Основообразующий гласный, соединяющий корень с окончанием, с суффиксом инфинитива или входящий в состав личных глагольных окончаний. Делать, плачет, стучит.
андаманские языки
Лингвистика
Андама́нские языки́ -
семья языков коренного населения Андаманских островов. Родственных связей с какими-либо другими языками
не обнаруживают. Попытка Дж. Х. Гринберга объединить А. я. с папуасскими языками и тасманийскими языками в индо-тихоокеанскую
макросемью основана на отдельных лексических совпадениях и
представляется малоубедительной. Число говорящих точно не
установлено - от нескольких десятков до нескольких сотен чел.
А. я. классифицируются следующим образом:
1) язык онге, включающий 2 диалекта: собственно онге (остров Малый
Андаман) и джерава (остров Норт-Сентинел и внутренние районы островов
Ратленд и Южный Андаман); 2) 2 группы диалектов: а) диалекты
боджигнгиджи (племена беа, балава, боджигйаб, кол, джуваи, населяющие
побережье островов Южный Андаман и Ратленд, остров Баратанг, архипелаг
Ритчи, южную половину острова Средний Андаман); б) диалекты йерева
(племена кеде, йере, табо, кора, чариар, населяющие северную половину
острова Средний Андаман, остров Северный Андаман и соседние малые
острова). Расхождения между А. я. сводятся в основном к лексическим различиям; язык онге отличается от
других А. я. и в структурном плане.
В фонологической системе А. я. имеются 3 серии смычных согласных (глухие, звонкие, носовые),
объединяющихся в 4 локальных ряда (губные, передне-, средне- и
заднеязычные). Из сонорных представлены w, l, r (в беа - 2 типа r) и
y. В языке онге фрикативные отсутствуют, в беа и, видимо, в
некоторых других диалектах имеется h. Вокализм
относительно богат, но фонологический статус отдельных звукотипов
не вполне ясен.
А. я. - языки агглютинативной структуры (см. Агглютинация); развита как префиксация, так и
суффиксация. У имён категория числа отсутствует, у личных местоимений противопоставляются единственное и
множественное число. Падежные отношения
выражаются послелогами (или
агглютинативными суффиксами?), например: bīra ērem len āǰa
karaiǰ-ŋa leb katik-re (дословно: ‘Бира джунгли в мёда собирания для
пошёл’, т. е. ‘Бира пошёл в джунгли собирать мёд’). В беа и ряде других
А. я. имеется более 10 классов притяжательных
местоимений, ср. dīə abūlə ‘мой человек’, dōt čētə ‘моя голова’, dər
ōdire ‘мой сын’, dəi īkyātə ‘моя жена’, əd īkyātə ‘мой муж’. В беа в глаголе морфологически
(суффиксально) выражается только время. Для
знаменательных слов языка онге важнейшим является
противопоставление самостоятельных и зависимых сущностей.
К последним относятся слова, обозначающие части целого, свойства,
большинство действий; их существование не мыслится без какого-либо
самостоятельного носителя этой зависимой сущности. Такие слова
обязательно имеют классифицирующий основообразующий префикс,
которому предшествует префикс, указывающий носителя зависимой
сущности (глаголы, кроме того, имеют временной суффикс): ön-o-tabe
‘чья-то голова’, g-u-ge ‘его нога’, m-a-laŋe ‘мой рот’, m-i-wana-be
‘я плачу’, on-a-yo-be ‘кто-то приходит’. Числительные как особый класс в А. я.
отсутствуют. Количество обозначается понятиями «один», «два или несколько», «много» и
т. п. Обычный порядок слов в А. я. SOV. Определение следует за определяемым. Наиболее
продуктивные способы словообразования - словосложение и аффиксация. Специфическим средством деривации в онге является перемена
основообразующего классификатора:
m-i-daŋe ‘моя кость’, m-o-daŋe ‘мой череп’.
Все А. я. бесписьменные, хотя в 70‑х гг. 19 в. делались попытки
перевода религиозной литературы на беа. Изучением А. я. занимались из
практических потребностей представители администрации и
этнографы в конце 19 - начале 20 вв. В той или иной степени описаны лишь
онге (А. Р. Браун) и беа. Исследованием А. я. занимается
антропологическая служба Индии.
Portman M. V., Notes on the languages of the
South-Andaman group of tribes, Calcutta, 1898;
Brown A. R., Notes on the languages of the
Andaman Islands, «Anthropos», 1914, Bd 9;
Man E. H., On the aboriginal inhabitants of the
Andaman Islands, L., [1932];
Bloch J., Préfixes et suffixes en andaman,
«Bulletin de la Société de linguistique de Paris», 1949, t. 45;
Basu D. N., A linguistic introduction to
Andamanese, «Bulletin of the Department of Anthropology», 1952, v. 1,
№ 2;
Greenberg J., The Indo-Pacific hypothesis,
«Current Trends in Linguistics», v. 8, pt 1, The Hague - P., 1971.
Man E. H., A dictionary of the South Andaman
(Âkà-Bêa) language, Bombay, 1923;
Ganguly P., Vocabulary of the Negritos of Little
Andaman with grammatical notes and materials, «Bulletin of the
Anthropological Survey of India», 1966, v. 15, № 1-4.
В. И. Беликов.
Полезные сервисы
лэс : рецензия
Лингвистика
Рецензия ¤
Герд А. С. [Рецензия] // Известия Академии
наук СССР. Серия литературы и языка. - М.: Наука, 1991. - Т. 50. № 4. -
С. 373-375. - Рец. на кн.: Лингвистический энциклопедический словарь /
Гл. ред. В. Н. Ярцева. - М.: Сов. энциклопедия, 1990. - 683 с.
1990 год ознаменовался выходом в свет капитального однотомного
лингвистического энциклопедического словаря объёмом в 162 листа
(далее ЛЭС; энциклопедический словарь - ЭС). ЛЭС удачно продолжает серию
специальных однотомных ЭС, изданных ранее. Серьёзное и
профессиональное рассмотрение ЛЭС по направлениям, дисциплинам,
языкам представителями отдельных специальностей ещё впереди.
В связи с этим остановимся пока на целостном рассмотрении ЛЭС как одного
из видов специальных словарей-справочников, представляющих научное
знание, научную информацию в особо сжатой, компрессированной форме. Наша
цель - не содержательный лингвистический анализ ЛЭС, а обсуждение
общих принципов данного издания, энциклопедических словарей по
языкознанию вообще.
Напрашивается прежде всего сопоставление ЛЭС с энциклопедией «Русский
язык» (М., 1979). Во многом, включая и авторство отдельных статей, ЛЭС
продолжает традиции этой энциклопедии. Однако в ЛЭС впервые столь
обстоятельно собрана, описана и по-своему внутренне
систематизирована вся русская терминология общего языкознания,
В статье от Редакционной коллегии читаем: «Словарь ставит своей целью
дать систематизированный свод знаний о человеческом языке, о
языках мира, о языкознании как науке». И следует сказать, что эту задачу
ЛЭС выполнил. Различными лексикографическими путями ЛЭС описывается
свыше 5400 терминов (понятий). При этом словарь даёт самую современную
интерпретацию основных понятий общего языкознания и структурной
лингвистики. В нём весьма последовательно представлены все
основные категории и единицы языка как системы,
методы его изучения. В нём впервые в компактном
и стройном виде собраны сведения более чем о 2100 языках мира.
Разделы, посвященные отдельным языкам и группам языков, бесспорно,
являются наиболее удачными и стройными. Их метаязык действительно
доступен широкому кругу читателей. В каждой статье даётся краткое (и что
особенно ценно) типовое определение, затем указания на ареал, число
говорящих, диалекты, особенности структуры, на
диалектную основу литературного языка, сведения о письменности, о литературном
языке.
Логичностью и стройностью отличаются также статьи о видах письма, о
направлениях, школах и дисциплинах. На первый взгляд ЛЭС распадается
как бы на две части: словарь языков и словарь основных теоретических
понятий. В то же время это противопоставление только кажущееся.
Во-первых, статьи о языках пронизаны той же терминологией общего
языкознания, а во-вторых, связующим звеном обеих частей служат статьи об
истории изучения групп языков, о дисциплинах (германистика, славистика, финно-угроведение), по историографии лингвистики. Таким образом, единый
алфавитный порядок расположения всех статей следует признать и удачным,
и удобным. В целом в словаре продумана подача родовых и видовых
терминов, синонимов, транскрибирование.
Содержание каждой статьи дополняется библиографией.
Словарь содержит детальный список сокращений,
сводный указатель терминов, индекс фамилий учёных. Особую самостоятельную
справочно-информационную ценность представляет и указатель языков мира. И если аннотированный
именной указатель, по-видимому, требует в перспективе детальной
корректировки по хронологическим периодам, дисциплинам,
направлениям, языкам и может пока рассматриваться лишь как словник
для соответствующих фрагментов будущей лингвистической
энциклопедии, то в настоящем словаре явно не хватает указателя авторов
статей словаря.
По уровню и форме представления научного знания, по методике ЛЭС,
исключая статьи о языках и статьи историографические, рассчитан на
лингвистов с определённым, достаточно высоким уровнем эрудиции. Однако
именно это свойство словаря при всей его уязвимости для критики и делает
его подлинно научным трудом, несущим пользователю не только уже
известные факты, но и новое оригинальное теоретическое знание.
Наши замечания имеют целью наметить пути возможной оптимизации ЛЭС
как типа информационно-справочного издания по языкознанию. Одни статьи
в ЛЭС ограничиваются строгим описанием признаков понятия, другие
перегружены рассмотрением разных точек зрения, позиций и поимённым
упоминанием их авторов. В этом отношении, с одной стороны, весьма
показательны статьи «Акустика
речевая», «Анафорическое отношение»,
«Аорист», «Антонимы», «Афазия», «Будущее
время», «Вид глагольный», «Дистрибутивный анализ», «Инверсия», «Инфинитив», «Калька», «Лингвистика
текста», «Синтагма»; с другой -
статьи «Актуальное членение
предложения», «Аналогия», «Звукосимволизм», «Знак языковой», «Морфонема», «Разговорная речь», «Референция», «Речевой акт», «Речь», «Слово».
Первые строго и логично передают основное содержание понятия, не
входят в обсуждение и анализ разных подходов, позиций, точек зрения, не
содержат перечней фамилий и производят гораздо более целостное и удачное
впечатление. В статьях второго рода порой трудно уловить суть, изложение
содержания понятия тонет в ссылках на авторов, по жанру они приближаются
к дискуссиям в журнале.
Так, например, статья «Морфема»
содержит весьма обстоятельный анализ самых разных подходов, но в ней
нередки предложения типа «Так, под морфемой может пониматься», «Иногда
также трактуются...». Отметим, что здесь же рядом статья «Морфемика» выдержана совсем в другом ключе.
Думается, что чем сложнее понятие, тем более строго и по возможности
просто оно должно быть описано в ЭС. Стремление же охватить всё
разнообразие мнений оборачивается порой невниманием к сути вопроса.
В той же статье «Морфема» нет указания на типы морфем по отношению к слогу, ударению, валентности, функции, степени связанности.
Показательно, что ни Литературный, ни Философский, ни Юридический, ни
Биологический энциклопедические словари при описании объектов науки
почти совсем не прибегают к рассмотрению различных авторских
интерпретаций и точек зрения. Подлинно научный отраслевой ЭС имеет
право и на свою научную позицию, а однонаправленное, однозначное,
нейтральное описание понятия и есть репрезентация подобной позиции.
В конечном счёте эти вопросы связаны с более строгой отработкой
типологии словарных статей и модели описания понятия.
В целом возможности оптимизации структуры статей о терминах теории в
ЛЭС, по-видимому, ещё далеко не исчерпаны. Некоторый анализ разных
подходов, течении оправдан только в статьях о дисциплинах, направлениях
(аспектология, диалектология), теориях (знаковые теории языка), об истории изучения групп
языков. Но и здесь, в ЛЭС, такие статьи иногда превращаются в списки
фамилий («Иранистика», с. 199-200).
Выгодно отличается в этом отношении статья «Сравнительно-историческое языкознание», в которой
основное внимание концентрируется не на фамилиях, а на проблемах
данного направления.
В статьях о дисциплинах, течениях порой нарушены пропорции в
изложении состояния науки отечественной и зарубежной. Так, статьи «Диалектология» и «Лингвистическая география» посвящены
преимущественно опыту России, СССР. В большинстве статей ЛЭС ощущается
неоправданный крен к упоминанию авторов 50-80‑х годов XX в.
Аналогичные по жанру статьи Биологического, Физического или Философского
словарей выдержаны в целом более строго и лаконично (см. в первом
словарные статьи «Генетика», «Гидробиология», «Микробиология»;
«Магнетизм», «Квантовая электроника» - во втором; «Структурализм» - в
третьем).
Каждая статья начинается определением значения термина, за которым
далее следует описание содержания понятия. Но даже статьи о том или ином
языке или группе языков иногда непоследовательны по структуре. Так,
одни из них вдруг включают в конце сведения об этапах изучения и
конференциях (креольские языки),
другие ограничиваются ссылкой на статьи, где говорится об истории
изучения (лакско-даргинские языки, славянские языки), а третьи кончаются
длинными списками авторов, изучавших те или иные языки.
Нельзя не отметить отсутствие логических связей между определениями
терминов, связанных между собой тематически и семантически. Так, в
статье «Диалект» читаем:
«Разновидность данного языка, употребляемая в качестве средства общения
лицами, связанными тесной территориальной, социальной или
профессиональной общностью». А рядом в статье «Диалектология» диалект рассматривается уже
только как местная территориальная разновидность языка. В некоторых
статьях вдруг арабскими цифрами выделяются разные значения одного
термина («Активный словарь», «Сленг»). В словарной статье ЛЭС
выделяются синонимы (в скобках после заголовочного слова), курсивом
внутри статьи - термины, которые имеют свои полные словарные статьи, и в
разрядку - термины, которые помещены на своём месте с отсылкой
«см.».
Но и при таком подходе возникает ряд недоразумений. Например, при
термине «Славистика» в скобках стоит
«славяноведение», в указателе на с. 644 термина «славяноведение» нет.
В разрядку выделяются также и подзаголовки: «Описательная
диалектология», «Историческая диалектология» - в статье «Диалектология» и ключевые термины «группа говоров»,
«наречия», «диалектная зона» - в статье «Диалект», и названия дисциплин -
«Терминоведение» - в статье «Термин»,
«основообразующий элемент» и типы аффиксов по значению - в статье
«Аффикс». По-видимому, целесообразно
было бы в конце словарной статьи на основной родовой термин за особым
знаком собрать отдельно все собственно видовые термины и отдельно здесь
же термины, связанные с данными ассоциативно; синонимы поместить на
своём алфавитном месте с отсылочным определением «То же, что...».
Достаточный опыт такой подачи данных накоплен в зарубежной
научно-технической лексикографии.
Вопросам полноты словника по отдельным проблемам, направлениям должны
быть посвящены специальные рецензии. Однако даже выборочный подход
показывает, что словники по разным тематическим группам лингвистической
терминологии не равноценны ни в количественном, ни в качественном
отношении. Наиболее стройную картину, по-видимому, представляет
терминология грамматики. Но в словнике, например, отсутствуют такие
термины общей лексикографии, как «Словарная
статья», «Словник», «Помета», «Определение (дефиниция)», «Оттенок
значения», «Употребление», «Иллюстрация (цитата)
лексикографическая», а понятие слова трактуется только абстрактно
лингвистически.
Представляется, что ЛЭС, который стремится к отражению «современных
научных знаний о языке», и лексикографически должен строиться на
современных идеях о формировании словника путём моделирования отдельных
терминосистем как фрагментов моделей знания. Однако такой подход
предполагает создание отдельных специализированных микрогрупп по
проблемам ещё на этапе предварительной подготовки ЭС. Несколько странным
выглядит в ЛЭС отсутствие отдельных словарных статей на такие
общенаучные понятия, как «Структура», «Прогноз», «Прогнозирование»,
«Неопределённость», «Множество», «Различие», «Тождество», «Этногенез».
Было бы, по-видимому, целесообразно увязать словники ЛЭС и Философского
ЭС (например, в Философском и Литературном ЭС находим статью
«Структурализм», а в ЛЭС - «Структурная лингвистика»),
Не всегда ясны принципы выделения опорных слов в словосочетаниях; ср. речевое общение, речевой акт, речевые
расстройства, но акустика речевая,
ритм речевой; компонентного анализа метод, но дистрибутивный анализ.
Весьма затрудняет пользование словарём отсутствие инверсионного
пермутационного указателя. Как найти в ЛЭС все законы, все теории,
школы? Желателен был бы и указатель авторов, упоминаемых в
библиографиях к статьям. Уровень доступности статей в ЛЭС всё же весьма
разный. В перспективе естественным и необходимым продолжением ЛЭС должны
явиться, с одной стороны, Лингвистическая энциклопедия и поязыковые
энциклопедии (Иранская, Германская, Финно-угорская), а с другой - ЛЭС,
рассчитанный во всех частях на широкого читателя: на учителей,
историков, этнографов, журналистов.
Вряд ли стоит сомневаться, что ЛЭС, фундаментальный коллективный труд
советских языковедов, станет настольным справочником не только для
лингвистов, но и для каждого, кто пожелает получить углублённые
сведения о природе языка и языков мира.
А. С. Герд