Эфиосеми́тские языки́ -
подгруппа семитских языков
(южнопериферийная группа). Распространены на территории современной
Эфиопии и пограничных с ней районов Судана. Число говорящих 22,15 млн.
чел. Э. я., по одной классификации, объединяют с эпиграфическими языками
Южной Аравии (сабейским и др.), по другой - ещё и с арабским языком. Подгруппа делится на северные (геэз, тиграй, тигре) и южные Э. я. Последние, по классификации
Р. Хецрона, подразделяются на 2 общности: 1) амхарский - аргобба и харари - восточные гураге (языки звай и селти -
волане); 2) языки n- (гафат и соддо - гогот) и языки tt- [мухер и
западные гураге (языки маскан; эжа - чаха, гьето, эннемор - эндегень)].
По глоттохронологической классификации
А. Ю. Милитарёва, Э. я. - подгруппа, отделившаяся в середине 3‑го тыс.
до н. э. от центральносемитской группы, генетически
противопоставленной северносемитской (аккадский язык) и
южносемитской [живые языки Южной Аравии и острова Сокотра: мехри,
харсуси, шхаури (джиббали); сокотри] группам. Разделение языка-предка
Э. я. на северный и южный произошло в начале 1‑го тыс. до н. э.; первая
фиксируемая археологически миграция из Южной Аравии в северо-восточную
часть Эфиопского нагорья датируется 8-9 вв. до н. э. Разделение южных
Э. я. хронологически совпадает с дифференциацией культуры
сабейского типа на территории современной Эфиопии и возникновением
локальных вариантов (6-3 вв. до н. э.). Южные Э. я., веерообразно
распространяясь к югу и ложась на кушитский
субстрат, разделились на юго-восточные (харари и
восточные гураге), юго-центральные (амхарский, аргобба), юго-западные
(гафат) и юго-периферийные [северные гураге (гогот, мухер; маскан) и
западные гураге (эжа - чаха, гьето; эндегень - эннемор)]; язык соддо,
или кыстаниння, занимает особое положение, обнаруживая близость с
юго-центральными, а из юго-периферийных - с языком гогот. Такое
подразделение в целом совпадает для языков гураге, включая соддо, с
классификацией В. Леслау, который, однако, выделяет все гураге в
отдельную генетическую общность внутри южных Э. я. Северные Э. я.
разделились в конце 1‑го тыс. до н. э. Ряд южных Э. я. испытал
значительное влияние северных Э. я.: амхарский (со стороны геэза и
тиграй), харари, волане и другие.
Э. я. в целом свойственны такие черты в фонологии, как утрата увулярного ḡ; отражение
прасемитских рядов интердентальных и сибилянтов одним сибилянтным рядом
(*t и *s > s, *ḏ и *z > z, *ṯ̣ и *ṣ > ṣ) отражение эмфатического
*ṗ как b и латерального сибилянта *ŝ как š (в геэзе) при *š > s >
š в остальных Э. я.; сохранение гипотетического прасемитского ряда
лабио-велярных *kʷ, *qʷ, *gʷ (и, возможно, *ḫʷ - только в геэзе) или же
вторичное их развитие из сочетаний велярных с w, палатализация и аффрикатизация смычных
(очевидно, под влиянием кушитского субстрата - во всех Э. я., кроме
геэза). В отличие от ряда других семитских языков, «эмфатические» согласные имеют глоттализованное, а не фарингализованное произношение. Вторичные p и ṗ, имеющиеся в
большинстве Э. я., неоднородны по своему происхождению в разных
языках и не восходят к общеэфиосемитскому уровню.
Глагольная система характеризуется геминацией
предпоследнего корневого согласного в формах, не имеющих семантики «интенсива»; «полногласной» моделью имперфектива
(yəC1äC2C2əC3); личными
окончаниями перфектива в 1‑м л. ед. ч. и 2‑м л.
ед. и мн. ч. на -k; каузативными глагольными основами с префиксами *ʔa-
и ʔat- (последний везде, кроме геэза). На общее эфиосемитское состояние
указывают развившиеся под влиянием кушитского субстрата сложные
обороты с унаследованным из прасемитского глаголом *bhl ‘говорить’;
обстоятельственная придаточная конструкция с
особой спрягаемой безвидовой глагольной формой («герундием»); коннотация имперфектива у глагола *hlw
‘быть’, спрягающегося по модели перфектива (в языках геэз, тиграй,
амхарском, гафат и западный гураге). В синтаксисе живых Э. я. очевидно влияние
кушитского субстрата: глагольное сказуемое
находится в конце предложения, определение предшествует определяемому, развита
система сложноподчинённых предложений и
т. п.
В Э. я. много общих лексем с
дифференцированным по сравнению с другими семитскими языками значением;
на праязыковом уровне имеются кушитские (преимущественно агавские) заимствования как
в культурной, так и в базисной лексике.
Северные языки, занимающие район первоначального распространения
Э. я., сохраняют больше обшесемитских черт и менее кушитизированы; их
субстратом служат агавские языки.
Южные языки имеют много лексических заимствований (в языках гураге,
например, около 20% словарного состава) из кушитских языков, главным
сидамо, и некоторое количество - из омотских языков. Для южных Э. я. характерны
значительные изменения в консонантизме, развитые
палатализация и аффрикатизация смычных и сибилянтов, позиционные
выпадения согласных, особенно губных и плавных, утрата части общих
эфиосемитских ларингальных и увулярного ḫ. Дивергентное развитие южных и северных Э. я.
подтверждают независимые инновации [например, суффиксные местоимения 3‑го л. мн. ч. муж. и жен. рода *(h)omu/-(h)on в языке геэз при -om/än в
тиграй и тигре соответствуют более архаичной нелабиализованной
южноэфиосемитской форме *-hämu/-hän] и контрастное распределение
ряда унаследованных общесемитских черт (например, разные приглагольные
отрицания: ʔi-/ʔay- в северных, *ʔal- в южных
Э. я.). Основа «утвердительного» перфектива в южных Э. я. с геминацией
второго корневого согласного противопоставлена негеминированной
основе в северных Э. я. В северных Э. я., особенно в тигре,
распространены, наряду с внешней суффиксацией, различной модели
образования множественного числа путём
внутренней флексии основы (так называемое
ломаное множественное число).
Все Э. я., за исключением геэза, вымирающего аргоббы и недавно,
по-видимому, вымершего гафата, являются живыми. Амхарский язык, а с
недавнего времени тиграй и тигре пользуются эфиопским письмом, на харари имеются памятники в арабской графике (с 18 в.); остальные Э. я. -
бесписьменные. Древнейшие найденные на территории Эфиопии памятники
(на сабейском языке, предположительно 8-4 вв. до н. э.) выполнены
южноаравийским письмом.
Зачинателем европейской эфиопистики и пионером изучения геэза и
амхарского в 17 в. был И. Лудольф. В 19 в. сложилось эфиосемитское
языкознание, в первую очередь трудами А. Дильмана, автора
фундаментального словаря и грамматики геэза, и Ф. Преториуса,
исследовавшего геэз и живые Э. я. В 20 в. появились труды К. Конти
Россини, И. Гвиди, Э. Литмана, Ч. Армбрустера, И. Вайнберга, С. Гребо,
М. Коэна, Э. Черулли, Х. Я. Полоцки, Э. Уллендорфа, С. Стрельцына,
М. Л. Бендера, из отечественных учёных - И. Ю. Крачковского,
Н. В. Юшманова, В. П. Старинина. Значительный вклад в лексикографию и сравнительно-историческое изучение Э. я. внёс
Леслау, в изучение грамматики и классификацию Э. я. - Хецрон и
Г. Гольденберг.
Юшманов Н. В., Языки Абиссинии, в кн.: Абиссиния (Эфиопия).
Сб. статей, М.-Л., 1936;
Крачковский И. Ю., Введение в эфиопскую филологию, Л.,
1955;
Cohen M., Nouvelles études d’éthiopien
méridional, P., 1939;
Ullendorff Ed., The Semitic languages of
Ethiopia. A comparative phonology, L., 1955;
Leslau W., An annotated bibliography of the
Semitic languages of Ethiopia, L. - The Hague - P., 1965;
его же, Ethiopians speak. Studies in
cultural background, v. 1-3, Berk. - Los Ang., 1965-68;
Hetzron R., Ethiopian Semitic. Studies in
classification, Manchester, 1972;
Language in Ethiopia, ed. by M. L. Bender, L., 1976;
Appleyard D., A comparative approach to the
Amharic lexicon, «Afroasiatic Linguistics», 1977, v. 5, № 2;
Goldenberg G., The Semitic languages of Ethiopia
and their classification, «Bulletin of the School of Oriental and
African Studies», 1977, v. 40.
Leslau W., Etymological dictionary of Gurage,
v. 1-3, Wiesbaden, 1979;
его же, Comparative dictionary of Ge’ez
(Classical Ethiopic, Wiesbaden, 1987.
А. Ю. Милитарёв.