ПАУЛАУСКАС (Paulauskas) Модестас (р. 1945) - литовский спортсмен, заслуженный мастер спорта (1967). Чемпион Олимпийских игр (1972), мира (1967, 1974) и Европы (1965-71) по баскетболу.
паулаускас модестас
Энциклопедический словарь
Паула́ускас Модестас (Paulauskas) (р. 1945), литовский спортсмен, заслуженный мастер спорта (1967). Нападающий команды «Жальгирис» (Каунас, 1963-76). Чемпион Олимпийских игр (1972), мира (1967, 1974) и Европы (1965-71) по баскетболу.
* * *
ПАУЛАУСКАС Модестас - ПАУЛА́УСКАС (Paulauskas) Модестас (полн. Модестас-Юозапас) (р. 19 марта 1945, Клайпеда), литовский спортсмен (баскетбол (см. БАСКЕТБОЛ)), заслуженный мастер спорта (1967). Нападающий команды «Жальгирис» (Каунас) в 1963-76 гг. Чемпион Олимпийских игр (1972), мира (1967, 1974) и Европы (1965-71). Бронзовый олимпийский призер (1968).
Полезные сервисы
аспектология
Лингвистика
Аспектоло́гия
(от лат. aspectus - внешний вид, облик и греч.
λόγος - слово, учение) - раздел грамматики, изучающий глагольный вид (аспект) и всю сферу аспектуальности,
т. е. видовых и смежных с ними значений, получивших в языке то или иное выражение. Помимо грамматических
видовых и видо-временны́х категорий аспектология изучает аспектуальные
классы глаголов (динамические/статические, предельные/непредельные
глаголы) и их подклассы, так называемые способы действия (см. Глагол), а также различные аспектуально
релевантные компоненты контекста,
представленные неглагольной лексикой и
средствами синтаксиса.
Уже в античном мире осознавались
аспектуальные классы (у Аристотеля - первое разграничение предельных
и непредельных глаголов) и некоторые аспектуальные различия между
глагольными формами (стоики и Аполлоний Дискол в
греческом языке, Варрон в латинском языке). Однако более поздние грамматики
рассматривали соответствующие глагольные формы только как частные
подразделения категории времени, что надолго
определило трактовку глагола в западноевропейской
традиции и сказалось и в русской грамматической науке (ср. 10 времён
русского глагола у М. В. Ломоносова). Термин «вид» (греч. εἶδος) встречается уже у Дионисия
Фракийского, но обозначает у него различие «первичных» и производных
слов и некоторые семантические группы имён и
глаголов, лишь в части случаев соответствующие способам действия
современной аспектологии. Так же используется термин «вид» в
латинской грамматике Элия Доната, в грамматических сочинениях,
бытовавших в средние века на Руси, и у Мелетия Смотрицкого.
Противостояние совершенного и несовершенного вида в славянском глаголе впервые отметили чешские
грамматики 17 в., особенно В. Я. Роса. Они же впервые описали морфологический механизм славянского вида.
В начале 19 в. В. (Е.) Копитар говорит о совершенном и несовершенном
виде как о главном грамматическом различии в славянском глаголе и
указывает на смысловые соответствия славянским видам в древнегреческом и
романских языках. В это же время начинается
разработка учения о виде на материале современного русского языка (И. С. Фатер, А. В. Болдырев, позже
Н. И. Греч, К. С. Аксаков, Н. П. Некрасов). Г. Курциус разрабатывает
учение о виде в древнегреческом языке и принципиально
разграничивает категории времени и вида. Ф. Миклошич, А. А. Потебня,
Г. К. Ульянов, Ф. Ф. Фортунатов закладывают основы славянской
сравнительной и исторической аспектологии, С. Н. Шафранов,
Л. П. Размусен - основы сопоставительной
аспектологии. Выделение предельных и непредельных глаголов в романских
языках восходит к французской грамматике
Л. Мейгре (1550). В 19 в. оно было обосновано А. Бельо (на испанском материале) и Ф. Дицем. Изучение
соответствующих фактов германских, отчасти и
других индоевропейских языков пошло в 19 в.,
особенно у младограмматиков, по пути
неправомерного приравнивания предельности к славянскому совершенному
виду (В. Штрейтберг и его школа). Лишь в начале 20 в. в работах
Х. Педерсена, А. Нурена и других складывается более адекватная картина
оппозиции предельность/непредельность в германских языках.
В 1‑й половине 20 в. важный вклад в изучение вида русского глагола
внесли А. Мазон (впервые описавший систему частных видовых значений),
С. О. Карцевский (дифференцированно подошедший к разным
морфологическим типам видовых пар) и - в рамках развёрнутых описаний
грамматической системы русского языка - А. А. Шахматов,
А. М. Пешковский, В. В. Виноградов. Появляются первые подробные
исследования категории вида в других славянских языках. Важный этап в
развитии аспектологии был связан с разграничением вида и способа
действия, предвосхищенным ещё Потебнёй и сформулированным на
материале польского языка С. Агреллем (1908).
Оно позволило чётче выделить вид как грамматическую
категорию, создало предпосылки для работ по общей аспектологии
(Э. Кошмидер и другие) и для постановки проблем генезиса славянского
вида (Н. ван Вейк и другие). В 30‑е гг. Р. О. Якобсон, опираясь на идеи
Фортунатова, Шахматова и Пешковского, выдвигает положение о привативном
(определяемом наличием/отсутствием одной черты) характере славянской
видовой оппозиции и о маркированности
совершенного вида. Особая линия развития общей аспектологии
представлена (главным образом применительно к французскому языку)
Г. Гийомом.
С конца 40‑х гг. 20 в. и в последующие десятилетия в русской и
славянской аспектологии происходит выделение аспектуально значимых
классов и подклассов глагольной лексики и соответственно семантических
типов видовой соотносительности и несоотносительности, исследуются
контекстуальные и ситуативные условия реализации отдельных видовых
значений, выдвигается важное также для общей и сопоставительной
аспектологии понятие функционально-семантического
поля аспектуальности, дебатируется вопрос о иерархии
семантических признаков вида, выявляются роль видовых
противопоставлений в организации текста и отношения между видом и
значением определённости/неопределённости
именной группы. Исследования ведутся на материале русского
(Н. С. Авилова, А. В. Бондарко, М. Я. Гловинская, А. М. Ломов,
М. А. Шелякин, Дж. Форсайт, М. Лейнонен, Ж. Фонтен, А. Тимберлейк и
другие), польского (В. Сьмех, А. Вежбицкая и другие), чешского (Ф. Копечный и другие), сербскохорватского (Дж. Грубор), болгарского (Св. Иванчев, Ю. С. Маслов, В. Станков
и другие), старославянского (А. Достал) и других
славянских языков. Проводятся межславянские сопоставления
(Е. Беличова-Кржижкова, Х. Голтон, М. Деянова, Н. Телин и другие) и
работы по генезису славянского вида (П. С. Кузнецов, И. Немец и
другие).
Активно ведутся аспектологические исследования по английскому (И. П. Иванова, Р. Мак-Коард, А. Шопф и
другие) и другим германским языкам (Б. М. Балин, Х. Й. Веркёйл и
другие), а также романским языкам (Е. А. Реферовская, Э. Бенвенист,
В. Поллак, К. Хегер и другие). Некоторые из зарубежных учёных трактуют
вид как универсальную «психологическую», понятийную или даже
«стилистическую» категорию либо усматривают категорию вида в
противопоставлении предельных и непредельных глаголов и в других
явлениях, относимых рядом советских аспектологов к неграмматическим
элементам функционально-семантического поля аспектуальности.
Разрабатываются вопросы аспектологии латинского (И. М. Тронский,
М. Кравар и другие), древнегреческого (И. А. Перельмутер, П. Фридрих
и другие), новогреческого (Х. Я. Зайлер), балтийских (Л. Дамбрюнас, Э. А. Галнайтите,
А.-С. Р. Паулаускене), индийских
(Т. Я. Елизаренкова, З. Линхард) и других индоевропейских языков,
изучаются генезис и раннее развитие видо-временны́х образований
индоевропейского глагола (Вяч. Вс. Иванов, В. Н. Топоров, Е. Курилович,
Я. Сафаревич и другие).
В круг аспектологических исследований всё шире вовлекаются
неиндоевропейские языки - афразийские
(Ф. Рундгрен, Курилович), финно-угорские
(Б. А. Серебренников и другие), тюркские
(Д. М. Насилов, А. А. Юлдашев, Л. Юхансон и другие), монгольские, тунгусо-маньчжурские, кавказские, баскский, корейский, китайский и
другие языки. В общей аспектологии интенсивно дебатируются проблемы
логических основ аспектуальных оппозиций в связи
с семантической типологией глаголов (З. Вендлер, А. А. Холодович,
Т. В. Булыгина, Ф. Данеш), вопросы взаимодействия вида с другими
грамматическими категориями и соответствующими
функционально-семантическими полями. Развернулись работы по
сопоставительно-типологической аспектологии (С. Г. Андерссон,
М. Вандрушка, Э. Даль, В. Дреслер, Б. Комри, В. П. Недялков, Х. Томмола
и другие), в частности с обследованием по единой программе языков
разных генетических групп и географических ареалов.
Вопросы глагольного вида, М., 1962;
Ломов А. М., Очерки по русской аспектологии, Воронеж,
1977;
Гловинская М. Я., Семантические типы видовых
противопоставлений русского глагола, М., 1982;
Бондарко А. В., Принципы функциональной грамматики и
вопросы аспектологии, Л., 1983;
Маслов Ю. С., Очерки по аспектологии, Л., 1984;
Теория грамматического значения и аспектологического исследования,
Л., 1984;
Comrie B., Aspect, Camb. - [a. o., 1976];
Kuryłowicz J., Problèmes de
linguistique indo-européenne, Wrocław, 1977;
Thelin N., Towards a theory of aspect, tense and
actionality in Slavic, Uppsala, 1978;
Tense-aspect: between semantics and pragmatics, Amst. -
Phil., 1982;
Fontaine J., Grammaire du texte et aspect du
verbe en russe contemporain, P., 1983;
Dahl Ö., Tense and aspect systems, Oxf. - N. Y.,
1985.
Ю. С. Маслов.
Полезные сервисы
балтистика
Лингвистика
Балти́стика -
комплекс филологических дисциплин, изучающих балтийские языки, материальную и духовную культуру
балтоязычных народов. В балтистике различают область, связанную с
изучением балтийских языков, фольклора, мифологии и т. п. как некоего
целого, и частные области, посвящённые отдельным балтийским традициям:
прутенистику (пруссистику), леттонистику, литуанистику.
Ведущее направление в балтистике - исследование балтийских языков,
история изучения которых начинается с 17 в., когда появляются первые
словари и опыты грамматического описания отдельных языков, преследующие
главным образом практические цели. Лучшими из них в 17 в. были для литовского языка грамматика Д. Клейна и словарь
К. Сирвидаса (Ширвидаса), для латышского языка -
грамматика Г. Адольфи и словари Х. Фюрекера и Я. Лангия. Традиция
описания грамматики и лексики продолжалась
примерно до середины 19 в. (Ф. В. Хаак, Ф. Руиг, Г. Остермейер,
К. Мильке, С. Станявичус, К. Коссаковский и другие для литовского языка;
Г. Ф. Стендер, Я. Ланге, К. Хардер, Г. Розенбергер, Г. Хессельберг и
другие для латышского языка).
Новый этап начинается с середины 19 в., когда труды Р. К. Раска,
Ф. Боппа, А. Ф. Потта вводят балтийские языки в русло сравнительно-исторического языкознания и индоевропеистики. Появляются труды
по прусскому языку (Бопп, Ф. Нессельман),
литовскому (А. Шлейхер), латышскому (А. Биленштейн). В последующие
десятилетия сравнительно-историческое изучение балтийских языков стало
господствующим в балтийском языкознании (И. Шмидт, А. Лескин,
А. Бецценбергер, Л. Гейтлер, Э. Бернекер, Ф. Ф. Фортунатов,
Г. К. Ульянов, В. К. Поржезинский, О. Видеман, Й. Зубатый, И. Миккола и
другие). Потребности более обстоятельной интерпретации фактов балтийских
языков в рамках сравнительно-исторических исследований, как и
практические потребности в выработке стандартных форм языка, оживили
интерес и к синхроническому изучению балтийских
языков [труды по грамматике и особенно лексике Ф. Куршайтиса, К. Яунюса
(Явниса), К. К. Ульмана, К. Мюленбаха и других]. На рубеже 19-20 вв.
появляются первые работы Я. Эндзелина, внёсшего исключительный вклад в
изучение балтийских языков (фундаментальная грамматика латышского языка,
участие в словаре Мюленбаха, изучение вымерших балтийских языков, в
частности прусского и куршского, труды по балто-славянским языковым
связям, по акцентологии, истории и диалектологии, по сравнительной грамматике
балтийских языков, в области этимологии и топонимии и т. п.). Большое значение для
исследования истории литовского языка, вымерших балтийских языков,
сравнительно-исторического их изучения, для этимологии, топономастики и
лексики имеют труды К. Буги. Исследованием балтийских языков и их связей
со славянскими и другими индоевропейскими языками занимались Р. Траутман
(«Балто-славянский словарь»), Ю. Герулис, Э. Френкель («Литовский
этимологический словарь»), К. Станг (первая «Сравнительная грамматика
балтийских языков» 1966), Х. Педерсен, Т. Торбьёрнссон, М. Фасмер,
Э. Герман, Э. Ниеминен, Е. Курилович, Я. Отрембский, П. Арумаа,
В. Кипарский, А. Зенн, Ю. Бальчиконис, П. Скарджюс, А. Салис,
П. Йоникас, Ю. Плакис, Э. Блесе, А. Аугсткалнис, А. Абеле,
В. Руке-Дравиня, К. Дравиньш, В. Мажюлис, З. Зинкявичюс, Й. Казлаускас,
Вяч. Вс. Иванов, В. Зепс, У. Шмальштиг (Смолстиг), Б. Егерс и другие.
Новый этап в развитии балтистики связан с созданием фундаментальных
трудов по лексикологии и диалектологии, в
частности диалектологических атласов, по
описательной грамматике и истории балтийских языков, по топонимике и ономастике. В области фольклористики накоплен
огромный материал, собранный в многотомных изданиях текстов народной
словесности. На этой основе развиваются многочисленные частные
исследования и всё чаще выдвигаются общебалтийские проблемы
(сравнительная метрика, поэтика, историческая и мифологическая
интерпретация, связь с индоевропейскими истоками и т. п.).
Изучение прусского языка
(прутенистика) началось в конце 17 в. (Х. Гарткнох, 1679), но
интерес к нему возобновился лишь в 20‑х гг. 19 в. (С. Фатер, 1821,
С. Б. Линде, 1822, П. фон Болен, 1827) и был связан как с романтическим
интересом к архаике, так и со становлением сравнительно-исторического
языкознания. Характерна работа Боппа 1853 о прусском языке в
сравнительно-историческом плане. В середине 19 в. наибольший вклад в
изучение балтийских языков внесен Нессельманом (в частности, словарь
прусского языка, 1873); тогда же начинается сбор топономастических
материалов (В. Пирсон, И. Фойгт, М. Теппен, Бецценбергер и другие).
Последнему принадлежат большие заслуги в текстологическом изучении
памятников прусского языка и в интерпретации многих языковых фактов уже
в следующий период (конец 19 - начало 20 вв.). В конце 19 в. появляются
грамматики прусского языка (Бернекер, 1896, В. Шульце, 1897), фонетические, акцентологические, морфологические и этимологические исследования (Фортунатов, Ф. де
Соссюр, А. Брюкнер, К. Уленбек, Миккола, Э. Леви, Ф. Лоренц, Ф. Клуге и
другие). В 1910 публикуется фундаментальное описание прусского языка
Траутмана, оно включает публикацию текстов и полный словарь к ним. Позже
он издаёт словарь прусских личных имен (1925), который вместе со
словарем прусских топонимов Герулиса (1922) значительно расширил
представления о лексике прусского языка. Этим двум учёным (как и
Бецценбергеру и особенно Буге) принадлежат первые исследования в области
диалектологии прусского языка. Фонетикой и морфологией в это время
успешно занимается Н. ван Вейк (1918), публикуются работы Эндзелина,
Германа и других. В 20-30‑е гг. 20 в. создаются труды по частным
вопросам прусского языка (главным образом Эндзелин, а также
Э. Бенвенист, ван Вейк, Шпехт, Станг, Дж. Бонфанте, Э. Микалаускайте,
И. Матусевичюте и другие), но в целом интерес к прусскому языку заметно
падает. Исключение - книга Эндзелина о прусском языке (1943, 1944),
отличающаяся точностью и строгостью конкретных выводов, опирающихся
на детальное исследование графики. В 40-50‑е гг.
появляются лишь редкие исследования в этой области (Т. Милевский,
Л. Заброцкий, Герман).
Начало современного этапа в развитии прутенистики относится к
60‑м гг., когда увеличивается число исследований, углубляются методы интерпретации, достигаются важные
результаты. Особое место занимают труды и публикации Мажюлиса (ср.
«Памятники прусского языка», т. 1-2, 1966-81, и подготовленный к печати
этимологический словарь) и Шмальштига («Грамматика прусского языка и
дополнения к ней», 1974, 1976). С 1975 начал выходить словарь прусского
языка В. Н. Топорова (т. 1-4, изд. продолжается). В 70-80‑е гг. прусский
язык исследуют Станг, Кипарский, В. П. Шмидт, Х. Гурнович, К.-О. Фальк,
Дж. Ф. Левин, К. Кузавинис, Л. Килиан, В. Брауэр, Ф. Хинце,
А. П. Непокупный, В. Смочиньский, Ф. Кортландт, Зинкявичюс, Ф. Даубарас,
Т. Иноуэ, Иванов, С. Колбушевский и другие. Новый этап в развитии
прутенистики характеризуется интересом к вымершим «малым» балтийским
языкам, известным лишь по очень скудным данным (отдельные слова, обычно
личные и местные имена). Изучается близкий к прусскому языку ятвяжский
(труды Отрембского, А. Каминьского, Зинкявичюса, Непокупного, Фалька,
Л. Налепы, А. Ванагаса, Б. Савукинаса, Топорова и других); оживился
интерес к галиндскому (голядскому) языку. После классических работ
Эндзелина и Кипарского внимание ряда исследователей снова обращается к
куршскому языку. Диалектологи пытаются в современных говорах балтийских языков выделить звуковые
особенности и лексемы вымерших куршского,
земгальского, селонского языков.
Зарождение леттонистики восходит к несовершенным
опытам в изучении латышского языка 1‑й половины
17 в., принадлежащим немецким пасторам, которые не вполне владели
латышским языком [И. Г. Рехехузен, Г. Манцель (Манцелиус)]. Практические
потребности определили устойчивость интереса к латышскому языку, о чём
свидетельствует ряд грамматических трактатов, иногда остававшихся в
рукописях (М. Бюхнер), иногда утраченных (П. Эйнгорн). Лучшая грамматика
латышского языка в 17 в. - грамматика Адольфи (1685), явившаяся
результатом коллективного труда, главную роль в котором играл Фюрекер,
ему также принадлежит заслуга в составлении двух латышско-немецких
словарей (рукопись) и составление на латышском языке сборника духовных
песен. В конце 17 - начале 18 вв. появляются другие грамматические труды
и словари (Г. Эльгер, Г. Дрессель; Лангий, Л. Депкин и другие). Большим
достижением леттонистики 18 в. являются грамматика (1761, 2 изд., 1783)
и словарь (1789), изданные Г. Ф. Стендером. Опубликованы замечания
Хардера (1790) к грамматике Стендера и немецко-латышский и
латышско-немецкий словари Ланге (1777). В 1‑й половине 19 в. выходят
грамматические исследования М. Акелевича (Акелайтиса) (1817),
Розенбергера (1808), Хессельберга (1841) и других. 2‑я половина 19 в.
отмечена появлением трудов Биленштейна (1863-64, 1866), заложивших
основу научной грамматики латышского языка. В области лексикографии выделяются словари Я. Курмина (1858)
и Ульмана (1872-80).
Расцвет леттонистики на рубеже 19-20 вв. и в первые десятилетия 20 в.
связан главным образом с составлением и публикацией фундаментального
словаря Мюленбаха (1923-25, и дополнительные тома к нему,
этимологические справки принадлежат Эндзелину) и научной деятельностью
Эндзелина, благодаря чему латышский язык к середине 20 в. оказался
наиболее полно описанным среди других балтийских языков. Особое значение
имело появление грамматики латышского языка (1922, 1951) и большого
количества работ по диалектологии, истории языка, топонимии,
сравнительно-историческому изучению латышского языка. В 20-30‑е гг. в
области латышского языка работают А. Абеле, Ю. Плакис, Э. Блесе,
Р. Аугсткалнис, Я. Зеверс и другие. Появляются труды диалектологов,
которые печатаются в журнале «Труды Филологического общества» («Filologu Biedrības Raksti»). Во 2‑й половине 20 в.
предпринят ряд важных изданий. Выходят «Избранные труды» Эндзелина
(т. 1-4, 1971-82), вышли два тома топонимического словаря Латвии
(издание, начатое Эндзелином, предполагается продолжить); Институтом
языка и литературы им. А. Упита АН Латвийской ССР выпускается 8‑томный
словарь современного литературного латышского
языка. В 1959-62 издана академическая «Грамматика современного
латышского языка» (т. 1-2). Появились диалектные
словари (К. Анцитис, Э. Кагайне, С. Раге), работа по диалектологии
М. Рудзите (1959), труды Д. Земзаре (1961), Б. Лаумане (1973) и др.
В области истории латышского языка и языка фольклора большой вклад внёс
А. Озолс (1961, 1965 и др.). Разнообразны исследования в области
диалектологии, фонетики, лексики, топонимии и ономастики латышского
языка (Р. Бертулис, А. Блинкена, А. Брейдакс, М. Бренце, О. Буш,
Р. Вейдемане, Р. Грабис, М. Граудиня, Р. Грисле, В. Дамбе, К. Карулис,
А. Лауа, Т. Порите, А. Рекена, Я. Розенбергс, Л. Розе, М. Сауле-Слейне,
В. Сталтмане, Э. Шмите и другие). За пределами Латвии латышский язык
изучается в Швеции, ФРГ, Польше, США, Австралии. Значительные труды
принадлежат Руке-Дравине, Дравиньшу, Егерсу, Э. Хаузенберг-Штурма,
А. Гатерсу, Зепсу, Колбушевскому, М. Букшу, Й. Плацинскому, Т. Феннеллу,
Э. Дунсдорфу и другим.
Особое место в леттонистике занимают публикация и исследование
богатейшего фонда народных текстов. Важнейшим достижением собирательской
и публикаторской деятельности стало многотомное издание латышских
песен К. Барона (1894-1915). Эта традиция, заложенная К. Валдемаром,
Ф. Трейландом (Бривземниеком), И. Спрогисом, А. Пушкайтисом (Лерхисом),
Э. Вольтером, развитая Я. Лаутенбахом, Л. Берзиньшем, П. Шмитсом,
К. Страубергсом, Р. Клаустиньшем и другими, продолжается. На основе
прежде всего фольклорных материалов созданы важные исследования по
языку, поэтике, мифологии (П. Шмитс, А. Йоханссон, Л. Нейланд, особенно
Х. Биезайс и другие, ср. также ранние труды В. Манхардта, основанные на
исторических свидетельствах).
Топоров В. Н., Балтийские языки, в кн.: Языки народов СССР,
т. 1, М., 1966;
Augstkalns A., Mūsu valoda, viņas vēsture un
pētītāji, Rīga, 1934;
Ozols A., Tautas dziesmu literatūras
bibliogrāfija, Rīga, 1938;
его же, Veclatviešu rakstu valoda, Riga,
1965;
Niedre J., Latviešu folklora, Rīga, 1948;
Endzelīns J., Baltu valodu skaņas un formas,
Riga, 1948;
его же, Darbu izlase, t. 1-4, Rīga,
1971-85;
Fraenkel E., Die baltischen Sprachen. Ihre
Beziehungen zu einander und zu den indogermanischen Schwesteridiomen als
Einführung in die baltische Sprachwissenschaft, Hdlb., 1950;
Grabis R., Pārskats par 17. gadsimta
latviešu valodas gramatikām, в кн.: Valodas un
literatūras Institūta Raksti, V, Rīga, 1955, с. 205-66;
Būga K., Rinktiniai raštai, I-III, Vilnius,
1958-62 (особый том - указатели);
Grīsle R., 17. gadsimta gramatikas kā
latviešu valodas vēstures avots, там же, VII, 1958,
с. 245-55;
Zemzare D., Latviešu vārdnīcas (līdz 1900 gadam),
Rīga, 1961;
Stang Chr. S., Vergleichende Grammatik der
baltischen Sprachen, Oslo - Bergen - Tromsø, 1966;
Schmalstieg W. R., Studies in Old Prussian, The
Pennsylvania State University Press, 1976;
Sabaliauskas A., Lietuvių kalbos tyrinėjimo
istorija iki 1940 m., Vilnius, 1979;
его же, Lietuvių kalbos tyrinėjimo
istorija, 1940-1980, Vilnius, 1982;
Gineitis L., Lietuvių literatūros istoriografija,
Vilnius, 1982;
Kabelka J., Baltų filologijos įvadas, Vilnius,
1982;
Jonynas A., Lietuvių folkloristika, Vilnius,
1983;
Sabaliauskas A., Baltų kalbų tyrinėjimai
1945-1985, Vilnius, 1986.
В. Н. Топоров.
Зачатки литуанистики встречаются в первых литовских письменных памятниках. В 1547 в бывшей
Восточной Пруссии (именовавшейся также Малой Литвой) вышла в свет первая
литовская книга - катехизис М. Мажвидаса, в которую вошел и литовский
букварь. В 1653 Клейн в Восточной Пруссии издал на латинском языке
первую грамматику литовского языка. Около 1620 в Вильнюсе Сирвидас
опубликовал первый словарь литовского языка
(польско-латинско-литовский). В изданной в 1599 «Постилле» М. Даукша
показал значение литовского языка. Появляются первые объяснения
происхождения литовского языка, популярной становится теория о
происхождении литовского языка из латинского. В этом отношении интересен
труд Михало Литвина на латинском языке (написан в середине 16 в.,
напечатан в 1615 в Базеле), в котором дан список латинских слов, имеющих
литовские соответствия. В 1745 Руиг в Восточной Пруссии на немецком
языке издаёт «Исследование литовского языка, его происхождения, сути и
особенностей» («Betrachtung der Littauischen Sprache, in
ihrem Ursprunge, Wesen und Eigenschaften»).
В 19 в. вклад в литуанистику внесли литовские деятели культуры и
писатели Станявичюс, Д. Пошка, С. Даукантас, Л. Юцявичюс и другие.
Новый этап в развитии литуанистики связан с развитием сравнительно-исторического языкознания. Литовский
язык, как самый архаичный из всех живых индоевропейских языков, вызвал
интерес учёных разных стран. В 1856 Шлейхер опубликовал в Праге первую
научную грамматику литовского языка («Litauische
Grammatik»). Важные для литовского языкознания работы издаёт
литовец из Восточной Пруссии Куршайтис. В области литуанистики работали
Лескин, Бругман, Бецценбергер, де Соссюр, В. Томсен, Миккола, Зубатый,
Я. Розвадовский и другие.
В России большой вклад в литуанистику внёс Фортунатов. В 1878 он
начал читать курс литовского языка в Московском университете. В области
литовского языкознания работали его ученики Ульянов, Поржезинский.
Большое место в истории литуанистики занимает научная деятельность
И. А. Бодуэна де Куртенэ. Существенные для литовского языкознания труды
создали А. Баранаускас, Яунюс, братья А. и Й. Юшки.
Положительное влияние на развитие литуанистики имело основанное в
1907 в Вильнюсе Литовское научное общество (председатель -
Й. Басанавичюс). С 1922 основным центром литуанистики становится
Каунасский университет. Проблемами литуанистики занимаются
соответствующие кафедры, комиссии, издаются периодические издания.
В Каунасском университете работали литовские языковеды Й. Яблонскис и
Буга, позже Скарджюс, Салис, Йоникас и другие. Самое большое влияние на
развитие литовского языкознания оказали работы Буги. С деятельностью
литовских языковедов тесно связана научная деятельность немецкого
языковеда, литовца по происхождению, Герулиса.
Развитие литуанистики активизировалось в Советской Литве после
Великой Отечественной войны. Изучение проблем литуанистики
сконцентрировано в Институте литовского языка и литературы АН Литовской
ССР и в вузах республики. Подготовлены крупные коллективные труды.
Завершается работа над «Словарём литовского языка» («Lietuvių kalbos žodynas»), т. 1-14, 1941-86, издана
«Грамматика литовского языка» («Lietuvių kalbos
gramatika»), т. 1-3, 1965-76, заканчивается издание «Атласа
литовского языка» («Lietuvių kalbos atlasas»),
т. 1-2, 1977-82, выпущены в свет «История литовской литературы» («Lietuvių literatūros istorija»), т. 1-4, 1957-68,
«Литовский фольклор» («Lietuvių tautosaka»),
т. 1-5, 1962-68, начато издание многотомного «Свода литовских народных
песен» («Lietuvių liaudies dainynas»), т. 1-4,
1979-88, и др. Опубликовано также большое число индивидуальных
исследований по литуанистике. В литовское языкознание существенный вклад
внесли: Ю. Бальчиконис (лексикография, нормализация языка), Й. Круопас
(лексикография, история литературного языка),
К. Ульвидас (лексикография, грамматика), Казлаускас (историческая
грамматика, фонология), Зинкявичюс (история
языка, диалектология), Мажюлис (история языка, лексика), Й. Паленис
(история литературного языка), В. Урбутис (лексика, словообразование), Ю. Пикчилингис (стилистика), А. Паулаускене (грамматика),
А. Валецкене (грамматика), В. Гринавецкис (диалектология), К. Моркунас
(диалектология), В. Амбразас (исторический синтаксис), Ванагас
(ономастика), А. Гирденис (диалектология, фонология), С. Каралюнас
(история языка, лексика), А. Сабаляускас (лексика, история исследования)
и другие.
В области литуанистики работали и работают учёные других советских
республик: Б. А. Ларин, М. Н. Петерсон, Топоров, Иванов, Ю. С. Степанов,
Т. В. Булыгина, О. Н. Трубачёв, Ю. В. Откупщиков, Непокупный и другие.
Большое значение для литуанистики имеют исследования Я. Эндзелина.
Среди зарубежных лингвистов после 2‑й мировой войны наиболее
значительные работы по литовскому языку опубликовали Френкель, Станг,
Отрембский.
Петерсон М. Н., Очерк литовского языка, М., 1955;
Ларин Б. А., Краткий исторический обзор литовской
лексикографии, в кн.: Лексикографический сборник, в. 2, М., 1957;
Булыгина Т. В., Морфологическая структура слова в
современном литовском литературном языке (в его письменной форме), в
кн.: Морфологическая структура слова в индоевропейских языках, М.,
1970;
Грамматика литовского языка, Вильнюс, 1985;
Sabaliauskas A., Lietuvių kalbos tyrinėjimo
istorija, iki 1940 m., Vilnius, 1979;
его же, Lietuvių kalbos tyrinėjimo
istorija, 1940-1980 m., Vilnius, 1982.
А. Ю. Сабаляускас.
Полезные сервисы
советское языкознание
Лингвистика
Сове́тское языкозна́ние.
По многим вопросам изучения языка советское языкознание
продолжает традиции отечественного языкознания (см. Языкознание в России). После Октябрьской революции
1917 языкознание превратилось в многоотраслевую дисциплину,
располагающую богатейшей эмпирической базой. При наличии разных школ и
направлений советское языкознание опирается на единую методологию (см.
Методология в языкознании). Для
лингвистической теории в СССР характерно понимание языка как средства
общения людей и как практического действительного сознания, признание
социальной природы языка, неизменный учёт передаваемого им внеязыкового
содержания (откуда следует верность языкознания теме: язык и
мышление), историзм в подходе к языку как объекту исследования.
Особенностью развития языкознания в СССР является разработка теории
языка в тесной связи с практикой языкового строительства. Задачи
культурного строительства - создание алфавитов для 50 ранее
бесписьменных языков, реформы старых алфавитов, в первую очередь
русского, а также ряда тюркских и других языков (переход с арабского алфавита сначала на латинский, а затем на русский), разработка принципов орфографии и пунктуации,
создание терминологии, словарей, грамматик, учебных пособий как для
младописьменных языков, так и для языков со старой письменной
традицией - всё это стимулировало также создание трудов по теории
формирования и развития литературных языков,
принципам установления литературных норм, лексикографии, теории (В. В. Виноградов,
Б. А. Ларин, Д. Н. Ушаков, Ф. П. Филин, В. И. Чернышёв, Л. В. Щерба и
другие), а также развитие фонологических теорий
прежде всего в трудах Щербы и Н. Ф. Яковлева, в работах Р. И. Аванесова,
С. И. Бернштейна, Л. Р. Зиндера, А. А. Реформатского и других. Изучение
языков народов СССР, принадлежащих к разным
языковым группам (уральские, тюркские, тунгусо-маньчжурские, кавказские, чукотско-камчатские, эскимосско-алеутские и другие языки), обогатило
сопоставительно-типологические и ареальные методы исследования. Были созданы труды
обобщающего характера («Языки народов СССР», т. 1-5, 1966-1968),
сравнительно-исторические работы по славянским,
тюркским, германским, иранским и другим языкам, развернулось изучение
процессов функционирования языков, и в частности роли русского языка как средства межнационального
общения. Возможность осуществления крупных коллективных работ по общему
языкознанию и по отдельным частным филологиям была обеспечена не только
общностью взглядов на структуру языка и его роль в обществе, но и
условиями планирования научных исследований в СССР,
предусматривающими развёрнутые целевые программы с их
последовательным материальным обеспечением. Удовлетворение
социально-культурных запросов советского общества требовало внедрения
результатов научных исследований в высшей и средней школе и в
соседствующих с лингвистикой отраслях знания. Изданы двуязычные и
толковые словари языков народов СССР.
Проблемам становления и развития национальных литературных
языков в советской лингвистической науке уделяется большое
внимание. В этой области созданы фундаментальные теоретические
исследования. Советские учёные (И. К. Белодед, Л. А. Булаховский,
Виноградов, М. М. Гухман, В. М. Жирмунский, Н. И. Конрад, Филин,
Л. П. Якубинский, В. Н. Ярцева и другие) исследуют литературные языки
(на материале языков народов СССР и других языков мира) в связи с
конкретно-историческими условиями их функционирования. Становление
национальных языков рассматривается в связи с процессами образования
наций; решаются проблемы соотношения языка народности и языка нации,
связи общенародного языка с его территориальными диалектами, распределения диалектов в
близкородственных языках. Разрабатывается вопрос о выборе диалектной
базы на ранних этапах формирования литературного языка, так как для
многих народов СССР задача создания литературного языка приобрела
актуальное значение: только после Октябрьской революции у ряда народов
СССР сложились условия для функционирования их языков в качестве
литературных. Общая теория литературных языков стала прочным научным
фундаментом языкового строительства в СССР. В практике языковой политики развивающихся стран широко
используются эти теоретические достижения советской лингвистики. Были
опубликованы также работы по истории ряда литературных языков Западной
Европы (например, германских - Ярцева, Гухман, С. А. Миронов, и
романских - Г. В. Степанов, Е. А. Реферовская) на основе выработанной в
советском языкознании теории развития литературного языка.
В советском языкознании разрабатываются различные аспекты теории
и методики. В 30-40‑х гг. для многостороннего развития языкознания,
особенно в области исследований по типологии и лингвистическим универсалиям, сыграли роль труды И. И. Мещанинова.
Несмотря на ошибки на пути поисков марксистских методов исследования
(см. «Новое учение о языке»), работы
Н. Я. Марра и Мещанинова дали разработке проблем связи языка и общества
импульс для широких исторических обобщений. В последующие годы
исследуются проблемы языкового знака, роли и
места языка в процессе познания человеком действительности в свете
ленинской теории отражения и другие философские проблемы языкознания
(Э. Б. Агаян, Р. А. Будагов, С. Д. Кацнельсон, В. И. Кодухов,
Г. В. Колшанский, В. З. Панфилов, Б. А. Серебренников, В. М. Солнцев,
Н. А. Слюсарева и другие). При этом важнейшим отправным пунктом является
слово (в неразрывном единстве его формальной и содержательной сторон) -
единица языка, дающая свои специфические
проекции на всех уровнях его структуры. Подчёркивается системный
характер языка и иерархия, взаимоотношения его уровней, недостаточность
его чисто семиотического рассмотрения.
Расширяются типологические исследования
языков прежде всего в работах Мещанинова, а также в работах Гухман,
Кацнельсона, Г. А. Климова, Панфилова, Солнцева, Б. А. Успенского,
Ярцевой и др. Определяются основные понятия типологии, её отношение к
другим лингвистическим дисциплинам. Наряду с имеющими давнюю традицию
исследованиями по морфологической
классификации языков ведутся исследования в области синтаксической и
семантической типологии. В рамках строящейся с опорой на содержание
типологической схемы, ориентированной на различные способы передачи в
языках субъектно-объектных отношений, выявлены номинативный, эргативный,
активный строй. Исследуется диахроническая типология.
С 50‑х гг. началось интенсивное развитие сравнительно-исторического языкознания. На базе
изучения сложных зависимостей, существующих между языком и обществом,
оформилось представление о непрямолинейности процесса развития
языковых семей. Сравнительно-историческому исследованию подверглось
множество языков. Кроме индоевропейского и отчасти уральского
языкознания, уже имевших богатые традиции, наиболее развитые отрасли
компаративистики в СССР - тюркское, монгольское, картвельское,
афразийское языкознание (П. А. Аристэ, А. И. Белецкий, Булаховский,
Т. В. Гамкрелидзе, А. С. Гарибян, А. В. Десницкая, Г. Б. Джаукян,
И. М. Дьяконов, Вяч. Вс. Иванов, П. С. Кузнецов, В. П. Мажюлис,
Э. А. Макаев, Г. И. Мачавариани, М. Н. Петерсон, А. Н. Савченко,
Серебренников, И. М. Тройский, Я. М. Эндзелин и другие). Продолжается
обсуждение алтайской и ностратической гипотез, предполагающих родство
между рядом языковых семей Старого Света (В. М. Иллич-Свитыч). Начаты
работы по изучению генетических связей языков Китая и Юго-Восточной
Азии. Особое направление составляют этимологические исследования
(В. И. Абаев, Э. В. Севортян, О. Н. Трубачёв, А. С. Мельничук). Решаются
задачи дальнейшего совершенствования методики внешней и внутренней реконструкции. Разработка различных алгоритмов дешифровки позволила советским лингвистам внести
вклад в раскрытие таких древних письменностей, как тангутская (Н. А. Невский), майя, протоиндийская, кавказско-албанская и
некоторые другие. Новые перспективы открывают работы, в которых
типологические методы привлекаются для верификации
сравнительно-исторических данных, охватывающих как языковую, так и
культурную историю народов (Гамкрелидзе, Вяч. Вс. Иванов,
«Индоевропейский язык и индоевропейцы. Реконструкция и
историко-типологический анализ праязыка и протокультуры», кн. 1-2, 1984;
Ленинская премия, 1988).
На основе интенсивной лингвогеографической
работы растёт интерес к ареальной
лингвистике (Н. З. Гаджиева, Десницкая, В. П. Нерознак и другие).
Широко практикуется картографирование языковых явлений
(Аванесов, М. А. Бородина, И. М. Дзендзелевский и другие) и составление
лингвистических атласов. Разрабатываются понятия
языкового союза, субстрата, суперстрата и адстрата. Ведутся активные топонимические исследования (Э. М. Мурзаев,
В. А. Никонов, А. В. Суперанская и другие).
Неизменно расширяется круг языков, являющихся объектом исследования:
языки Древнего Шумера и Древнего Египта, Урарту, Хеттского царства,
древние и современные индоевропейские языки, языки Ближнего Востока и
(позднее) Тропической Африки, тюркские, монгольские, финно-угорские, палеоазиатские, тунгусские, кавказские языки, языки
Юго-Восточной Азии и другие - труды Дьяконова по древним языкам Передней
Азии, Марра по кавказским языкам, Мещанинова по урартскому языку, В. В. Струве по древнеегипетскому языку, исследования
И. Ю. Крачковского и Г. В. Церетели по арабскому, Н. В. Юшманова по
семитским языкам, Е. Э. Бертельса, В. Ф. Миллера, И. И. Зарубина,
М. Н. Боголюбова по иранским языкам, Б. Я. Владимирцова, Г. Д. Санжеева
по монгольским языкам, А. П. Баранникова, Ф. И. Щербатско́го,
Г. А. Зографа по индийским, Конрада по японскому
и китайскому языкам, работы А. А. Драгунова,
Н. Н. Короткова, И. М. Ошанина, Солнцева, С. Е. Яхонтова по китайскому
языку, А. А. Холодовича по японскому и корейскому языкам, И. Ф. Вардуля, Е. М. Колпакчи,
А. А. Пашковского, Н. И. Фельдман по японскому языку, Д. А. Ольдерогге
по языкам Африки. Институтом востоковедения АН СССР создаётся
многотомный труд «Языки Азии и Африки» (т. 1-3, 1976-79).
В 60-80‑х гг. интенсивное развитие получило сопоставительное (контрастивное) изучение языков, имеющее
непосредственный выход в практику преподавания неродного языка. Для
многонационального состава населения СССР работы по сопоставлению
национальных языков республик с русским языком, а также с
западноевропейскими языками, изучаемыми в вузах, служат повышению
языковой культуры как составной части культуры народа (работы
В. Д. Аракина, В. Г. Гака, Ярцевой и других).
Общее направление отечественного языкознания обусловило значительное
развитие лексикологии. Исследуются
основные принципы номинации, а также варьирующие
по разнотипным языкам принципы организации лексики (О. С. Ахманова, Гак, А. И. Смирницкий,
Ю. С. Степанов, А. А. Уфимцева, Д. Н. Шмелёв и другие). Интенсивно
изучается словообразование
(Г. О. Винокур, Е. А. Земская, Е. С. Кубрякова, В. В. Лопатин, Севортян,
И. С. Улуханов и другие). В самостоятельную область исследования
превратилась фразеология (Виноградов
и другие учёные, работающие на материале разных языков). Создана серия
фразеологических словарей («Фразеологический словарь русского языка»,
1967; «Французско-русский фразеологический словарь», 1963;
«Англо-русский фразеологический словарь», кн. 1-2, 1967, 4 изд., 1984;
«Немецко-русский фразеологический словарь», 1975, и другие). В области
теории словообразования и фразеологии советская лингвистика занимает
ведущее место.
Грамматическая теория строится под
знаком системной трактовки синтаксических и морфологических явлений с
учетом функционально-семантической значимости грамматических категорий. Новым перспективным
направлением является создание функциональных
грамматик по различным языкам, в первую очередь русскому
(А. В. Бондарко, Кацнельсон, Кузнецов, Ю. С. Маслов, Слюсарева,
А. Е. Супрун, А. А. Юлдашев, Ярцева и другие). В центре внимания
синтаксических работ находятся проблемы предложения и словосочетания (В. Г. Адмони, Н. Д. Арутюнова,
В. И. Борковский, Виноградов, Н. Ю. Шведова, Ярцева и другие).
Анализируются принципы актуального членения
предложения. В сферу рассмотрения вовлечены и сверхфразовые единства (Н. С. Поспелов).
Разрабатываются теории лингвистики текста (работы И. Р. Гальперина,
Колшанского, О. И. Москальской и других). В области морфологии
исследуются морфологическая структура слова, сущность
грамматических категорий, строение словоизменительной парадигмы, части речи как лексико-грамматические
разряды слов и их взаимоотношение с членами
предложения; исследования ведутся в связи с типологическими
особенностями языков.
Фонетика и фонология рассматриваются как два аспекта
науки о звуковом строе языка. Видную роль в отказе от психологизма и
разработке принципа системности в фонологии сыграло советское
языкознание. Наряду с признанием различительной функции фонемы осознана и её отождествительная способность
и системообразующая функция. Прогрессу фонологии существенно
способствовала тенденция синтеза московской (Аванесов, Кузнецов,
Реформатский, В. Н. Сидоров, М. В. Панов) и ленинградской (Щерба,
Зиндер, М. И. Матусевич, Л. В. Бондарко и другие), а также классической
пражской фонологической (В. К. Журавлёв, А. Гирдянис и др.) школ.
В советской славистике центральное
место занимает систематическое описание и нормализация восточнославянских языков. «Толковый словарь
русского языка» под ред. Д. Н. Ушакова (т. 1-4, 1935-40) - первый
результат этого направления. Развивается русская, украинская и
белорусская лексикография: двуязычные и толковые украинские и
белорусские словари («Словарь украинского языка» в 11 тт., 1970-80; Гос.
премия СССР, 1983; «Толковый словарь белорусского языка» в 5 тт.,
1977-84), серия разнообразных словарей русского языка, «Словарь
современного русского литературного языка» в 17 тт. (1950-65; Ленинская
премия, 1970). В Институте русского языка АН СССР создаётся словарь
языка В. И. Ленина. Детально разработана украинская и белорусская
научно-политическая терминология. Созданы своды русской, украинской и
белорусской орфографии, «Грамматика русского языка» (т. 1-2, 1952-54),
«Грамматика современного русского литературного языка» (1970), «Русская
грамматика» (т. 1-2, 1980; Гос. премия СССР, 1982), грамматики
украинского (т. 1-5, 1969-73), белорусского (т. 1-2, 1962-1966) языков
[до выхода академических грамматик украинского и белорусского языков их
функцию выполняли подготовленные национальными институтами
языкознания вузовские пособия по современному украинскому (т. 1-2, 1951)
и белорусскому (т. 1-2, 1961) языкам]. Важную роль в развитии теории
грамматики сыграл труд Виноградова «Русский язык. Грамматическое учение
о слове» (1947; Гос. премия СССР, 1951). Эти работы послужили
моделью-эталоном для создания аналогичных трудов по другим национальным
языкам народов СССР. Институт русского языка АН СССР и издательство
«Советская энциклопедия» выпустили в свет энциклопедию «Русский язык»
(1979).
На материале русского и славянских языков зародились и оформились в
самостоятельную научную дисциплину фонология, морфонология и диахроническая фонология, значение которых в
зарубежном языкознании осознано лишь в послевоенное время. Детально
описаны фонологические системы литературного языка и говоров русского (Аванесов, Панов), украинского
(Ф. Т. Жилко, П. П. Коструба, М. Ф. Наконечный) и белорусского
(Н. В. Бирилло, А. И. Подлужный) языков. Исследуется морфология русского
(прежде всего в трудах Виноградова, Винокура, С. П. Обнорского,
Поспелова, а также А. В. Бондарко, А. А. Зализняка, Н. М. Шанского),
украинского (Булаховский, М. А. Жовтобрюх, И. И. Ковалик, Б. Н. Кулик,
И. К. Кучеренко, И. Г. Матвияс, В. М. Русановский, Е. К. Тимченко) и
белорусского (М. Г. Булахов, М. А. Жидович, Ю. Ф. Мацкевич) языков.
Активно изучается синтаксис восточнославянских языков (В. А.
Белошапкова, Борковский, Е. Ф. Кротевич, А. М. Пешковский, Шведова и
другие).
Фронтально исследованы восточнославянские народные говоры, созданы и
создаются разнообразные атласы («Атлас русских народных говоров
центральных областей к востоку от Москвы», [ч. 1-2], 1957; «Дыялекталагічны атлас беларускай мовы», [ч. 1-2],
1963), завершается работа над украинским атласом (Жилко), опубликованы
закарпатский атлас (Дзендзелевский, 1958) и другие региональные атласы.
По инициативе Аванесова, П. А. Бузука, С. Б. Бернштейна создаётся
Общеславянский атлас как международное научное исследование
(с 1958).
Изучается лексика народных говоров (Ларин, Н. И. Толстой и другие),
составлены и составляются словари восточнославянских языков, в
т. ч. сводный словарь русских народных говоров.
В недрах славистики зародилась и оформилась в особую лингвистическую
дисциплину история литературных языков (Булаховский, Виноградов,
А. И. Ефимов, А. И. Журавский, П. П. Плющ, М. М. Шакун и другие),
появляются обобщающие труды (Толстой, «История и структура славянских
литературных языков», 1988). Описан язык крупнейших писателей
(А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, Т. Г. Шевченко, И. Франко и других),
созданы словари языка писателей (Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Шевченко,
М. Е. Салтыкова-Щедрина и других).
По памятникам письменности детально прослеживается история русского, украинского и белорусского языков (С. Ф. Бевзенко, Борковский,
Бузук, Булахов, Булаховский, Н. Н. Дурново, Жовтобрюх, Вал. В. Иванов,
Е. Ф. Карский, В. В. Колесов, С. И. Котков, Кузнецов, А. А. Ляпунов,
С. Ф. Самойленко, Тимченко, Г. А. Хабургаев, Филин, П. Я. Черных и
другие); издана академическая историческая грамматика русского языка
(Борковский, Кузнецов, 1963). Издаются многотомные обобщающие труды по
истории русского, украинского и белорусского языков (с 1979). Создаются
исторические словари русского, украинского и белорусского языков.
Развиваются лучшие традиции отечественного языкознания в
исследованиях по сравнительной грамматике славянских языков
(С. Б. Бернштейн, «Очерк сравнительной грамматики славянских языков»,
т. 1-2, 1961-74; коллективный труд - «Введение в
сравнительно-историческое изучение славянских языков», 1966; на
украинском языке); ведутся исследования по праславянскому языку (Бузук,
В. К. Журавлёв, Г. А. Ильинский, Кузнецов, А. М. Селищев,
В. Н. Топоров), славянской акцентологии
(Булаховский, В. А. Дыбо, Зализняк, Колесов) и славянскому глоттогенезу
(Филин, В. В. Мартынов, Трубачёв). Создаются этимологические словари -
славянских языков (Трубачёв), русского (Шанский), украинского
(Мельничук), белорусского (Мартынов, Р. В. Кравчук), издаётся ежегодник
«Этимология» (с 1963). Изучаются балто-славянские языковые отношения
(Журавлёв, Вяч. Вс. Иванов, Иллич-Свитыч, Ларин, Мажюлис, Топоров,
Эндзелин и другие).
Возобновился интерес к кирилло-мефодиевской проблематике
(Е. М. Верещагин), а также к проблеме роли старославянского языка в историческом развитии
восточнославянских языков (Толстой). Детально исследуется грамматика
(В. В. Бородич, Е. В. Чешко, Толстой) и лексика (А. С. Львов,
Р. М. Цейтлин) старославянского языка. Совместно с лингвистами
Чехословакии создаётся словарь старославянского языка (с 1958).
Значительно активизировалась работа по изданию древних памятников
славянской письменности (В. В. Аниченко, Борковский, Л. П. Жуковская,
В. М. Истрин, Котков, Ларин, В. В. Немчук, В. М. Русановский,
М. Н. Тихомиров). Исследуются языки южных и западных славян (С. Б. Бернштейн, Маслов, Селищев,
Л. Н. Смирнов и другие), совместно с диалектологами Болгарии создан диалектологический
атлас болгарского языка как продолжение
фронтального обследования болгарских народных говоров в СССР и пробного
атласа, созданы грамматики современных болгарского, чешского, сербскохорватского, нижнелужицкого языков, создана серия славянских
двуязычных словарей (в т. ч. польско-украинский, польско-белорусский и
другие).
Советское языкознание разрабатывает научные принципы преподавания
русского языка в школе, в частности в школе для взрослых (Пешковский),
обучения русскому языку нерусских учащихся (С. И. Бернштейн,
Н. К. Дмитриев, Е. Д. Поливанов, Щерба и другие). В связи с этим была
выдвинута идея сопоставительной грамматики неродственных языков
(Поливанов), важность которой осознана в зарубежной лингвистике лишь в
70‑е гг. Создана серия сопоставительных грамматик, учебных словарей,
специальных учебных пособий, теоретических исследований (Верещагин,
П. Н. Денисов, В. Г. Костомаров и другие). Организованы специальные
журналы («Русский язык в национальной школе», с 1957, а также журналы
этого профиля в 13 республиках, «Русский язык за рубежом», с 1967) и
специальные научные учреждения (Институт русского языка им.
А. С. Пушкина, НИИ преподавания русского языка в национальной школе и
другие).
Активизировалось исследование истории русского и советского
языкознания (Ф. М. Березин, Виноградов, Леонтьев), М. Г. Булаховым
создан биобиблиографический словарь «Восточнославянские
языковеды» (т. 1-3, 1976-78).
Широкий размах получили исследования по
тюркским языкам (П. А. Азимов, Н. А. Баскаков, И. А. Батманов,
Гаджиева, В. А. Гордлевский, Дмитриев, А. Т. Кайдаров, С. К. Кенесбаев,
А. Н. Кононов, С. Е. Малов, Поливанов, В. В. Решетов, А. Н. Самойлович,
Севортян, Э. Р. Тенишев, Е. И. Убрятова, М. Ш. Ширалиев, А. М. Щербак,
К. К. Юдахин и другие). Впервые вышли в свет научные грамматики кумыкского, ногайского, каракалпакского, узбекского, казахского, гагаузского и ряда других языков, многочисленные
и разнотипные словари; почти полностью описаны тюркские диалекты. Это
позволило перейти к подготовке и изданию обобщающих трудов, включая
сравнительную грамматику, этимологические словари, древнетюркский словарь, атлас тюркских
диалектов.
Исследованы современные иранские
языки и диалекты, ранее мало исследованные или совсем неописанные, и
в связи с открытием новых материалов в Средней Азии - древне- и
среднеиранские языки (Абаев, М. Н. Боголюбов, А. Л. Грюнберг,
И. И. Зарубин, Т. Н. Пахалина, В. С. Расторгуева, В. С. Соколова,
А. А. Фрейман, Д. И. Эдельман и другие). Созданы крупные обобщающие
труды по иранскому языкознанию, в т. ч. сравнительно-историческому, -
капитальный труд Абаева «Историко-этимологический словарь осетинского
языка» (т. 1-4, 1958-89; Гос. премия СССР, 1981).
После Октябрьской революции были изучены и описаны многочисленные
языки и диалекты Дагестана (Е. А. Бокарёв, Т. Е. Гудава,
Ю. Д. Дешериев, А. С. Чикобава и другие), картвельские языки, а также абхазско-адыгские языки (К. Д. Дондуа,
М. А. Кумахов, К. В. Ломтатидзе, Г. В. Рогава, В. Т. Топуриа,
А. Г. Шанидзе, Яковлев и другие). Плодотворно развивается
сравнительно-историческое изучение картвельских языков (Гамкрелидзе,
Мачавариани), создан первый этимологический словарь картвельских
языков. Появились обобщающие исследования по общекавказской
проблематике.
Начало советскому финно-угроведению
положил Д. В. Бубрих. Оно получило развитие в трудах Аристэ,
В. И. Лыткина, К. Е. Майтинской, Серебренникова и других. В этой области
созданы крупные обобщающие исследования. С 20‑х гг. развернулось
систематическое изучение языков народов Севера
(В. А. Аврорин, В. Г. Богораз, А. П. Дульзон, Ю. А. Крейнович,
Г. А. Меновщиков, Панфилов, П. Я. Скорик, О. П. Суник, В. И. Цинциус и
другие).
Расширяются лингвистические исследования в области романских и германских
языков. Интенсивно изучается история германских языков. Создана
сравнительная грамматика этих языков, использовавшая новые языковые
материалы. Большое внимание было уделено исследованию вопросов
лексикологии, фразеологии, стилистики отдельных
германских языков. Германские языки стали объектом
сравнительно-типологических штудий. Изучаются разные стороны структуры
нидерландского, скандинавских и других языков.
Появились крупные оригинальные труды по истории романских и
германских языков, получившие широкое признание в науке. По романистике - Будагова, М. В. Сергиевского,
Г. В. Степанова, В. Ф. Шишмарёва: по германистике - И. Р. Гальперина, Гухман,
Жирмунского, Б. М. Задорожного, Б. А. Ильиша, Кацнельсона, Макаева,
О. И. Москальской, Смирницкого, М. И. Стеблина-Каменского, Ярцевой и
других. Были изданы обобщающие работы по романским и германским языкам:
серия «Сравнительно-сопоставительная грамматика романских языков»
(1972), содержащая сведения о малоизученном каталанском, ретороманском
и других языках, «Сравнительная грамматика германских языков» (т. 1-4,
1962-66), «Немецкая диалектология» Жирмунского (1956),
«Историко-типологическая морфология германских языков» (т. 1-3,
1977-78).
Социолингвистика как наука о
закономерностях функционирования языка в обществе зародилась в недрах
советского языкознания (Виноградов, Жирмунский, Р. О. Шор, Ларин,
Якубинский); она решает задачи создания и развития теории языковой нормы
и литературного языка, разработки письменностей для бесписьменных
языков, проблем культуры речи, многоязычия, поэтической речи и др. (работы
Аврорина, Будагова, Дешериева, Л. Б. Никольского, И. Ф. Протченко и
других), а также рассматривает роль различных социальных факторов в
языковой эволюции (Журавлёв и другие). Поставлены и исследуются проблемы
социолингвистического характера на материале русского языка и
языков народов СССР: «Русский язык и советское общество», кн. 1-4, 1968;
«Русский язык в современном мире», 1974; «Закономерности развития
литературных языков народов СССР в советскую эпоху», т. 1-4, 1969-76.
Интенсивно изучается языковая ситуация в многонациональной стране,
выясняется состояние билингвизма в отдельных регионах и сферах обществ,
жизни, распределение функций и сфер обслуживания между отдельными
языками и языками межнационального и международного общения,
взаимодействие и взаимоотношение языков разных народов. Готовится
обобщающий пятитомный труд о современном состоянии билингвизма в СССР.
Фронтально обследуется состояние общественно-политической и научной
терминологии в литературных языках народов СССР. Изданы обобщающие
труды: «Проблемы двуязычия и многоязычия», 1972, «Взаимовлияние и
взаимообогащение языков народов СССР», 1987, и другие.
В особое направление выделилась психолингвистика, изучающая
психофизиологические механизмы речи (А. А. Брудный, И. Н. Горелов,
А. А. Леонтьев, Е. Ф. Тарасов, Л. В. Сахарный, А. М. Шахнарович и
другие). Создан обобщающий труд «Основы теории речевой деятельности»,
1974, и другие.
В связи с актуальными задачами развития народного хозяйства все
большее значение приобретают исследования по прикладной лингвистике. Ведутся работы по созданию
информационных языков для различных областей науки и техники, систем автоматической обработки информации, машинного
фонда русского языка. При решении указанных задач и разработке
формализованного описания языка большую роль играет сотрудничество
математиков, кибернетиков, лингвистов (Ю. Д. Апресян, А. И. Берг,
Ю. Н. Караулов, Р. Г. Котов, Ю. Н. Марчук, А. Н. Колмогоров,
А. А. Ляпунов, И. И. Ревзин). Исследования такого рода, ведущиеся в СССР
с 50‑х гг., имеют и большое теоретическое значение.
Активизировалось изучение истории лингвистических учений. Под
руководством Десницкой и Кацнельсона выходят обобщающие труды.
Расширение задач и проблематики отечественного языкознания после
Октябрьской революции обусловило и новую организацию лингвистической
работы. Начиная с 30‑х гг. растёт число вузов и исследовательских
институтов, разрабатывающих лингвистические проблемы. В республиках и
автономных областях созданы языковедческие центры (см. Институты языкознания).
В лингвистических институтах Азербайджана, Армении, Белоруссии,
Грузии, Казахстана, Киргизии, Латвии, Литвы, Молдавии, Таджикистана,
Татарии, Туркмении, Узбекистана, Украины, Эстонии сложились крупные
коллективы учёных. Во всех республиках всесторонне изучаются
национальные языки, их диалекты. Создаются академические грамматики,
фундаментальные труды по отдельным проблемам национальных языков,
толковые, двуязычные, терминологические, исторические,
этимологические и другие виды словарей, диалектологические
атласы.
Кроме того, в Азербайджанской ССР ведутся обширные
общетюркологические исследования (А. Ахундов, З. И. Будагова,
Ширалиев). Идёт подготовка к составлению диалектологического атласа
тюркских языков СССР.
Ведущую роль в развитии арменистики играют учёные и научные центры
Армении, где разрабатываются также проблемы общего языкознания
(Р. А. Ачарян, Агаян, Гарибян, Джаукян, Г. А. Капанцян, Г. Г. Севак и
другие).
В БССР исследуются закономерности функционирования и взаимодействия
ряда языков (польский, русский, литовский, белорусский, украинский) в условиях
многоязычия.
Большой вклад в развитие кавказоведения,
изучение древних языков Передней и Малой Азии, иранских языков, арабского
языка, бесписьменных языков Дагестана внесли учёные Грузинской ССР
(Г. С. Ахвледиани, Ш. В. Дзидзигури, Гамкрелидзе, Гудава, Ломтатидзе,
Топуриа, Церетели, Чикобава, Шанидзе и другие).
В Казахской ССР изучаются памятники древнетюркской и уйгурской письменности (Кайдаров,
Г. С. Садвакасов), казахский язык исследуется в
связи с общетюркологическими и алтаистическими проблемами
(Г. А. Айдаров, С. А. Аманжолов, А. Е. Есенгулов, Кенесбаев и другие).
С помощью ЭВМ создан Обратный словарь казахского языка,
частотно-комбинаторный словарь романа М. Ауэзова «Путь Абая».
В Латвийской ССР предпринят анализ старых памятников лексикографии балтийских языков (Д. Земзаре), исследуются история
и теория грамматики латышского языка, проблемы
латышско-русского двуязычия (А. Я. Блинкена, Д. П. Нитиня и другие).
Проблемы индоевропеистики, балто-славянских
языковых отношений, социальные факторы развития языка, проблемы
литовско-русского двуязычия изучаются в Литовской ССР (В. Амбразас,
З. Зинкявичюс, И. Казлаускас, Мажюлис, А. Р. Паулаускене, К. М. Ульвидас
и другие). Общетеоретический интерес представляют опыты построения
фонологии, исторической диалектологии, истории литературного литовского языка (Й. Палёнис и другие).
В Молдавской ССР публикуются работы по вопросам романского языкознания, проблемам языковых
контактов молдавского и восточнославянских
языков, исследуется роль русского языка как языка межнационального
общения (С. Г. Бережан, Т. П. Ильяшенко, Н. Г. Корлэтяну, К. С. Удлер и
другие).
В Таджикской ССР изучаются памирские языки
(Д. К. Карамшоев).
В Татарской АССР всесторонне изучается литературный татарский язык, его диалекты, грамматика
(М. З. Закиев, Д. Г. Тумашева),
в Туркменской ССР исследуются проблемы истории языка, нормативности и
др. (Азимов, З. Б. Мухамедова, Б. Ч. Чарыяров).
В Узбекской ССР, помимо всестороннего изучения современного узбекского языка и его диалектов, создана
грамматика староузбекского языка, выявлены взаимосвязи староузбекского
языка с древнеуйгурским, старотуркменским
(Ф. А. Абдуллаев, Г. А. Абдурахманов, К. Каримов, С. М. Муталлибов,
А. Мухтаров, Э. И. Фазылов, Ш. Ш. Шаабдурахманов, Ш. М. Шукуров и
другие). Созданы начальные курсы языков урду и
хинди, преподавание которых введено в средних
школах. Исследуются проблемы словообразования, осуществляется
координация ведущихся в СССР работ по фразеологии (Самарканд).
В УССР проводятся исследования по проблемам общего языкознания,
социальной лингвистики (Белодед, Мельничук, Русановский и другие).
В Эстонской ССР изучаются языки и диалекты советского Севера, а также
все прибалтийско-финские языки (Аристэ, А. Каск
и другие), ведётся работа в области прикладного языкознания.