Ага́вские языки́
(агау языки) - языки, образующие центральную группу кушитских языков. Распространены на севере и
северо-западе Эфиопии. Число говорящих 380 тыс. чел. К А. я. относятся:
аунги (авийя) - на юге провинции Годжам; билин (богос) - в Эритрее;
хамтанга (хамта) и вымерший хамир - на границе провинций Тыграй (Тигре)
и Уолло; кемант, а также вымершие квара и дембеа (кайло) - в провинции
Гондэр. До переселения семитов из Южной Аравии в Африку (не позже
середины 1‑го тыс. до н. э.) А. я. являлись преобладающими на территории
современной Северной Эфиопии. Ныне сохранились лишь небольшие островки
агавоязычного населения в зонах распространения эфиосемитских языков (амхарского, тигре, тигринья). В лексике
эфиосемитских языков (геэз и др.) прослеживается
существенный древнеагавский субстрат.
Фонологическая система А. я. типична для
кушитских языков. Есть аффрикаты (č, ǯ), глоттализованный ḳ; наряду с
рядом простых велярных (k, g, x, ŋ) есть ряд соответствующих
лабиовелярных (kʷ, gʷ, xʷ, ŋʷ), в аунги есть также ряд лабиоувулярных
(qʷ, ɢʷ). Для вокализма характерно наличие 6 фонем: i, e, ə, a, o, u; противопоставления по
долготе отсутствуют. Обнаружены регистровые тоны
(в языке билин - 2, в аунги - 3); ударение не
фонологично. Структура глагольного корня CVC, CVCC, CVCVC, именного - CVC, CVCV.
Для имени характерны категории грамматического рода (в единственном числе мужской и женский род
определяются морфологически, например в аунги
gərm-í ‘кабан-самец’, gərm-á, ‘кабан-самка’, либо по согласованию с определением), числа
(единственное и множественное), падежа [не менее
6 суффиксальных падежей: номинатив, аккузатив, датив, комитатив,
аблатив, приименной генитив (посессив), причём последний может иметь
различные формы в зависимости от рода, числа и падежа определяемого,
например в аунги aqí-w sén ‘брат человека’, aqí-t sén-a ‘сестра
человека’]. Прилагательное как отдельная часть речи формально невыделимо. Во всех А. я.
имеются: самостоятельные личные местоимения, склоняющиеся по падежам (причём генитив
употребляется в притяжательном значении),
указательные (двух дейксисов) и вопросительные
местоимения. В языке билин используются суффиксальные показатели лица, числа и рода объекта
действия, входящие в состав глагольной словоформы и имеющие местоименное происхождение
(как в семитских языках). Глагольная система
весьма развита. Глагол спрягается по лицам, числам, а в 3‑м лице
единственного числа - и по родам субъекта. Кроме того, различаются формы
аффирматива (утвердительная форма), негатива,
интеррогатива (вопросительная форма), не менее 4 наклонений - индикатив, императив, юссив (побудит,
наклонение), кондиционалис; в аунги - 7 наклонений; 3-4 времени, а также породы -
каузатив, пассив, рефлексив, в языке аунги - бенефактив, или
предестинатив (действие, совершаемое для, ради кого-либо). Особенно
характерна категория глагольного падежа, присутствующая и в других
кушитских языках: глагол в предикативном падеже
(предикативе) соответствует европейскому сказуемому главного предложения, а в косвенных
падежах - европейским сказуемым различных типов придаточных предложений,
причастиям, деепричастиям, инфинитивам.
От подлинных причастий, деепричастий и пр. глаголы в косвенных падежах
отличаются своей спрягаемостью по лицам, числам и родам субъекта. Формальные показатели глагольных падежей
и их набор частично, но не полностью совпадают с именными падежами (ср.
формы генитива в языке аунги: aqí-kʷ ŋə́nká ‘дома́ человека’ и des-ákʷ
ŋə́nká ‘дома́, где я учусь’, des-tákʷ ŋə́nká ‘дома́, где ты учишься’ и
т. д.). В языках билин и аунги различаются более 15 глагольных падежей.
Спряжение суффиксальное, но 4-5 глаголов в языках аунги и хамтанга
сохранили остатки древнего префиксального спряжения.
Важнейшее средство словообразования и словоизменения - суффиксация, у́же используются
префиксация, редупликация, чередование согласных в
корне (например, в языке билин gìx ‘рог’ - gìkə́k ‘рога’), внутренняя
флексия. В языках аунги в билин именная
словоформа часто выступает в виде чистого корня.
Порядок слов в предложении не отклоняется от общекушитского.
Определения располагаются обычно перед определяемым; но в языке билин
возможна и постпозиция определения, при этом генитивное определение
принимает на себя падежные показатели определяемого. Именное сказуемое
может оформляться двояко: либо имя в функции сказуемого выступает в
особом предикативном падеже, который, подобно глаголу, имеет формы
времён и наклонений, лица (числа), рода субъекта (в языке аунги), либо с
помощью связки (в языке билин).
Языки бесписьменные. Письменные источники по
А. я. невелики: ряд фольклорных текстов и перевод Библии (на языке
билин), записанные в латинской и эфиопской графике.
Начало изучению А. я. положил в конце 19 в. Л. Райниш, опубликовавший
довольно полные словари и грамматики языков билин, хамир и квара. В 1912
К. Конти Россини описал язык кемант. После почти полувекового перерыва
изучение А. я. возобновилось лишь в конце 50‑х гг. 20 в. - работы
Ф. Р. Палмера (глагол, имя, тоны и фонологическая система в языках билин
и аунги), Р. Хецрона (глагол и имя в языке аунги), Дж. У. Эплйарда
(описание языка кемант, хамта). А. я. также рассматриваются в общих
очерках, посвящённых описанию кушитских и семито-хамитских языков (см.
Африканистика).
Gospel of Mark in the Bilin or Bogos language, Vienna,
1882;
Reinisch L., Die Chamirsprache in Abessinien,
«Sitzungsberichte der Wissenschaft», 1884, Bd 105-06;
его же, Die Quarasprache in
Abessinien, там же, 1884-87, Bd 103, 109,
114;
его же, Die Bilin-Sprache in
Nordost-Afrika, Bd 2, W., 1887;
Conti-Rossini C., Noti sugli Agau, pt 1-2,
«Giornale della Società Asiatica Italiana», 1905, v. 17-18;
его же, La langue des Kemant en Abyssinie,
W., 1912;
Palmer F. R., The noun in Bilin, «Bulletin of the
School of Oriental and African Studies», 1958, v. 21, pt 2;
Hetzron R., The verbal system of Southern Agaw,
Berk. - Los Ang., 1969;
Appleyard D. L., A descriptive outline of Kemant,
«Bulletin of the School of Oriental and African Studies», 1975, v. 38,
pt 2;
Language in Ethiopia, East Lansing - L., 1976.
Т. Л. Ветошкина.
