и которое на более высоком уровне проявляется в качестве Духа. Вся эта динамика порождения Бога изнутри самого себя не может трактоваться как реальный процесс во времени. Поэтому можно сказать, что в Боге просветленный разум извечно торжествует над темными стремлениями. Но у человека дело обстоит совершенно иначе. В нем эти начала разъединены, и он может выбирать между добром и злом. Его назначение, однако, состоит в том, чтобы постоянно вытеснять зло разумными действиями. На этом пути человек отказывается от «своеволия», влекущего его на периферию мироздания и возвращается к исконному центру бытия, т. е. к Богу.

«Позитивная» философия

Вскоре после появления работы «Философские исследования о сущности человеческой свободы» (1809), где уже прозвучала мысль о надвременной диалектике личного Бога, Шеллинг пришел к выводу о необходимости радикальной перестройки всей своей философии. В ранних работах он исходил из идеи постепенно реализующегося полагания абсолютного тождества идеального и реального. Оно, считал Шеллинг, недостижимо сразу и именно поэтому должно проходить ряд ступеней, соответствующих различным уровням организации материального и духовного мира. При таком толковании он мог последовательно дедуцировать все эти уровни. Финальной точкой этих дедукций оказывалось понятие Бога. Но Шеллинг столкнулся с проблемой: соответствует ли в данном случае логическое движение реальной действительности? Если да, то это движение можно истолковать в историческом смысле и говорить о развивающемся Боге, который становится Богом только в конце всего процесса. Однако учение о эволюционирующем во времени Боге противоречит христианской догматике, к которой Шеллинг теперь стал относиться гораздо бережнее, чем раньше. Значит, мышление, при всей своей формальной правильности, не может полностью соответствовать бытию. Всегда есть что-то, что ускользает от него. Это что-то - само бытие или существование. Очевидно, что философ должен найти подходы не только к сущности вещей, их «что», но и к их существованию. Философию, логически реконструирующую сущности вещей, Шеллинг предлагает называть «негативной», а ту, которая имеет дело с существованием - «позитивной». Последняя не может быть чисто логической. В ней должен присутствовать эмпирический элемент, но не в обычном смысле слова, так как то, что обычно называется опытом, само пронизано логическими конструкциями. Скорее ее можно назвать «эмпирическим априоризмом». Она нацелена на бытие, лежащее за пределами разума и чувственного опыта, на prius. Это обстоятельство сразу придает ей возвышенный и глубоко личностный характер, соответствующий природе личного Бога, которым это бытие оказывается. Ведь именно Бог есть трансцендентная основа сущего. Задача позитивной философии как раз и состоит в том, чтобы при помощи исторического анализа подтвердить божественность бытия. Этот исторический анализ должен быть направлен на те феномены, в которых Бог открывается человеку, а именно на мифологию и Откровение. Мифология тоже является откровением Бога, но несовершенным, лишенным внутреннего единства божественных начал, рассредоточенных в политеистических представлениях. Тем не менее, она подготавливает монотеистичное христианское Откровение, в котором со всей ясностью выявляется тройственность божественных потенций в их вневременной субординации и единстве, а также - через христологию - тайна человеческой природы и существо должного отношения человека к Богу. Шеллинг подчеркивает, что при всем различии негативной и позитивной философии, вторая не исключает первую, а скорее предполагает ее. Негативная философия завершается понятием Абсолюта, а позитивная раскрывает понятие личного Бога. Правда, это не означает, что она должна обязательно следовать за негативной. Позитивная философия может развиваться и сама по себе. И только в ракурсе позитивной философии, считает Шеллинг, можно адекватно истолковать свободу как неотъемлемое свойство Бога. Ведь негативная философия подчиняет все логической необходимости, лишая себя средств понимания свободного действия. А без уяснения его природы нельзя ответить на главный вопрос: «почему вообще есть нечто, а не ничто», т. е. понять творение мира. Творение Шеллинг трактует как отпадение мира, в которое вовлечен и человек, как необходимый продукт внутренней диалектики божественных потенций («могущего быть» - «вынужденного быть» и «должного быть»), в свою очередь являющейся свободным самообнаружением Бога.

Влияние идей Шеллинга

Ранняя философия Шеллинга сыграла ключевую роль в формировании спекулятивного метода и базисных онтологических установок Г. В. Ф. Гегеля (см. ГЕГЕЛЬ Георг Вильгельм Фридрих) и способствовала постепенному отходу И. Г. Фихте (см. ФИХТЕ Иоганн Готлиб) от психологического идеализма. Многие идеи Шеллинга были восприняты йенскими романтиками (см. ЙЕНСКИЕ РОМАНТИКИ). Натурфилософия Шеллинга оказала определенное воздействие на развитие естествознания в 19 в., хотя некоторые ученые решительно отвергали ее. Поздняя «позитивная» философия Шеллинга повлияла на С. Кьеркегора (см. КЬЕРКЕГОР Серен). Правда, Кьеркегор считал, что Шеллинг так и не сумел радикально перестроить свою систему. Тем не менее, учение о существовании Шеллинга дает повод рассматривать его как предшественника экзистенциализма 20 века. Шеллинг также оказал некоторое влияние на протестантскую теологию двадцатого столетия. Большой интерес к Шеллингу был и в России. В частности, Шеллинг повлиял на П. Я. Чаадаева (см. ЧААДАЕВ Петр Яковлевич), славянофилов (см. СЛАВЯНОФИЛЫ), а также на формирование религиозной философии В. Соловьева (см. СОЛОВЬЕВ Владимир Сергеевич). После определенного спада, в последние десятилетия интерес к Шеллингу в научной среде опять возрос. Создано Шеллинговское общество, периодически публикуются новые материалы из богатого рукописного наследия мыслителя. Однако Шеллинг по-прежнему остается одним из самых загадочных философов в истории европейской философии.

Составить слова из слова шеллинг фридрих вильгельм

Глаго́л

(лат. verbum) - часть речи, выражающая грамматическое значение

действия (т. е. признака подвижного, реализующегося во времени) и

функционирующая по преимуществу в качестве сказуемого. Как специфически предикативное слово глагол противопоставлен

имени (существительному); само выделение частей речи в

античной (уже у Платона), древнеиндийской, арабской

и других лингвистических традициях началось с функционального

разграничения имени и глагола. Вместе с тем формообразование глагола (спряжение) не во всех

языках чётко противопоставлено формообразованию имени (особенно

прилагательного), а набор грамматических

категорий глагола является далеко не одинаковым в разных языках.

Во многих языках различают собственно глагол и так называемые

вербоиды. Собственно глагол, или финитный глагол (лат. verbum finitum), используется в предикативной функции

и, таким образом, в языках типа русского

обозначает «действие» не отвлечённо, а «во время его возникновения от

действующего лица» (А. А. Потебня), хотя бы в частном случае и

«фиктивного» (ср. «светает»). В соответствии со своей функцией финитный

глагол характеризуется тем или иным набором специфически

предикативных грамматических категорий (время, вид, наклонение, залог), а во многих языках также согласовательными категориями (повторяющими

некоторые категории имени и местоимения).

Вербоиды (по другой терминологии - нефинитные формы глагола)

совмещают некоторые черты и грамматические категории глагола с чертами

других частей речи - существительных, прилагательных или наречий. Вербоиды выступают в качестве различных членов предложения, а также в составе аналитических финитных форм и некоторых близких к

ним конструкций. К вербоидам относят инфинитивы

(и другие «имена действия» - герундий, масдар,

супин), причастия и деепричастия. В некоторых языках нет морфологического противопоставления

финитных и нефинитных форм; форма глагола, выступая в непредикативной

функции, получает особое синтаксическое

оформление. Так, в китайском языке глагол,

функционируя в качестве определения,

обязательно присоединяет частицу, как бы

аннулирующую свойственную ему предикативность

(ср. wǒ kàn shū 我看書 ‘Я читаю книгу’ и wǒ kàn

de shū 我看的書 ‘читаемая мною книга’).

Семантико-грамматические разряды глаголов

выделяются на основании различных признаков. Знаменательные

глаголы противостоят служебным (так

называемым связкам) и вспомогательным

глаголам, используемым в составе аналитических глагольных форм. По

признаку семантически обусловленной способности «открывать вакансии» для

актантов все глаголы делятся также на

ряд валентностных классов, соответствующих формально-логическим

классам одноместных и многоместных предикатов (см. Валентность). Так различают

одновалентные глаголы («спит» - кто? «существует» - кто или

что? «знобит» - кого?), двухвалентные («читает» - кто что?

«любит» - кто кого или что? «хочется» - кому чего?),

трёхвалентные («даёт» - кто? кого или что? кому?) и т. д.

Особую группу составляют «нульвалентные» глаголы, обозначающие некую

нечленимую ситуацию и потому неспособные иметь хотя бы один актант

(«светает», «морозит»). Учитывается также качественная природа

отношений между глаголом и его актантами. Например, среди трёхвалентных

глаголов выделяют глаголы с адресатом («даёт»), глаголы с орудием

(«режет» - кто? что? чем?), глаголы лишения («отнимает» - кто? что? у

кого?) и т. д. Многозначные глаголы в разных значениях могут

принадлежать к разным группам. Так, «писать» в значении ‘наносить

письменные знаки на какую-либо поверхность’ задаёт схему предложения

«кто? что? чем? (и на чём?)», а в значении передачи информации - схему

«кто? кому? о чём?».

С приведённой классификацией перекрещиваются другие - по способности

глагола-сказуемого иметь подлежащее (так

называемые личные и безличные глаголы) и по способности принимать дополнение (переходные и

непереходные глаголы).

Личные глаголы, т. е. способные употребляться с подлежащим,

составляют большинство глаголов самой разной семантики.

Безличные, т. е. не сочетающиеся с подлежащим (в некоторых

языках сочетающиеся только с формальным подлежащим типа англ. it в it is raining ‘идёт дождь’), - это нульвалентные

глаголы и все те одно- и многовалентные, первый актант которых не

получает статуса подлежащего (обычно они обозначают некие

непроизвольные состояния живого существа: «меня знобит», «мне везёт»,

«мне хочется яблок»). В языках, где глагол согласуется с подлежащим,

безличные глаголы морфологически характеризуются дефектностью

парадигмы лица, числа (и рода); представлено

только 3‑е лицо единственного числа и (в русском и некоторых других языках)

средний род («меня знобило»).

Переходные глаголы получают (или могут получать) прямое

дополнение (обычно они обозначают действия над какими-либо объектами,

материальными или идеальными, их восприятие, эмоции по отношению к ним

и т. п.: «шью пальто», «решаю вопрос», «вижу лес», «люблю детей», «даю

книгу брату»). К переходным относятся и те одновалентные глаголы,

единственный актант которых принимает форму прямого дополнения («меня

знобит»). Непереходные глаголы не сочетаются с прямым

дополнением («брат спит»), но могут иметь другие типы дополнений

(«радуюсь весне», «любуюсь закатом», «отступаю от правил»), называемых

косвенными. Глаголы, требующие косвенного дополнения, объединяют в

группу косвенно-переходных. В некоторых языках переходные и

непереходные глаголы разграничиваются морфологически: переходные

имеют особые формы объектного спряжения

(например, в венгерском языке) и даже двойное

(иногда и тройное) согласование - с подлежащим, прямым дополнением (и с

косвенным дополнением), ср. груз. deda me

m-zrdi-s ‘мать меня воспитывает’, deda šen g-zrdi-s ‘мать тебя

воспитывает’, где глагольное окончание ‑s указывает на 3 е лицо ед. ч.

субъекта, а префиксы m- и g- соответственно на

1‑е и 2‑е лицо ед. ч. объекта.

В другой плоскости лежит разделение глаголов на динамические и

статические. Динамические обозначают действия в прямом смысле

слова («рублю», «пишу», «бегу») или же события и процессы, связанные с

теми или иными изменениями («чашка разбилась», «дерево растёт», «снег

тает»). Статические обозначают состояния, зависящие от воли

субъекта («стою») либо не зависящие от неё («болею», «мёрзну»),

отношения («соответствует», «превосходит»), проявления качеств и

свойств («трава зеленеет» в значении ‘видится зелёной’). Динамические и

статические глаголы разграничиваются своим употреблением, а в некоторых

языках (китайском, ряде кавказских) статические

глаголы (или отдельные их группы) обособляются и морфологически: они

имеют более бедный состав форм и в ряде отношений сближаются с

именами.

Динамические глаголы могут быть «предельными» и «непредельными».

Предельные обозначают действия, направленные к пределу и исчерпывающие

себя с его достижением («свеча догорает​/​догорела», «я наполняю​/​наполнил

стакан водой»). Непредельные обозначают действия, не

предусматривающие предела в своём протекании («смеюсь», «беседую»).

Есть промежуточная группа «двойственных» глаголов, выступающих и в

предельном, и в непредельном значении (ср. «пишу​/​написал книгу»,

«курю​/​выкурил папиросу» и непредельное значение «пишет хорошо», «много

курит»). Глаголы состояния, отношения и т. д. являются непредельными.

В славянских языках предельные глагольные

значения функционируют и в совершенном, и в несовершенном виде, либо,

реже, в одном совершенном (в русском языке, например, «отшумел»,

«рухнул»), а глаголы с непредельным значением выступают только в

несовершенном виде. Особую группу составляют в славянских языках так

называемые ограничительные глаголы типа «поспал», «проболел», в которых

течение действия, непредельного по своему характеру, ограничивается

внешним пределом - определённой «порцией времени» («поспал часок»,

«проболел всю зиму»). В германских и романских языках предельность​/​непредельность

отражается на значении и на возможности атрибутивного употребления

причастия, используемого в формах аналитического перфекта, на временны́х значениях форм пассива, а

также на сочетаемости с некоторыми обстоятельствами.

Наконец, выделяются ещё более дробные разряды, так называемые способы

действия (взаимодействующие с категорией вида), например в русском

языке начинательный («запел», «побежал»), многократный («певал»),

одноактный («толкнул»), однонаправленного перемещения («бежал»,

«нёс»), ненаправленного перемещения («бегал», «носил»), кумулятивный

(«накупил», «набедокурил»), дистрибутивный («перепробовал»,

«пооткрывал») и др.

В языках с богатой морфологией наблюдается подразделение глаголов на

формально-грамматические разряды типа «тематического» и «атематического»

спряжения древних индоевропейских, «сильного»

и «слабого» спряжения германских, I и II спряжения русского языков. По

формально-морфологическим основаниям выделяются и такие группы, как

возвратные глаголы и отложительные (депонентные) глаголы, хотя обычно

эти группы характеризуются и семантико-синтаксическими признаками

(непереходностью и др.).

Мещанинов И. И., Глагол, М.-Л., 1949;

Яхонтов С. Е., Категория глагола в китайском языке, Л.,

1957;

Исаченко А. В., Грамматический строй русского языка в

сопоставлении с словацким. Морфология, ч. 2, Братислава, 1960;

Холодович А. А., О предельных и непредельных глаголах, в

кн.: Филология стран Востока, [Л.], 1963;

Бондарко А. В., Буланин Л. Л., Русский глагол, Л.,

1967;

Потебня А. А., Из записок по русской грамматике, т. 4, в.

2, Глагол, М., 1977;

Перельмутер И. А., Общеиндоевропейский и греческий глагол,

Л., 1977;

Иванов Вяч. Вс., Славянский, балтийский и раннебалканский

глагол, М., 1981;

Семантические типы предикатов, М., 1982;

Якобсон Р. О., О структуре русского глагола, в его кн.:

Избранные работы, М., 1985;

Karcevski S., Système du verbe russe, Prague,

1927;

Dubois J., Grammaire structurale du français,

V. 2, Le verbe, P., 1967;

Vendler Z., Verbs and times, в его

кн.: Linguistics and philosophy, Ithaca - N. Y.,

[1967];

Leech G. N., Meaning and the English verb, [L.,

1971];

Daneš F., K struktuře slovesných

významů, в кн.: Jazykovedné štúdie, 12, Brat.,

1974;

Veyrenc J., Études sur le verbe russe, P.,

1980;

Allen R. L., The verb system of the present-day

American English, B. - N. Y. - Amst., 1982.

Ю. С. Маслов.

Составить слова из слова глагол