Склоне́ние -
1)именное словоизменение. В этом смысле склонение
противопоставляется спряжению, т. е.
глагольному словоизменению. Правила
склонения составляют необходимый компонент морфологического раздела грамматики флективных (фузионных) и агглютинативных языков (см. Типологическая классификация языков). Формы
склонения образуют словоизменительную парадигму имени, выступая как словоформы одной лексемы;
например, парадигма существительного «стол» включает словоформы
«стол - стола - столу - стол - столом - столе», «столы - столов -
столам - столы - столами - столах».
2)В более узком смысле - изменение так
называемых склоняемых слов по падежу.
Во многих языках к склоняемым словам относятся существительные, прилагательные, числительные, местоимения, артикли; в
ряде языков по падежам склоняются также именные формы глагола - причастие (в русском и
некоторых других языках), масдар (в грузинском,
арабском языках), инфинитив (например, в тюркских языках). При таком понимании о склонении
можно говорить лишь применительно к совокупности форм,
противопоставленных исключительно по падежу, а не ко всей парадигме
имени. Например, парадигма склонения слова «стол» в единственном числе состоит из форм «стол - стола - столу -
стол - столом - столе», а парадигма этого же слова во множественном
числе - из форм «столы - столов - столам - столы - столами - столах».
Таким образом, у русских существительных правила склонения относятся не
к целостной лексеме, а к составляющим ее номинатемам (совокупности
словоформ, имеющих одно и то же номинативное значение), например к
номинатемам «стол» и «столы», различающимся по числу.
Соответственно принято считать, что существительное
склоняется по падежам, но изменяется по числам.
Согласуемые слова - прилагательные, числительные, артикли,
причастия - склоняются по падежам, но изменяются также по
согласовательным категориям - по числу, роду, одушевлённости и
др.
На практике два эти понимания склонения обычно чётко не
разграничиваются. С одной стороны, принято говорить об отсутствии
склонения в языках, в которых нет падежного словоизменения; например,
говорят об утрате форм склонения существительных и прилагательных в
современном французском языке, хотя
французские существительные изменяются по числу, а
прилагательные - по числу и роду. С другой стороны, к парадигме
склонения одного слова обычно относят все его словоизменительные
(а не только падежные) формы. Применительно к флективным языкам
широкое понимание термина «склонение» имеет некоторые объективные
основания: склонение в этих языках сопровождается кумуляцией, или
синтетосемией («сложнозначностью» флексий); так,
падеж существительного выражается совместно с числом (например, в
русском языке флексия ‑ом выражает значение единственного числа
творительного падежа), а падеж согласуемых слов - совместно с числом,
родом и неодушевлённостью (так, флексия ‑ый выражает значения: мужской
род, неодушевленность, единственное число, винительный падеж).
Характерной особенностью склонения во флективных языках является омонимия флексий; так, русское ‑а может
означать: родительный падеж, единственное число («стол‑а»);
именительный падеж, единственное число («стен‑а»); именительный падеж,
множественное число («дом‑а»). В ряде случаев это приводит к
морфологической неоднозначности всей словоформы; так, окончание ‑ой
(«больш‑ой») может скрывать за собой значения: муж. род, ед. ч., им. п.;
жен. род, ед. ч., род. п.; жен. род, ед. ч., дат. п.; жен. род, ед. ч.,
тв. п.; жен. род, ед. ч., предл. п.; муж. род, неодушевлённость, ед. ч.,
вин. п. С другой стороны, флективное склонение характеризуется
нестандартностью выражения грамматических
значений: так, в русском языке значение творительного падежа
единственного числа может быть выражено флексиями ‑ом («слон‑ом»),
‑ым («часов‑ым»), ‑ой («рук‑ой»), ‑ью («лошад‑ью»). В агглютинативных
языках парадигма склонения более регулярна и единообразна.
Агглютинативное склонение характеризуется гаплосемией
(«простозначностью») морфологических показателей: так, падеж и число
выражаются отдельными аффиксами. Например, в тур. dallarda ‘на ветках’
постфикс ‑lar выражает значение множественного числа, а постфикс
‑da - значение местного падежа.
В ряде языков с помощью склонения выражается также определённости - неопределённости категория;
так, в тюркских языках в позиции дополнения
противопоставлены аккузативная форма, выражающая определённость, и
абсолютная форма, выражающая неопределённость: ср. татарское китапны алдым
‘взял (эту) книгу’ и китап алдым ‘взял (какую-то)
книгу‘’. В мордовских языках парадигма
определённого склонения противопоставлена парадигме неопределённого
склонения: ср. эрзянское кудо ‘(какой-то) дом’ ~
кудось ‘(этот) дом’, кудос ‘в (какой-то) дом’ ~ кудонтень ‘в (этот) дом’
и т. п. Два ряда парадигм - для краткой («неопределённой») и полной
(«определённой») форм прилагательного - характеризуют адъективное
склонение в литовском языке.
В некоторых языках (уральских, афразийских, меланезийских)
с помощью именного словоизменения выражается лицо и число
обладателя; в таких случаях иногда говорят о притяжательном, или посессивном, склонении.
3)Тип склонения, или словоизменительный
тип, к которому относится данное имя. Склонение в этом смысле
характеризует грамматический класс имён, объединённых общими правилами
образования словоформ. Во флективных языках система склонения
характеризуется разнообразием даже в пределах одной части речи. К одному типу склонения относятся
имена, парадигмы которых эквивалентны, т. е. имеют одинаковое
внутреннее строение, одинаковый набор флексий, сходные наборы основ, одинаковую акцентуацию.
В исключительных случаях парадигма склонения является дефектной: так,
в русском языке у слова «себя» нет формы именительного падежа, а у слова
«некто» нет косвенных падежей; у слов «девчата», «новобрачные» нет форм
единственного числа, а у слов «огонь», «пламень», «полымя» нет форм
множественного числа; у слов «щец», «дровец» есть только
множественное число родительного падежа, а у слов «казна», «мзда»,
«мгла» именно такая форма отсутствует.
При гетероклизии, так называемом смешанном склонении, часть флексий
некоторой парадигмы принадлежит к одному типу склонения, а часть - к
другому. Например, слова «дом», «глаз», «лес» и т. п., относящиеся к
«мужскому» склонению, имеют флексию именительного падежа множественного
числа ‑а, характерную для «среднего» склонения, а слова «яблоко»,
«личико», «плечо» и т. п., относящиеся к «среднему» склонению, имеют
флексию именительного падежа множественного числа ‑ы(‑и),
характерную для «мужского» склонения. Подобное смешение разных
склонений весьма характерно для языков с богатой морфологической
системой. Особенно сложно склонение местоимений и числительных - они
склоняются нерегулярно даже в агглютинативных языках.
Как правило, формы склонения одного имени образуются от одной основы,
однако в исключительных случаях (а именно при супплетивизме в широком
смысле слова) единство основы оказывается нарушенным. Здесь различаются
два основных случая - так называемое чисто супплетивное склонение, при
котором словоформы образуются от разных корней
(«человек» - «люди», «ребёнок» - «дети»), и частично супплетивное
склонение, при котором формы образуются от однокоренных основ,
отличающихся наличием или отсутствием некоторого «основообразующего»
суффикса или нерегулярным чередованием (ср.
«Христ‑ос - Христ‑а», «время - времен‑и», «дочь - дочер‑и», «полдень -
полудня» и т. п.). Иногда при гетероклитическом склонении формы
единственного числа и формы множественного числа образуются
соответственно от двух так называемых парциальных основ: «стул -
стулья», «друг - друзья», «ухо - уши», «колено - колени», «чёрт -
черти», «сосед - соседи»; таким образом, можно говорить о том, что
номинатемы разных чисел самостоятельно изменяются по падежам.
Финальные элементы парциальных основ функционируют как агглютинативные
аффиксы, избыточно выражающие либо единственное число (ср.
«татар‑ин - татар‑ы», «крестьян‑ин - крестьян‑е», «цвет‑ок - цвет‑ы»,
«куриц‑а - кур‑ы»), либо множественное число (ср. «чуд‑о - чуд‑ес‑а»,
«дерев‑о - дерев‑ь‑я», «сын - сын‑овь‑я»), либо и то и другое (ср.
«хозяин - хозя‑ев‑а», «волч‑онок - волч‑ат‑а», «чертён‑ок -
чертен‑ят‑а»).
В зависимости от морфонологических
характеристик конечного элемента основы выделяется несколько
морфонологических типов склонения, различающихся набором флексий
и закономерностями их морфологической дистрибуции. Так, в русском языке говорят о
«твёрдой» и «мягкой» разновидностях склонения. Классификация типов
склонения в соответствии с финалями основ широко распространена в индоевропеистике: различается склонение основ на
смычный, основ на носовой и на плавный (i‑склонение, u‑склонение,
o‑склонение, ī‑склонение, ū‑склонение, ā‑склонение и т. п.).
В ходе исторического развития индоевропейских
языков система склонения претерпела значительное упрощение,
изменившись в сторону большей или меньшей унификации. В некоторых языках
склонение полностью утрачено, причём разрушение системы быстрее идёт в
существительных и прилагательных, нежели в местоимениях. Например,
в современном французском языке существительные не склоняются (т. е.
не изменяются по падежам), а местоимения сохранили 2 падежные формы -
прямую и косвенную, ср. франц. je и me. Исчезновение склонения отражает развитие в языке
аналитизма, т. е. выражения падежных значений
с помощью служебных слов (предлогов, артиклей).
Некоторые учёные обозначают это явление не вполне точным термином
«предложное склонение».
Обнорский С. П., Именное склонение в современном русском
языке, в. 1, Л., 1927;
Мейе А., Введение в сравнительное изучение индоевропейских
языков, пер. с франц., М.-Л., 1938;
Кузнецов П. С., Историческая грамматика русского языка.
Морфология, [М.], 1953;
Зализняк А. А., Русское именное словоизменение, М.,
1967;
его же, Грамматический словарь русского языка, М.,
1977;
Морфологическая структура слова в индоевропейских языках, М.,
1970;
Дурново Н. Н., О склонении в современном великорусском
литературном языке, пер. с франц., «Вопросы языкознания», 1971,
№ 4;
Виноградов В. В., Русской язык. (Грамматическое учение о
слове), 2 изд., М., 1972, с. 46-271;
Склонение в палеоазиатских и самодийских языках, Л., 1974;
Булыгина Т. В., Проблемы теории морфологических моделей,
М., 1977;
Лешка О., Стракова В., Формы именного
словоизменения, в кн.: Русская грамматика, т. 1, Прага, 1979,
с. 447-521;
Семереньи О., Введение в сравнительное языкознание, пер. с
нем., М., 1980, с. 167-244;
Якобсон Р., Морфологические наблюдения над славянским
склонением, в его кн.: Избранные работы, М., 1985;
Karcevski S., Sur la structure du
substantif russe, в кн.: Charisteria Guilelmo
Mathesio quinquagenario ... oblata, Prague, 1932;
Isačenko A. V., Die russische Sprache der
Gegenwart, t. 1 - Formenlehre, Halle, 1962;
Stankiewicz E., Declension and gradation of
Russian substantives in contemporary standard Russian, The Hague,
1968;
см. также литературу при статьях Морфология, Падеж, Лексема.
Т. В. Булыгина, С. А. Крылов.