Анало́гия
(греч. ἀναλογία - соответствие, сходство,
соразмерность) - процесс формального и/или семантического уподобления одной единицы языка другой или перенос отношений,
существующих в одной паре (серии) единиц, на другую пару (серию).
Применение аналогии означает использование в речевой деятельности структурного образца и
создание на его основе новых единиц. В процессы аналогического
выравнивания вовлекаются единицы разного уровня,
протяжённости, строения и т. п. Действие аналогии проявляется при
обобщении любой модели, правила и т. п. и её
(его) распространении на новые единицы. Оно предполагает существование
образца как источника подражания и воспроизведения: так, на основе
соотношения типа «стол : столы» или «дом : домик» образуются формы
«столб : столбы» или «кот : котик» и другие аналогичные образования,
т. е. на основе подобных соотношений создаются формы по принципу решения
«пропорционального уравнения» - «стол : столы = x : столбы» или
«столбы : x» и т. п. Внутренний механизм аналогии состоит поэтому в
обнаружении (вычислении) четвёртой искомой (неизвестной) величины в
пропорции по указанной формуле. На этом же принципе основана методика морфологического анализа, связанная в отечественном языкознании с именами
Ф. Ф. Фортунатова, А. М. Пешковского и других, в зарубежном языкознании
с так называемым квадратом Дж. Х. Гринберга (ac : bc = ad : bd).
Аналогия выступает как важный фактор развития и функционирования языка, позволяющий говорящему легко переходить от
корпуса известных ему форм к созданию новых (вследствие их новой
комбинаторики, благодаря следованию определённой модели, схеме и
т. д.).
Аналогия проявляется на всех уровнях строения языка и имеет
основополагающее значение для овладения родным языком в детском
возрасте, для естественного пользования родным языком, при обучении
иностранному языку и вообще для формирования устойчивых навыков речи.
Особенно ярко проявляется действие аналогии в детской речи, где она оказывается основным
инструментом освоения языка; нередко, овладев той или иной структурой
или конструкцией, ребёнок распространяет затем представление о
способе их формирования на все единицы данного класса, откуда неузуальные формы типа «поросёнки», «плакаешь» и
т. д. Образование форм по аналогии широко представлено в диалектной речи и в просторечии.
Аналогия двойственна по своей природе и последствиям. С одной
стороны, благодаря способности к генерализации правила она может
выступать как организующее и упорядочивающее начало (ср. понятия
давления системы, парадигматического
выравнивания и др.) и оказывается орудием системности в языке. В этом качестве она
увеличивает ряды правильных, регулярных форм, воспроизводя и повторяя
некие образцы в широком масштабе. С другой стороны, способствуя
преобразованию отклоняющихся от данной модели форм, она может
выступать уже не как консервирующее и консервативное, а как
преобразующее начало, формируя новые ряды форм. Таким образом, она может
лежать как в основе репродуктивной, так и в основе продуктивной,
творческой деятельности; может быть источником как регулярных, так и
нерегулярных или дублетных форм (ср. диал. «пеку : пекёшь», «ехай» и
т. п.; ср. также в литературном русском языке
«махать : махаю» наряду с «машу»). Отсюда разное понимание аналогии и её
роли в эволюции и развитии языков - либо как фактора регулярности,
либо, напротив, как средства появления разного рода инноваций,
отклонений, исключений и даже аномалий.
Истоки диалектического понимания аналогии отмечены в трудах античных грамматистов, у которых это понятие было
противопоставлено понятию аномалии и где оба они отражали
крайние точки зрения на вопрос о том, насколько регулярен язык. Формы,
объясняемые действием аналогии, трактовались как обнаруживающие
«соразмерность значения и выражающей его формы», как регулярные;
отклоняющиеся от них и не обнаруживающие указанных свойств - как
аномальные (греч. ἀνωμαλία
‘несогласие’). Аналогисты искали в языке правильные образцы
классификации форм и ввели в научный обиход понятие парадигмы, образца; аномалисты указывали на
существование в языке многочисленных форм, для объяснения которых
рассуждения об аналогии были неприменимыми; видами аномалий они считали
омонимию, синонимию и некоторые другие явления. Поскольку
нерегулярность в языке может быть выявлена только на фоне регулярности,
вопрос о том, что такое регулярное правило и исключения из него,
продолжает оставаться актуальной проблемой в языкознании.
Большой вклад в изучение аналогии внесли младограмматики (см. Младограмматизм), которые, выдвинув
тезис о действии фонетических законов без
исключения, были вынуждены затем ввести для объяснения наблюдающихся
отклонений два явления - аналогию и заимствования. В трудах младограмматиков было
показано, что аналогия - такая же закономерность в развитии и
функционировании языков, как и звуковые преобразования. Ф. де Соссюр
рассмотрел роль аналогии в словоизменении и словообразовании и высказал мысль о зависимости
аналогии от членения и разложения форм, а также подчеркнул
психологическую основу механизма аналогии и связанное с ней творческое
начало в речевой деятельности человека.
Реформатский А. А., Введение в языковедение, 2 изд., М.,
1967;
Русский язык и советское общество. Морфология и синтаксис
современного русского литературного языка, под ред. М. В. Панова, М.,
1968, гл. 6;
Блумфилд Л., Язык, пер. с англ., М., 1968;
Соссюр Ф. де, Труды по языкознанию, пер. с франц., М.,
1977;
Лайонз Дж., Введение в теоретическую лингвистику, пер. с
англ., М., 1978;
Кубрякова Е. С., Размышления об аналогии, в кн.: Сущность,
развитие и функции языка, М., 1987;
Plank F., Morphologische (Ir-)
Regularitäten. Aspekte der Wortstrukturtheorie, Tübingen, 1981
(лит.).
Е. С. Кубрякова.