КОЛЬЦО́ - украшение, надеваемое на палец (др. назв. - "перстень" от "перст"), его осн. ритуальная функция - свадебная: во время церк. венчания (см.) брачующиеся обмениваются К. В европ. традиции (а отсюда - рус. городской) кольцо дарит невесте жених при помолвке, обручении; в фольклорной традиции такого правила нет (назв. "обручальное К." вместо ожидаемого "венчального" либо имеет городское происхождение, либо какой-то др. смысл). В городской традиции ношение К. выступает как знак брачного состояния (спец. правила ношения К. для женатых/замужних и вдовцов/вдов), в крестьян. традиции это было бы избыточно, т. к. в одежде и так много знаков брачного состояния чел. К. носят (вне обряда венчания) только как украшения, весьма редко. "Колечко" служит типичным подарком при ухаживании, но без ритуальных функций (скорее эту роль играют платки). Обмен К. - обряд чисто церк., но отражающий весьма архаич. глубинные значения и потому очень естественно входящий в смысловой контекст фольклорной свадьбы. К. в силу его "близости" к чел. является как бы "неотторжимой" ч. владельца, теснейшим образом связанной с его индивидуальностью и воплощающей ее: ср. традицию именных перстней, перстней с личной печатью, перстней как знаков светской или дух. власти (т. е. наделяющих ею индивида, к-рый их носит). Передача перстня становится знаком вверения получателю каких-то полномочий, присущих личности дающего (или его должности, если перстень связан с ней) или же знаком личной милости.

В рус. ритуальной традиции К. как знак личности выступает в святочных гаданиях. К. девушек - участниц гадания кладутся под блюдо, затем вытягиваются - как жребии под пение песен-предсказаний ("кому вынется, тому сбудется"). Т. о. обмен К. - это обмен знаками (и тем самым сущностями) самих личностей брачующихся. С др. стороны, в эрот. загадках и нек-рых др. текстах К. на пальце осмысляется как образ соития (вероятно, уже вторично к брачной символике К.).

В высшей степени показательно, что оба осн. ритуальных предмета в свадьбе - венец и К. - имеют форму круга, воплощающего идеи единства, бесконечности и законченности. Круг также характерный образ границы, отделяющей свое, обжитое пространство, от чужого, враждебного (противопоставление для свадьбы очень важное), ср. магич. круг, к-рым "отчерчивают" себя от нечистой силы. Эта функция круга воплощается и моделируется хороводом, к-рый у южных славян называется коло. Само назв. К. подчеркивает именно его круглую форму (ср. коло, колесо).

Составить слова из слова кольцо

Галф языки́ -

семья североамериканских индейских

языков. Распространены на побережье Мексиканского залива. Область

первоначального распространения - нижнее течение реки Миссисипи,

полуостров Флорида, территория современных штатов Луизиана и отчасти

Техас. Общее число говорящих свыше 28 тыс. чел. Объединение Г. я. в одну

семью предложено в 1951 М. Р. Хаас; до этого они подразделялись (по

Дж. Суонтону) на 2 различные группы - натчез-мускоги и

туника-читимача - и включались Э. Сепиром в состав семьи хока-сиу.

В семью Г. я. входят языки: натчез (Миссисипи), туника, читимача,

атакапа (все - Луизиана), предположительно тимукуа (Флорида) - все

эти языки, видимо, следует считать вымершими,

кроме туника; группа языков мускоги.

Группа мускоги (образующая более крупное объединение вместе с натчез)

представлена живыми языками - чокто, или чоктав (Оклахома, Миссисипи,

Луизиана; в 17 в. - 30 тыс. чел. говорящих, в 1980 - 7 тыс. чел.,

оценка), чикасо, или чикасав (Оклахома, 2 тыс. чел.), коасати (Техас,

Луизиана, не более 200 чел.), семинол (Флорида, Оклахома, не более 300

чел.), микасуки (Флорида, не более 700 чел.), крик, или мускоги

(Оклахома, Алабама, 8 тыс. чел.), и вымершими - апалачи и хичити

(Джорджия, Флорида), а также возникшим на основе чокто и чикасо языком

мобилиан - лингва франка нижнего течения реки Миссисипи.

Характерные особенности Г. я. в основном совпадают с особенностями

всех индейских языков юго-востока США, отражая, таким образом, скорее ареальные, чем генетические

общности: отсутствие серии глоттализованных смычных в системе консонантизма (кроме читимача), отсутствие

лабиализованного kʷ (кроме натчез), единая серия фрикативных,

противопоставление в имени отторжимой -

неотторжимой принадлежности, постфиксация

субъектных личных и видо-временных показателей

в глаголе (кроме натчез), суффиксальное

образование множественного числа (кроме

атакапа), наличие двойственного числа в системе местоименных показателей, именные локативные

суффиксы, наличие значимой редупликации в

глаголе (с дистрибутивно-итеративной семантикой), активный тип

(проявляющийся в разграничении личных показателей активных и

инактивных глаголов). Языки бесписьменные.

Haas M. R., The proto-Gulf word for water

(with notes on Siouan-Yuchi), «International Journal of American

Linguistics», 1951, v. 17, p. 71-79;

её же, Natchez and the Muskogean languages,

«Language», 1956, v. 32, № 1;

её же, The Southeast, в кн.: Native languages of the Americas, v. 1. N. Y. - L.,

1976;

Gursky K. H., A lexical comparison of the

Atakapa, Chitimacha and Tunica languages, «International Journal of

American Linguistics», 1969, v. 35;

Crawford J. M., Southeastern Indian

languages, в кн.: Studies in Southeastern Indian

languages, Athens, [1975];

Munro P., Gordon L., Syntactic relations

in Western Muskogean: a typological perspective, «Language», 1982,

v. 58, p. 81-115.

Я. Г. Тестелец.

Составить слова из слова галф языки

Индонези́йские языки́ -

одна из традиционно выделявшихся (до 60‑х гг. 20 в.) ветвей

австронезийской семьи языков (см. Австронезийские языки). К И. я. относится около 350

языков, на которых говорят более 237 млн. чел. До 80‑х гг. 19 в. (иногда

и позднее) И. я. назывались малайскими языками. Понятие «малайские

языки» возникло в 1‑й половине 19 в. как объединение языков Зондских

островов, полуострова Малакка и острова Мадагаскар в противоположность

полинезийским языкам. Позднее в число

малайских (индонезийских) были включены австронезийские языки Молуккских

островов, Тайваня, Индокитая, Филиппин и некоторые другие. Термин

«И. я.» фактически употребляется для обозначения западных

(неокеанийских) австронезийских языков. Гипотеза о единстве И. я. как

генетической группы не доказана (вероятно, наиболее древние в

австронезийской семье процессы деления проходили среди И. я.). Полной

обоснованной классификации И. я. не существует. Выделялось много

предположительных генетических групп различных таксономических рангов: южносулавесийские языки, каили-памона языки, несколько групп так называемых

баритосских языков (распространены на Калимантане, но в одну из этих

групп, по-видимому, входит малагасийский

язык), обширная малайско-яванская группа (внутри которой явно

выделяется малайская подгруппа), амбонская,

сама-баджау, цоуская группы, ряд групп и подгрупп филиппинских языков (единство филиппинских языков

не доказано). Среди традиционных ветвей австронезийской семьи И. я.

наименее однородны по своей структуре.

Инвентарь сегментных фонем в И. я. включает

всегда локальные ряды лабиальных, апикальных и велярных смычных. Многие

языки (в особенности на Больших Зондских островах) имеют ещё четвёртый,

альвео-палатальный (или палатальный) ряд. В локальных рядах

противопоставляются глухие взрывные, полузвонкие взрывные и носовые.

Почти всюду представлены гортанный взрыв, плавные r и l, фрикативные s и

h, фонемы типа w или v (очень редко в одном языке встречаются обе эти

фонемы); обычно есть фонема j. Для языков некоторых районов

(в частности, Восточной Индонезии) характерен фрикативный f. В ряде

языков, в частности на островах Нуса-Тенгара, помимо обыкновенных

взрывных имеются инспираторные (вдыхательные) взрывные. Вокализм небогат, особенно ограничен в языках

Филиппин. Во всех языках представлены гласные a,

i и u; обычно имеется гласный типа ə или ɨ (редко - оба гласных),

гласные среднего подъёма (e, o). Сочетания согласных в некоторых И. я. (в частности, в

филиппинских) весьма разнообразны по составу (но, как правило, не

длиннее двухэлементных); в ряде языков они ограничены моделью «носовой +

гоморганный взрывной», а в некоторых отсутствуют полностью.

Последовательности гласных возможны всюду; часто они разрываются

нефонологическими глайдами. На консонантизм конца слова почти всюду наложены

ограничения, которые в некоторых языках доходят до полного запрета

консонантного ауслаута. Ударение фонологично в пределах слова только в части

языков (в основном в филиппинских).

В грамматическом строе И. я. наблюдаются резкие различия. Особенно

значительны они в морфологии глагола. В языках Филиппин, Тайваня, Мадагаскара,

северных областей Сулавеси и Калимантана представлен

филиппинский тип глагольной морфологии, основные черты которой

следующие. Нет чёткого деления глаголов на переходные и непереходные. Глагол имеет аффикс, который передаёт залоговое значение и

одновременно выделяет («фокусирует») один из членов ситуации (субъект действия, непосредственный объект действия, место, инструмент,

заинтересованный объект и т. д.), выражаемый подлежащим. В итоге система залоговых форм несимметрична: одному активу

противопоставляется несколько пассивов, например в тагальском языке bumilí ‘покупать’ - bilhín ‘быть

тем, что покупают’, bilhàn ‘быть тем, у кого (где) покупают’, ibilí

‘быть тем, на что (для кого) покупают’. Для филиппинского типа

морфологии характерны синтетические модально-временны́е формы

(каждая из приведённых тагальских залоговых форм, в свою очередь, входит

в четырёхчленную парадигму модально-временно́го

характера).

В языках Больших Зондских (за исключением северных областей Сулавеси

и части Калимантана) и близлежащих островов представлен

малайский тип глагольной морфологии, строго различающий

переходные и непереходные глаголы. В переходном глаголе отношение к

объекту и залоговая характеристика выражаются независимо друг от друга,

что приводит к пересечению соответствующих парадигм. Например, в бугийском языке каждый из глаголов -úkiʔ ‘писать

(что?)’, -ukíri ‘писать (на чём?)’ и -ukírəŋ ‘писать (кому?)’ имеет и

активную, и пассивную форму. В большинстве языков с малайской

морфологией, в отличие от языков с филиппинской морфологией, возможна

постановка личноместоименных морфем (иногда

также полных личных местоимений и личных имён)

перед основой глагола; возникающие сочетания обычно имеют характер

пассива.

Глагольная морфология многих И. я. не подводится под эти типы. В ряде

языков внутренних районов Калимантана глагол не имеет показателей связи

с объектом, но актив и пассив строго различаются. В языках Восточной

Индонезии противопоставление актива и пассива обычно мало развито или

отсутствует; важную роль играют приглагольные служебные местоименные

морфемы.

В И. я. развита специфическая агглютинация:

преобладание префиксов над суффиксами, наличие многозначных аффиксов,

наличие особых полифункциональных формообразовательных аффиксов, которые могут

выступать и как словообразовательные.

Для уточнения функций именных членов

предложения в И. я. применяются: артиклеподобные служебные

слова (свойственны в основном языкам Филиппин), согласование с приглагольными местоименными

морфемами (в основном в языках района Сулавеси и восточное), предлоги (наиболее развиты в Западной Индонезии),

порядок слов (повсеместно).

Для языков с филиппинским типом морфологии характерна постановка сказуемого в начале предложения. В других И. я. чаще встречается

порядок ПС. Определение в И. я. обычно следует

за определяемым, однако в языках Восточной Индонезии притяжательные

определения находятся в препозиции, а в части языков Филиппин и Тайваня

качественное определение может стоять как в постпозиции, так и в

препозиции. Во многих И. я. имеются морфемные средства выражения

атрибутивных связей. В части языков Восточной Индонезии (как и в океанийских языках) представлена категория

неотторжимой​/​отторжимой принадлежности.

Сопоставительное и сравнительно-историческое исследование И. я.

началось в 19 в. (В. фон Гумбольдт, Х. ван дер Тюк, Х. К. Керн и

другие). Важный этап в изучении И. я. связан с именем Р. Брандштеттера

(начало 20 в.). Первой попыткой реконструирования праязыка

отдельной группы была работа Э. Штреземана по амбонским языкам (1927).

К 80‑м гг. 20 в. подобные реконструкции осуществлены по многим группам

И. я. Проводятся исследования самого различного плана как по отдельным

И. я., так и по группам языков; материал И. я. нередко привлекается к

решению общелингвистических проблем. Однако многие И. я. остаются до

сих пор не описанными.

Аракин В. Д., Индонезийские языки, М., 1965;

Brandstetter R., An introduction to Indonesian

linguistics, being four essays, L., 1916;

Gonda J., Indonesian linguistics and general

linguistics, «Lingua», 1950, v. 2, № 3; 1952, v. 3, № 1;

см. также литературу при статье Австронезийские языки.

Ю. Х. Сирк.

Составить слова из слова индонезийские языки