Свя́зка -
1) компонент универсальной логической структуры предложения-суждения,
выражающий предикативное отношение между субъектом и характеризующим его атрибутом и
образующий совместно с атрибутом предикат;
2) компонент составного именного сказуемого,
выражающий его грамматические значения (время, лицо, модальность и др.) и обычно представленный глаголом «быть» или его лексикализованными эквивалентами - полусвязочными
глаголами.
Понятие связки возникло у греческих
мыслителей в ещё не расчленённых логико-грамматических теориях
языка. Под связкой понимался необходимый компонент
предложения-суждения, выражающий присущность или неприсущность
признака предмету и тем самым придающий высказыванию истинностное
значение: «...истинное и ложное имеются при связывании и
разъединении» (Аристотель). Первичным для связки считалось значение
бытия. Схоласты выдвинули теорию ингерентности («присущности»;
существовала до 14 в.): связка указывает на то, что субъект суждения -
это знак, замещающий индивидные объекты
(понимается материально, экстенсионально), а предикат - обозначение
общей категории, универсалии (понимается формально, интенсионально), и
теорию тождества (14 в.): связка идентифицирует
экстенсионалы двух термов (имён) - субъекта и предиката. Если они
относятся к одному объекту действительности, суждение истинно.
Связка рассматривалась как синкатегорематическое (незнаменательное)
слово, её функция - соединять имена. В 17 в. в
грамматике Пор-Рояля (см. Универсальные
грамматики) выделяются обязательные члены
предложения - субъект и атрибут, между которыми находится связка
(liaison) «есть» (est),
которая утверждает присущность атрибута субъекту. В связке видели
основное значение глагола, соединяющееся в его семантике со значением признака.
Русские языковеды 18 - 1‑й половины 19 вв. (Л. Г. Якоб,
И. Орнатовский, А. Х. Востоков, И. И. Давыдов и другие) также считали
связку обязательным компонентом предложения, «чистым глаголом» (Якоб),
все остальные глаголы - «смешанными». Общей была тенденция к
унифицированному анализу глагольных и именных сказуемых. Значение
связки рассматривалось как входящее в состав предиката и обычно
имеющее с ним совместное выражение.
Исследование формы и типологических особенностей конкретных языков, в
которых употребление связки ограничено лишь частью предложений,
привело многих учёных к пониманию связки как компонента составного
именного сказуемого (А. А. Потебня). Связку характеризуют две функции:
формальная - выражение синтагматической связи (согласования) между подлежащим и сказуемым
(категории лица, числа,
классный показатель, согласовательный маркер), и
содержательная - утверждение истинности суждения (время, модальность).
Указанием на сочетание этих функций часто определяют предикативное
отношение. Функции связки имеют в ряде языков раздельное выражение:
утверждение истинности представлено бытийным компонентом (или его
эквивалентом), а согласование субъекта и предиката - местоименным. Например, в языке суахили функции связки в предложениях с именным
сказуемым выражаются раздельно: классным показателем и бытийным
глаголом. В настоящем времени неотрицательных
предложений бытийная связка опускается, а приглагольный классный
показатель субъекта приобретает автономность, например Sukari i tamu ‘сахар он сладкий’. В подобных случаях
говорят о местоименной связке. В тюркских языках
большинство аффиксов сказуемости восходит к
личным местоимениям. Разговорный китайский язык развил связку путём оглаголивания
местоимения shi. Вовлечение местоимений в систему форм связки
зарегистрировано в иранских языках.
В развитых логических системах выделяются следующие значения связки:
предикация признака (Socrates is mortal ‘Сократ
смертен’); вхождение индивида в состав класса (Socrates
is a man ‘Сократ - человек’); тождество (This man
is Socrates ‘Этот человек - Сократ’); вхождение подкласса в
состав класса (The dog is an animal ‘Собака -
животное’). Соединяя имена непредметного значения, связка может выражать
причинно-следственные отношения («Нерешительность - это поражение»),
сравнение («Жизнь есть борьба») и т. д. Эти значения близки к функциям
пропозициональной связки в логике, аналогичной союзам сложного
предложения.
В языках более чем с одной связкой логические значения связок
распределяются по-разному. В классическом китайском языке
различаются: приименная связка yeh, выражающая вхождение
единичного предмета или вида предметов в состав класса; связка
тождества shi; связка преходящей функции, социальной роли и т. д. - wei
и др. В испанском языке одна из двух связок
(ser) указывает на неотъемлемое свойство
субъекта, другая (estar) - на преходящее
состояние.
Языки могут различаться по признаку обязательности связки в именном
сказуемом. В романских, германских языках употребление связки нормативно;
в ряде языков (тюркских, восточнославянских) связка не всегда выражена. При
нормативном присутствии связки её опущение (иногда представляющее
собой архаичное явление) приобретает определённые семантико-синтаксические
функции (Л. Ельмслев, Э. Бенвенист), при нормативном отсутствии связки
её употребление оказывается маркированным. Когда условия
отсутствия связки могут быть сформулированы в грамматических терминах (обычно связка опускается в
русском языке в настоящем
времени изъявительного наклонения),
принято говорить о нулевой связке (А. М. Пешковский).
Различение уровня абстрактного представления структуры предложения и
его конкретной языковой реализации побудило лингвистов 20 в. вернуться к
универсальной интерпретации связки. При этом выявились три точки зрения:
согласно первой, логическая структура предложения двучленна и состоит
из пропозиции и предикативного или модального значения, актуализующего
пропозицию. Согласно второй, принятой в синтаксисе, представляющем
предложение в виде дерева зависимостей, связка - совокупность
определённых грамматических значений (времени, вида, модальности и
др.), выделяющаяся в виде отдельного узла в составе предиката.
Согласно третьей, связка - конститутивный компонент предложения, в
логическом представлении которого она занимает вершинное положение.
Решение проблемы связки важно для понимания генезиса предложения, его
типологии и его логико-грамматической
структуры.
Исаченко А. В., Судьбы формы «есть», в его кн.:
Древне-русские этюды, Любляна, 1941;
Берка К., Функции глагола «быть» с точки зрения современной
формальной логики, в кн.: Логико-грамматические очерки, М., 1961;
Гаджиева Н. З., Основные пути развития синтаксической
структуры тюркских языков, М., 1973;
Бенвенист Э., Общая лингвистика, пер. с франц., М., 1974,
гл. 14, 17;
Баскаков Н. А., Историко-типологическая характеристика
структуры тюркских языков, М., 1975;
Категория бытия и обладания в языке, М., 1977;
Шатуновский И. Б., Семантическая структура предложения,
«связка» и семантика вида в русском языке, в сб.: Структура и
функционирование единиц русского языка, Таш., 1986;
Арутюнова Н. Д., Типы языковых значений: Оценка. Событие.
Факт, М., 1988;
Meillet A., La phrase nominale en indo-européen,
«Mémoires de la Société de Linguistique de Paris», 1906, v. 14;
Hjelmslev L., Le verbe et la phrase
nominale, в кн.: Mélanges de philologie, de
littérature et d’histoire anciennes offerts a J. Marouzeau..., P.,
1948;
Zimek R., Problematika spony v ruštině v
porovnání s češtinou, Praha, 1963;
The verb «be» and its synonyms, v. 1-6, Dordrecht,
1967-73;
Hurford J. R., Deriving S from
S + is, в кн.: Syntax and semantics, v. 2,
N. Y. - L., 1973;
Akmajian A., Steele S.,
Wasow Th., The category AUX in universal grammar, «Linguistic
inquiry», 1979, v. 10, № 1;
Coxito A., Lógica, semântica e conhecimento,
Coimbra, 1981.
Н. Д. Арутюнова.