Родство́ языково́е -
общее свойство двух или нескольких языков,
заключающееся в том, что их исконные минимальные значимые элементы (корневые морфемы и аффиксы) находятся в строго определённых
соответствиях, отражающих регулярный характер звуковых преобразований
(см. Фонетические законы)
материального фонда, восходящего к общему источнику - праязыку. Группа родственных языков составляет
семью. Объём понятия семьи в терминологической практике
изменчив. Одно и то же объединение родственных языков может именоваться
и группой, и семьёй. Так, славянские языки могут называться группой,
входящей в индоевропейскую семью, и семьёй, входящей в бо́льшую семью.
Для семей труднообозримых и далеко расходящихся языков (например,
индейских) применяются также термины «макросемья» и
«филия», которые иногда выступают как синонимы, иногда как иерархически подчинённые
термины.
Русский язык вместе с украинским и белорусским
(восточнославянские языки) входит в семью славянских языков, включающую также западнославянские (чешский, польский и другие)
и южнославянские (болгарский, сербскохорватский и другие) языки. Они связаны
закономерными звуковыми соответствиями: рус. «ворона», «сон», «мох»,
«муж», «луг», «межа», «чужой»; болг. «врана», «сън»,
«мъх», «мъж», «лъг», «межда», «чужд»; сербскохорв. «сан», «мах», «мећа», «тућ»; польск. wrona, sen, mech, mąż, ląg, miedza, cudzy; чеш. meze, cizí; словен. mȇja, tuj и
т. п.
Некоторые семьи обнаруживают более отдалённое родство (меньший объём
исконной материальной общности) и объединяются в более крупные семьи.
К славянским языкам наиболее близка семья балтийских языков, ср.: рус.
«воро́на - во́рон», чеш. vrána - vran, литов. várna - vãrnas, др.-прус. warne - warnis, латыш. vārna. Славянские и
балтийские языки вместе с германскими, романскими, индоиранскими,
греческим и другими языками составляют семью индоевропейских языков, ср. рус. «брат», чеш. bratr, литов. brólis -
broterẽlis, др.-инд. bhrātā, авестийское
brātar-, греч. φράτηρ, лат. frāter, ирл. brāthir, гот. broþar, тохар. pracar
и др. Установлено родство финно-угорских (финского, венгерского, мордовских и других), тюркских (турецкий, туркменский, якутский и
другие), афразийских (арабский, древнееврейский,
древнеегипетский и другие) языков. Дальнейшие
связи между крупными семьями более или менее проблематичны:
урало-алтайская гипотеза (родство финно-угорских, тюркских, монгольских и других языков севера Азии),
индо-уральская (индоевропейских и уральских),
индо-семитская и индо-семито-кавказская и, наконец, ностратическая
(родство всех языков Евразийского субконтинента). Чем меньше объём
материальной общности и менее прозрачны регулярные звуковые
соответствия, тем менее вероятно возведение сравниваемых языков к общему
праязыку. Наличие некоторой общности лексического состава,
синтаксических конструкций, отдельных фонетических черт и типологических характеристик вне регулярных
звуковых соответствий может быть результатом позднейших сближений
различных (родственных и неродственных) языковых коллективов, может
объясняться отношениями не родства, а «свойства» (см. Языковой союз, Контакты языковые, Заимствование).
Надёжным научным аппаратом изучения и установления языкового родства
является сравнительно-исторический
метод. Он универсален: его постулаты, фундаментальные понятия
(праязык, архетип, регулярность
фонетических законов и др.), способы установления родства и реконструкции исходного состояния в целом
применимы к языкам различных языковых семей и типов, вне зависимости от
длительности письменной фиксации и наличия письменности вообще.
Взгляды на проблемы языкового родства в истории языкознания менялись.
Реконструкция любого отдельного архетипа всегда принимает вид
родословного древа, последовательного расщепления, дивергенции исходной
праформы (морфемы, слова и т. п.). Родословное древо как графическое
отображение сути и результатов сравнительно-исторического метода в
эпоху младограмматизма было воспринято
как абсолютная модель отношений языкового родства и развития языков
вообще. Этой модели была противопоставлена теория волн И. Шмидта,
согласно которой диалектные различия,
возникавшие в пределах праязыка, расходились из эпицентров инноваций во
все стороны подобно волнам. Успехи лингвистической географии и социолингвистики показали, что отношения между
родственными языками сложнее схемы родословного древа и теории волн.
Языки не только дивергируют (см. Дивергенция), но и конвергируют (см. Конвергенция) соответственно
конвергентно-дивергентным процессам языковых коллективов. Праязык не
только расщепляется, но и консолидируется, формируется в ходе
контактного развития родственных диалектов. Чем больше возможность
взаимопонимания и интенсивнее общение носителей этих диалектов, тем
сильнее действует тенденция материального и структурного сближения между
диалектами. Общность исходного материала обусловливает определённую
общность тенденций его преобразования, параллельное и независимое (вне
контактов) развитие, сходство результатов его эволюции. Многие явления
родственных языков, считавшиеся под давлением модели родословного древа
архаизмами, восходящими к праязыковому состоянию, оказались
параллельными инновациями: балто-славянское формирование корреляции именных и местоименных прилагательных (рус. «добр - добрый», литов.
geras - gerasis), происхождение изоглоссы centum
~ satəm, соответствия взрывных велярных одних языков - спирантам
других: ср. лат. centum (читай k!); cor, cordis; granum и авестийское satəm, рус. «сто»,
арм. sirt, рус. «сердце», «зерно». Отмечается тенденция подстраивания
поздних заимствований под закономерности исконных звуковых
соответствий, ср. литов. pyragas < слав.
«пирог».
Степень языкового родства (лингвистическое расстояние между
родственными языками) может не только уменьшаться, но и увеличиваться в
процессе исторического развития.
Существует несколько способов измерения степени языкового родства.
Метод глоттохронологии М. Сводеша,
А. Л. Крёбера и К. Кретьена опирается на исследование лексики статистическим способом. Более универсален
метод Я. Чекановского, при котором в центре внимания оказывается
фонетика и морфология. Лексический материал
менее надёжен, так как отдельное слово относительно легко
заимствуется. На основании цифровых показателей лингвистического
расстояния между родственными языками делаются попытки установления
хронологии и последовательности распада соответствующих праязыков.
Однако для такой хронологизации необходим более тщательный отбор
сравниваемых показателей с предварительной иерархизацией фактов
методом относительной хронологии и внутренней реконструкции. Этим
требованиям соответствует комплексный метод системно-типологической
реконструкции Т. В. Гамкрелидзе - Вяч. Вс. Иванова, предложивших
пространственно-деривационную модель членения общеиндоевропейской
языковой области как своеобразный синтез модели родословного древа и
теории волн.
Иванов В. В., Генеалогическая классификация языков и
понятие языкового родства, М., 1954;
Георгиев В. И., Исследования по сравнительно-историческому
языкознанию, М., 1958;
Гамкрелидзе Т. В., Иванов В. В., Индоевропейский
язык и индоевропейцы, кн. 1-2, Тб., 1984;
Czekanowski J., Wstęp do historii Słowian,
Poznań, 1957;
Haas M. R., Historical linguistics and the
genetic relationship of languages, в кн.: CTL,
v. 3, Hague, 1966;
см. также литературу при статьях Генеалогическая классификация языков, Сравнительно-историческое языкознание.
В. К. Журавлёв.