Языковое образование, которое носители разных диалектов используют при междиалектном общении:
1) на ранних стадиях развития языка - койне;
2) позже - литературный язык.
Если наддиалектная форма отсутствует, значит, общенародный языковой стандарт еще не сформировался.
Языковое образование, которое носители разных диалектов используют при междиалектном общении:
1) на ранних стадиях развития языка койне;
2) позже - литературный язык.
Если наддиалектная форма отсутствует, значит, общенародный языковой стандарт еще не сформировался.
Языковое образование, которое носители разных диалектов (или разных форм существования языка) используют при междиалектном общении. На ранних стадиях истории языка такой наддиалектной формой общения может быть койне, позже - литературный язык. Если наддиалектной формы общения нет, значит, общенародный языковой стандарт еще не сложился (что характеризует раннюю феодальную эпоху).
См. также: Интердиалект, Койне, Литературный язык, Формы существования языка
один из германских языков (западногерманская
подгруппа). Официальный язык ГДР, ФРГ, Австрийской Республики,
Швейцарской Конфедерации (наряду с французским,
итальянским и ретороманским языками), Великого Герцогства
Люксембург (наряду с французским и люксембургским), Королевства Бельгия
(наряду с нидерландским и французским).
Распространён также в СССР, Румынии, США, Канаде, некоторых странах
Южной Америки. Общее число говорящих около 100 млн. чел., в т. ч. в
ФРГ - 54,8 млн., ГДР - 16,5 млн., Австрии - 7 млн., Швейцарии - 4 млн.,
в СССР - свыше 1,1 млн. (1979, перепись), Люксембурге - 0,3 млн.
чел.
В основу диалектного членения немецкого языка
легли диалекты западногерманских племён - франков, саксов, турингов,
алеманов, баваров (баюваров). Выделяются нижненемецкая,
средненемецкая и южнонемецкая группы диалектов, каждая из которых
подразделяется на западную и восточную подгруппы. В ГДР представлены
нижненемецкие и восточно-средненемецкие, в ФРГ - западно-средненемецкие,
нижненемецкие и южнонемецкие, в Австрии - южнонемецкие (баварские), в
Швейцарии - алеманские, в Люксембурге - мозельско-франкские
В фонологической системе современного
немецкого языка моно- и дифтонги (16 гласных фонем и 3 дифтонга) составляют 45%; гласные
различаются по подъёму, ряду, лабиализации,
долготе, в начале слова или корня они произносятся с твёрдым приступом; согласные (18 согласных фонем и 2 аффрикаты)
противопоставлены по месту и способу образования, участию голосовых
связок, звонкие согласные оглушаются в исходе морфемы, глухие смычные p, t, k произносятся в
определённых позициях с придыханием.
Грамматический строй аналитико-синтетический. Род
(мужской, женский, средний) и падеж
(именительный, родительный, дательный, винительный) существительных маркируются преимущественно
аналитически (артиклем или его эквивалентом),
число - синтетически (суффиксы множественного
числа, умлаут), прилагательное изменяется по родам и имеет 2
системы падежных окончаний (именную и местоименную); у глагола 2 основных типа спряжения - стандартное, или слабое
(формообразующие суффиксы ‑te‑, ‑t‑), являющееся продуктивным, и
нестандартное, или сильное (аблаут и суффикс ‑n
число глагола маркируются и синтетически, и аналитически (личные
окончания и личные местоимения); временны́е формы как синтетические (презенс, претерит), так и аналитические (перфект, плюсквамперфект, футурум I и футурум II);
пассив образуется аналитически (werden +
причастие II); имеется 3 наклонения: индикатив,
конъюнктив (с кондиционалисом) и императив. Основной тип предложения глагольный; место финитного глагола
фиксировано: второе (при повествовании и частном вопросе), первое (при
побуждении и общем вопросе), последнее (в придаточном предложении с союзом); в предложении и субстантивном словосочетании возможна рамка: дистантное
расположение частей сказуемого, в придаточном
предложении - вводящего слова и сказуемого, в словосочетании -
артиклевого слова и существительного.
Развита система средств словообразования;
широко используется словосложение,
преимущественно для образования существительных. Исконную германскую
лексику в словарном составе дополняют разные по
времени заимствования из латинского, французского, итальянского, английского и в меньшей степени из славянских языков.
В истории немецкого языка выделяются донациональный и национальный
периоды (16-17 вв. являются переходными). Тенденция к образованию
наддиалектных форм языка на юго-западной основе намечается в 12-13 вв.
В 13-14 вв. немецкий язык начинает вытеснять из официально-деловой сферы
латинский язык, постепенно ведущая роль переходит к смешанному в
диалектном отношении восточно-средненемецкому варианту
литературно-письменного немецкого языка, испытывавшему к тому же
воздействие южнонемецкой литературной традиции. Его распространению
способствовали книгопечатание (с середины
15 в.), победа Реформации и деятельность М. Лютера (1‑я половина 16 в.),
особенно его перевод Библии, интенсивное развитие в 17-19 вв.
художественной литературы. Формирование норм
современного литературного языка завершается в
основном в конце 18 в., когда нормализуется грамматическая система,
стабилизируется орфография (И. К. Готшед),
создаются нормативные словари (И. К. Аделунг, И. Г. Кампе), в конце
19 в. на основе сценического произношения
вырабатываются орфоэпические нормы. В 16-19 вв.
формирующиеся литературные нормы распространяются на севере
Германии, а также воздействуют на варианты немецкого языка Австрии,
Письменность на основе латинской графики.
Древнейшие памятники: Сен-Галленский (латинско-немецкий) глоссарий
(8 в., алеманский диалект), переводы на рейнско-франкский диалект
трактата Исидора (8 - начало 9 вв.) и др.
Австрийский и швейцарский варианты литературного немецкого языка
отличаются от литературного Н. я. в ГДР и ФРГ разным использованием
литературного языка и характером его соотношения с диалектами и разговорным языком; отдельными нормативно
закреплёнными расхождениями в грамматическом роде и в образовании
множественного числа существительных, в словообразовательной
структуре некоторых слов (общенемецкое Abladen -
швейц. Ablad), в звучании и написании слов
(общенемецкое Kommissar - австр. и швейц. Kommissär), в семантической
структуре многозначных слов, в лексике (общенем. Tasse - австр. Schale, общенем.
Rechtsanwalt - швейц. Fürsprach).
В немецком языке ГДР и ФРГ имеются различия в значении отдельных слов
(преимущественно в административной и политической лексике), в
использовании заимствований. Расхождения в устной речи между вариантами
Н. я. более значительны и обусловлены диалектным членением Н. я.
Гухман М. М., От языка немецкой народности к немецкому
национальному языку, ч. 1-2, М.-Л., 1955-59;
Жирмунский В. М., Немецкая диалектология, М.-Л., 1956;
его же, История немецкого языка, 5 изд., М., 1965;
Адмони В. Г., Синтаксис современного немецкого языка, Л.,
1973;
Домашнев А. И., Современный немецкий язык в его
национальных вариантах, Л., 1983;
Rizzo-Baur H., Die Besonderheiten der deutschen
Schriftsprache in Österreich und in Südtirol, Mannheim, 1962;
Eggers H., Deutsche Sprachgeschichte, Bd 1-4,
Reinbek bei Hamburg, 1963-77;
Die deutsche Sprache. Kleine Enzyklopädie, Bd 1-2, Lpz.,
1969-70;
Kaiser St., Die Besonderheiten der deutschen
Schriftsprache in der Schweiz, 1-2, Mannheim, 1969-70;
Brinkmann H., Die deutsche Sprache. Gestalt und
Leistung, 2 Aufl., Düsseldorf, 1971;
Grundzüge einer deutschen Grammatik, B., 1981;
Deutsche Sprache. Kleine Enzyklopädie, Lpz., 1983;
Sprachgeschichte. Ein Handbuch zur Geschichte der
deutschen Sprache und ihrer Erforschung, Bd 1-2, B. - N. Y.,
1984-85.
Большой немецко-русский словарь, 2 изд., т. 1-2, М.,
1980;
Дополнение к Большому немецко-русскому словарю, М., 1982;
Русско-немецкий словарь, 9 изд., М., 1983;
Wörterbuch der deutschen Gegenwartssprache, Bd 1-6, B.,
1978-80;
Wörterbuch der deutschen Aussprache, Lpz., 1974;
Der große Duden, Bd 1-10, Mannheim - [u. a.],
1958-70;
Duden. Das große Wörterbuch der deutschen Sprache, Bd 1-6,
Mannheim - [u. a.], 1977-81;
Österreichisches Wörterbuch, 35. Aufl., W., 1979;
Brockhaus - Wahrig. Deutsches Wörterbuch in 6 Bänden,
Wiesbaden - Stuttg., 1980-.
Периодика по немецкому языку получила большое
развитие в Германии 19 в. Издание ряда журналов продолжено в ГДР, ФРГ и
«Zeitschrift für deutsches Altertum und deutsche
Literatur» (история языка; Wiesbaden,
1841-),
«Zeitschrift für deutsche Philologie» (место
«Niederdeutsches Jahrbuch» (ниж.-нем. язык;
место изд. разл., 1875-; до 1904 - «Jahrbuch des Vereins
für niederdeutsche Sprachforschung»),
«Muttersprache» (место изд. разл., 1886-; до
1924 - «Zeitschrift des Allgemeinen Deutschen
Sprachverein»),
«Zeitschrift für germanistische Linguistik»
(West B., 1973-; преемник журналов «Zeitschrift
für deutsche Wortforschung», Straßburg, 1900-14, West B.,
1960-63, и «Zeitschrift für deutsche Sprache»,
West B., 1964-71),
«Deutsche Dialektographie» (диалектология; Marburg, 1908-42,
1957-; до 1975 - «Deutsche Dialektographie:
Untersuchungen zum deutschen Sprachatlas»),
«Zeitschrift für Dialektologie und
Linguistik» (место изд. разл., 1924-; до 1934 - «Teuthonista: Zeitschrift für deutsche Dialektforschung und
Sprachgeschichte», затем до 1968 - «Zeitschrift
für Mundartforschung»).
Журнал «Beiträge zur Geschichte der deutschen
Sprache und Literatur» (Halle, 1874-), основанный Г. Паулем и
В. Брауне, продолжает выходить в Галле (ГДР), с 1955 (Bd 77) появилось параллельное его продолжение в
Лингвистические журналы, посвящённые немецкому языку, выходили и
Австрия -
«Wiener Sprachblätter» (W., 1951-),
«Beiträge zum Deutschstudium» (W., 1973-);
Бельгия -
«Germanistische Mitteilungen» (издаётся в
ФРГ; Wiesbaden, 1971-);
Германия до 1945 -
«Kleine Beiträge zur deutschen Sprach-, Geschichts- und
Ortsforschung» (Münch., 1850-70),
«Alemannia» (история алеманских, швабских и
франкских диалектов; Bonn, 1871-1917),
«Mitteilungen der deutschen Gesellschaft zur Erforschung
vaterländischer Sprache und Alterthümer» (Lpz., 1856-1931),
«Zeitschrift für deutsche [1900-05: hochdeutsche]
Mundarten» (диалектологический; место изд. разл.,
1900-1924);
ГДР -
«Sprachpflege: Zeitschrift für gutes Deutsch»
Канада -
«Seminar: A Journal of Germanic Studies»
(научно-педагогический; Toronto, 1965-);
США -
«Monatshefte für deutschen Unterricht»
(научно-педагогический; Madison, 1899-),
«Colloquia Germanica: Internationale Zeitschrift für
germanische Sprach- und Literaturwissenschaft» (Lexington - Bern,
1967-),
«Michigan Germanic Studies» (Ann Arbor, 1975-);
Турция -
«Alman dil ve edebiyatı dergisi» (İst., 1954-);
ФРГ -
«Wirkendes Wort» (Düsseldorf, 1950-),
«Der Sprachdienst» (культура речи; место изд.
разл., 1957-),
«Niederdeutsches Wort» (нижненемецкая
лексикология; Münster, 1960-),
«Deutsche Sprache» (место изд. разл.,
1973-);
Франция -
«Cahiers d’allemand: Revue de linguistique et de
pédagogie» (научно-педагогический; P.,
1970-),
«Recherches germaniques» (Strasbourg, 1971-);
«Sprachspiegel: Schweizerische Zeitschrift für die
deutsche Muttersprache» (место изд. разл., 1945-),
«Jahrbuch für internationale Germanistik» (Bern,
1969-);
Швеция -
«Niederdeutsche Mitteilungen» (нижненемецкий
язык; Lund, 1945-1974);
ЮАР -
«Acta Germanica» (Cape Town, 1966-).
Преподаванию немецкого языка посвящены:
Австрия -
«Informationen zur Deutschdidaktik» (Salzburg,
1976-);
Германия до 1945 -
«Zeitschrift für Deutschkunde» [до 1920 -
«... für den deutschen Unterricht»] (B. - Lpz.,
1887-1943);
ГДР -
«Deutschunterricht: Zeitschrift für Erziehungs- und
Bildungsaufgaben des Deutschunterrichts» (B., 1948-),
«Deutsch als Fremdsprache» (Lpz., 1964-);
США -
«German Quarterly» (место изд. разл.,
1928-);
ФРГ -
«Der Deutschunterricht: Beiträge zu seiner Praxis und
wissenschaftlichen Grundlegung» (Stuttg., 1948-),
«Deutschunterricht für Ausländer» (Münch. -
Ismaning, 1951-; до 1970 - «Zielsprache
Deutsch»),
«Der deutsche Lehrer im Ausland» (Hannover, 1953-),
«Praxis Deutsch: Zeitschrift für den Deutschunterricht»
(Velber, 1973-);
ЮАР -
«Deutschunterricht in Südafrika» (Stellenbosch,
1970-).
Библиография немецкого языкознания отражена изданиями:
«Jahresbericht über die Erscheinungen auf dem
Gebiete der germanischen Philologie» (B. - Lpz., 1879-1954;
дополнения за 1940-45 в издании: «Jahresbericht für
deutsche Sprache und Literatur», West B., 1960-1966),
«Bibliographie der deutschen Sprach- und
Literaturwissenschaft» (Fr./M., 1957-),
«Germanistik: Internationales Referatenorgan mit
bibliographischen Hinweisen» (реферативный; Tübingen, 1960-).
Е. А. Хелимский.
(социальная лингвистика) - научная дисциплина, развивающаяся на стыке
языкознания, социологии, социальной психологии
и этнографии и изучающая широкий комплекс проблем, связанных с
социальной природой языка, его общественными
функциями, механизмом воздействия социальных факторов на язык и той
ролью, которую играет язык в жизни общества. Некоторые из этих проблем
(например, «язык и общество»)
рассматриваются и в рамках общего языкознания. Междисциплинарный
статус социолингвистики находит выражение в используемом ею
понятийном аппарате. Так, языковой коллектив, рассматриваемый в
качестве исходного понятия социолингвистического анализа,
определяется на основе как социальных, так и языковых признаков (наличие
социального взаимодействия и единство языковых признаков). Основные
операционные единицы социолингвистического исследования -
социолингвистические переменные - характеризуются
соотнесённостью, с одной стороны, с определённым уровнем языковой
структуры (фонологическим, морфологическим, синтаксическим, лексико-семантическим), с
другой - с варьированием социальной структуры или социальных
Одной из основных проблем, изучаемых социолингвистикой, является
проблема социальной дифференциации языка на всех уровнях его
структуры, и в частности характер взаимосвязей между языковыми и
социальными структурами, которые многоаспектны и носят
опосредованный характер. Структура социальной дифференциации
языка многомерна и включает как стратификационную
дифференциацию, обусловленную разнородностью социальной
структуры, так и ситуативную дифференциацию, обусловленную
многообразием социальных ситуаций.
С этой проблемой тесно связана проблема «язык и нация»,
изучая которую социолингвистика оперирует категорией национального языка, трактуемого в советском
языкознании как социально-историческая категория, возникающая в
условиях экономической и политической концентрации, характеризующей
Одним из ключевых понятий социолингвистики является понятие языковой ситуации, определяемой как
совокупность форм существования языка (языков, региональных койне, территориальных и социальных диалектов), обслуживающих континуум общения в
определённой этнической общности или административно-территориальном
объединении. Выделяются 2 группы языковых ситуаций: экзоглоссные -
совокупности различных языков, и эндоглоссные - совокупности
подсистем одного языка. Экзоглоссные и эндоглоссные ситуации
подразделяются на сбалансированные, если их компоненты функционально
равнозначны, и несбалансированные, если их компоненты распределены по
различным сферам общения и социальным группам.
Особое внимание уделяется в современной социолингвистике вопросу о
связи и взаимодействии языка и культуры. Связи между языком и другими
компонентами культуры носят двусторонний характер. Процессы
соприкосновения разных культур находят отражение в лексических заимствованиях.
Одной из важных социолингвистических проблем является также
проблема социальных аспектов билингвизма (двуязычия; см. в
статье Многоязычие) и диглоссии (взаимодействия различных социально
противопоставленных друг другу подсистем одного языка). В условиях
билингвизма два языка сосуществуют друг с другом в рамках одного
коллектива, использующего эти языки в различных коммуникативных сферах в
зависимости от социальной ситуации и других параметров
коммуникативного акта (см. Коммуникация). В условиях диглоссии наблюдаются
сходные отношения между разными формами существования одного языка
(литературным языком, койне, диалектами). Социолингвистика изучает также
использование языка в коммуникативных целях, и в частности речевое
поведение как процесс выбора оптимального варианта для построения
социально корректного высказывания. При этом
выявляется сам механизм отбора социально значимых вариантов,
устанавливаются критерии, лежащие в основе выбора. Конечной целью
анализа является выявление социальных норм, детерминирующих речевое
Особое место среди проблем социолингвистики занимает проблема языковой политики - совокупности мер,
предпринимаемых государством, партией, классом, общественной
группировкой для изменения или сохранения существующего
функционального распределения языков или языковых подсистем, для
введения новых или сохранения старых языковых норм (см. Норма языковая).
Методы социолингвистики представляют собой
синтез лингвистических и социологических процедур. Они
подразделяются на методы полевого исследования и методы
социолингвистического анализа языкового материала. Методы полевого
исследования включают анкетирование, интервьюирование,
непосредственное наблюдение. Опросники, используемые при заочном
выборочном анкетировании, существенно отличаются от социологических
анкет характером и числом вопросов, а также стратегией опроса,
определяемой его задачей - получить сведения о речи информанта. Большое
внимание уделяется составлению программы и разработке техники
интервью. Для получения достоверных данных о влиянии ситуативных
параметров на речь информантов тщательно контролируют речевую ситуацию,
стимулируя либо естественно-непринуждённую речь, либо сознательную
ориентацию на престижный эталон. Наблюдения над речевой деятельностью
информантов строятся таким образом, чтобы исключить или свести до
минимума влияние наблюдателя на их речевое поведение. Иногда проводится
так называемое включённое наблюдение, при котором наблюдатель выступает
не в роли интервьюера, а в качестве одного из участников
Для обработки данных полевых наблюдений используются разновидности
корреляционного анализа. Для социолингвистики типичны корреляции,
в которых в качестве независимых переменных выступают те или иные
социальные параметры, стратификационные или ситуативные, а в качестве
зависимых - языковые явления. Между коррелятами отмечается как полная,
так и неполная функциональная зависимость. Зависимости описываются
отдельно по каждому социальному разрезу и комментируются с
содержательной (социолингвистической) стороны. Для этого
используются табличные данные, графики зависимостей,
математико-статистические методы.
Получили распространение некоторые методы моделирования социально обусловленной
вариативности языка с помощью так называемых вариативных правил,
соединяющих в себе элементы порождающей модели с той вероятностной
моделью, которая лежит в основе статистического анализа речевой
деятельности. Для анализа социально детерминированной вариативности в
ситуациях языкового континуума используется импликационная волновая
модель, позволяющая установить социальную иерархию языковых вариаций и
связать их синхронный анализ с анализом диахронным. В основе этой модели лежит гипотеза о
волнообразном распространении языковых инноваций в пространственном
Существуют также различные модели социально обусловленного речевого
поведения, и в частности модели, в которых речевое поведение
представлено в виде стратегии выбора социолингвистических
переменных. Ограничивающие выбор социальные факторы моделируются в
виде последовательных бинарных селекторов, позволяющих определить
возможные исходы процесса выбора.
Основы социологических исследований в СССР были заложены в
20-30‑х гг. 20 в. трудами советских учёных Л. П. Якубинского,
В. В. Виноградова, Б. А. Ларина, В. М. Жирмунского, Р. О. Шор,
М. В. Сергиевского, Е. Д. Поливанова, изучавших язык как общественное
явление на основе марксистского понимания языка как общественного
явления и историко-материалистических принципов анализа общественных
отношений. Почву для современной социолингвистики подготовили также
труды представителей социологического направления во французском
языкознании (А. Мейе), внёсшего существенный вклад в выявление роли
социальных факторов в развитии языка; работы американских
этнолингвистов, развивавших идеи Ф. Боаса и Э. Сепира о связи языковых и
социокультурных систем; труды представителей пражской лингвистической школы - В. Матезиуса,
Б. Гавранека, Й. Вахека и других, продемонстрировавших связь языка с
социальными процессами и социальную роль литературного языка;
исследования немецких учёных, в особенности Т. Фрингса и созданной
им лейпцигской школы, обосновавших социально-исторический подход к языку
и необходимость включения социального аспекта в диалектологию; оригинальные работы в области
языковой ситуации и культуры речи японской школы «языкового
В 60-70‑х гг. интерес к социологическим проблемам языка возрос в
связи, с одной стороны, с потребностями современного общества, для
которого проблемы языковой политики и другие практические аспекты
социолингвистики приобретают всё большую актуальность, и, с другой -
с критикой структурной лингвистики,
со стремлением преодолеть ограниченность имманентного подхода к языку
и глубже проникнуть в природу языка как общественного явления.
Социолингвистические направления, разрабатываемые учёными разных
стран, характеризуются различной методологической ориентацией. Некоторые направления
зарубежной социолингвистики (например, в США) ориентируются на
бихевиористскую модель речевого поведения (см. Бихевиоризм), символико-интеракционистскую теорию
социального взаимодействия, феноменологическую социологию.
Социолингвистика, разрабатываемая в СССР и некоторых других странах,
опирается прежде всего на исторический материализм и на частные теории
марксистской социологии - теорию социальной структуры общества, теорию
социальных систем, социологию личности и др.
Аврорин В. А., Проблемы изучения функциональной стороны
языка. (К вопросу о предмете социолингвистики), Л., 1975;
Новое в лингвистике, в. 7, Социолингвистика. М., 1975;
Никольский Л. Б., Синхронная социолингвистика. (Теория и
проблемы), М., 1976;
Социально-лингвистические исследования, М., 1976;
Степанов Г. В., Типология языковых состояний и ситуаций в
странах романской речи, М., 1976;
Швейцер А. Д., Современная социолингвистика. Теория,
Дешериев Ю. Д., Социальная лингвистика. К основам общей
теории, М., 1977;
Проблемы языковой политики в странах Тропической Африки, М.,
1977;
Социальная и функциональная дифференциация литературных языков, М.,
1977;
Языковая политика в афро-азиатских странах, М.. 1977;
Швейцер А. Д., Никольский Л. Б., Введение в
социолингвистику, М., 1978;
Белл Р. Т., Социолингвистика. Цели, методы и проблемы, пер.
с англ., М., 1980;
Типы наддиалектных форм языка, М., 1981;
Теоретические проблемы социальной лингвистики, М., 1981;
Принципы и методы социолингвистических исследований, М., 1989;
Advances in the sociology of language, v. 1, The Hague,
1971;
Aspekte der Soziolinguistik, Fr./M., 1971;
Ferguson C. A., Language structure and language
use, Stanford, 1971;
Gumperz J. J., Language in social groups,
Stanford, 1971;
Directions in sociolinguistic. The ethnography of
communication, N. Y., 1972;
Labov W., Sociolinguistic patterns, Phil.,
1972;
Hymes S., Foundations in sociolinguistics. An
ethnographic approach, Phil., 1974;
Simon G., Bibliographie zur Soziolinguistik,
Tübingen, 1974;
Soziolinguistik, W., 1976;
Halliday M. A. K., Language as a social semiotic.
The social interpretation of language and meaning, Balt., 1978;
Linguistic variation. Models and methods, ed. by
D. Sankoff, N. Y., 1978;
Gumperz J., Discourse strategies, в
кн.: Studies in interactional sociolinguistics, Camb.,
1982.
А. Д. Швейцер.
Язы́к худо́жественной литерату́ры -
1) язык, на котором создаются художественные произведения (его лексикон, грамматика, фонетика), в некоторых обществах совершенно
отличный от повседневного, обиходного («практического») языка; в этом
смысле Я. х. л. - предмет истории языка и истории литературного языка; 2) поэтический язык, система
правил, лежащих в основе художественных текстов, как прозаических, так
и стихотворных, их создания и прочтения (интерпретации); эти правила
всегда отличны от соответствующих правил обиходного языка, даже
когда, как, например, в современном русском
языке, лексикон, грамматика и фонетика обоих одни и те же; в этом
смысле Я. х. л., выражая эстетическую функцию национального языка, является предметом поэтики, в
частности исторической поэтики, а также семиотики, именно - семиотики литературы.
Для 1‑го значения термин «художественная литература» следует понимать
расширительно, включая, для прошлых исторических эпох, и её устные
формы (например, поэмы Гомера). Особую проблему составляет язык
фольклора; в соответствии со 2‑м значением он включается в Я. х. л.
В обществах, где повседневное общение происходит на диалектах, а общий или литературный язык
отсутствует, Я. х. л. выступает как особая, «наддиалектная» форма речи.
Таков был, как предполагают, язык древнейшей индоевропейской поэзии.
В античной Греции язык гомеровских поэм «Илиада» и «Одиссея» также не
связан ни с одним территориальным диалектом, он - только язык искусства,
эпоса. Сходное положение наблюдается в обществах Востока. Так, в
Я. х. л. (так же, как и в литературные языки) Средней Азии -
хорезмско-тюркский (язык Золотой Орды; 13-14 вв.), чагатайский и далее
на его основе староузбекский (15-19 вв.), старотуркменский (17-19 вв.) и
другие существенным компонентом входит древнеуйгурский язык - язык религиозно-философских
сочинений, связанных с манихейством и буддизмом, сложившийся к 10 в.
В древних обществах Я. х. л. тесно соотнесён с жанром как видом
текстов; зачастую имеется столько различных языков, сколько жанров. Так,
в Древнй Индии во 2‑й половине 1‑го тыс. до н. э. языком культа был так
называемый ведийский язык - язык Вед,
собраний священных гимнов; языком эпической поэзии и науки, а также
разговорным языком высших слоёв общества - санскрит (позднее он же стал языком драмы);
разговорными диалектами низов были пракриты. В Древней Греции материальными
элементами грамматики, лексикона и произношения
различались языки эпоса, лирики, трагедии и комедии. Последний больше
других включал элементы разговорной речи,
сначала Сицилии, затем Аттики.
Это взаимоотношение языка и жанра впоследствии, опосредованным путём,
через учения грамматиков александрийской
школы и Рима, дошло вплоть до европейской теории трёх стилей,
изначально предусматривавшей связь между предметом изложения, жанром
и стилем и соответственно регламентировавшей «высокий», «средний»
и «низкий» стили. В России эта теория была развита и реформирована
М. В. Ломоносовым, для которого она послужила главным образом формой
выражения результатов его наблюдений над историческим развитием и
стилистической организацией русского литературного языка.
В эпоху Возрождения в Европе ведётся борьба за внедрение народного
языка в сферу художественной литературы и науки; в романских странах
она вылилась в борьбу против латыни; в России, особенно в реформе
Ломоносова, решительно исключавшего устаревшие книжно-славянские
элементы из состава русского литературного языка, - в постепенное
вытеснение церковнославянского языка.
После того как, победив, народные, национальные языки становятся
Я. х. л., последние приобретают новое качество и начинают развиваться
в тесной связи со сменой стилей и методов художественной литературы -
классицизма, романтизма, реализма. Особую роль в становлении Я. х. л. в
странах Европы сыграл реализм 19 в., поскольку именно в нём предметом
изображения, героем литературы стал, наряду с дворянином и буржуа,
человек труда, крестьянин, разночинец и рабочий, внеся в её язык
особенности своей речи. С реализмом связан окончательный отказ,
провозглашённый ещё романтиками, от жанровых перегородок и
ограничений. В единую сферу Я. х. л. вовлекаются все пласты, так
называемые функциональные стили, общенародного
языка. По мере утраты Я. х. л. материальных (лексических,
грамматических, фонетических) отличий возрастают его отличия как системы
правил создания и интерпретации художественных текстов, т. е. как
В новое время каждое литературное направление и каждый литературный
метод - классицизм, романтизм, реализм, натурализм, различные течения
модернизма и авангардизма - всегда включали в свои программы
утверждение нового отношения к системе выразительных средств, к
поэтическому языку, подчёркивая этим свое отличие от других направлений
и методов. В этом смысле поучительно сопоставление «литературных
манифестов» разных направлений (см. также Стиль, Стилистика).
Параллельно процессам развития самого Я. х. л. развивалась и его
теория. Уже в античных риториках и поэтиках была осознана
двойственность поэтического языка - особенности его материальных
средств, тропов, и специфичность его
как особого «способа говорения». Эта двойственность отразилась в
написании Аристотелем двух различных трактатов: в «Поэтике» он
рассматривает поэтический язык с точки зрения его особого предмета, его
семантики - соответствия природе, подражания природе (ми́месис); в
«Риторике» «небытовой» ораторский язык рассматривается безотносительно к
предмету, как «способ говорения», строй речи (лексис). Риторика, по мысли Аристотеля, есть учение не об
объективных предметах и их изображении, а об особой сфере - о мыслимых
предметах, возможных и вероятных. Здесь предвосхищены понятия
«интенсионального мира», «возможного мира», играющие столь важную роль в
современной логике и теории языка.
Концепции «языка как искусства» и «языка искусства» появлялись на
протяжении ряда веков в связи с почти каждым новым художественным
течением. Во 2‑й половине 19 в. в трудах А. А. Потебни и
А. Н. Веселовского, главным образом на материале эпических форм, были
заложены основы учения о постоянных признаках поэтического языка и
вместе с тем об их различном проявлении в разные исторические эпохи -
Процессы, происходящие в Я. х. л. в связи со сменой стилей
литературы, были детально изучены на материале русского языка
В. В. Виноградовым, создавшим особую дисциплину, предметом которой
является Я. х. л.
С начала 20 в., первоначально в работах ОПОЯЗа и школы «русского формализма», относительные
качества поэтического языка были вполне осознаны теоретически. Я. х. л.
каждого направления в истории литературы стал описываться как
имманентная система значимых лишь в его рамках «приёмов» и «правил»
(работы В. Б. Шкловского, Ю. Н. Тынянова, Р. О. Якобсона и других). Эти
работы были продолжены во французской структуральной школе; в частности,
было установлено важное понятие о глобальной значимости каждой данной
системы Я. х. л. - «мораль формы» (М. П. Фуко) или «э́тос»
поэтического языка (Р. Барт). Под этими терминами понимается система
идей и этических представлений, связанная с пониманием Я. х. л. у
данного литературно-художественного направления. Утверждалось,
например, что европейский авангардизм, порывая с классическими,
романтическими и реалистическими традициями и утверждая «трагическую
изоляцию» писателя, одновременно стремится обосновать взгляд на свой
поэтический язык как не имеющий традиций, как «нулевую степень письма».
Понятие «Я. х. л.» стало осознаваться в одном ряду с такими понятиями,
как «стиль научного мышления» определённой эпохи (М. Борн), «научная
Выдвижение на первый план в качестве основного признака Я. х. л.
какой-либо одной черты («психологическая образность» в концепции
Потебни, «остранение привычного» в концепции русского формализма,
«установка на выражение как таковое» в концепции пражской лингвистической школы и Якобсона,
«типическая образность» в концепциях ряда советских эстетиков) является
как раз признаком Я. х. л. данного литературно-художественного течения
или метода, к которому принадлежит и данная теоретическая концепция.
В целом же Я. х. л. характеризуется совокупностью и вариативностью
названных признаков, выступая как их инвариант.
Как таковой (т. е. инвариантно) Я. х. л. может быть охарактеризован
как система языковых средств и правил, в каждую эпоху различных, но
равно позволяющих создание воображаемого мира в художественной
литературе, «интенсионального, возможного мира» семантики; как особый
интенсиональный язык, который строится по законам логики, но с
некоторыми специфическими законами семантики. Так, в Я. х. л. (в каждой
его данной, относительно закрытой системе - данного произведения,
автора, цикла произведений) не действуют правила истинности и ложности
высказываний практического языка (предложение
«Князь Болконский был на Бородинском поле» ни истинно, ни ложно в
экстенсиональном смысле, в отношении к внеязыковой действительности);
невозможна, в общем случае, замена синонимами
практического языка (нельзя, в контексте романа
Л. Н. Толстого, вместо «Князь Болконский увидел лицо Наполеона» сказать
«Князь Болконский увидел лицо героя Ста дней»); напротив, допустима
более широкая семантическая и лексическая сочетаемость слов и высказываний, синонимическая замена в рамках имплицитных
соглашений данного поэтического языка, языка отдельного произведения
или автора («А был ли мальчик-то? Может, мальчика-то и не было?» как
синоним сомнения в романе М. Горького «Жизнь Клима Самгина») и
т. д.
Вместе с тем Я. х. л., язык эстетических ценностей, сам является
художественной ценностью. Поэтому, в частности, правила Я. х. л.,
будучи выражены мастерами слова, предстают как предмет красоты и
эстетического наслаждения. Таково, например, определение поэзии
(с теоретической точки зрения - определение разрешений на
семантическую сочетаемость), данное Ф. Гарсией Лоркой: «Что такое
поэзия? А вот что: союз двух слов, о которых никто не подозревал, что
они могут соединиться и что, соединившись, они будут выражать новую
тайну всякий раз, как их произнесут».
Потебня А. А., Из записок по теории словесности, Харьков,
1905;
Тынянов Ю., Якобсон Р., Проблемы изучения
литературы и языка, «Новый ЛЕФ», 1928, № 12;
Литературные манифесты. (От символизма к Октябрю), 2 изд., М.,
1929;
Виноградов В. В., История русского языка и история русской
литературы в их взаимоотношениях, в его кн.: О художественной прозе,
М.-Л., 1930 (переизд.: О языке художественной прозы, в его кн.:
его же, О языке художественной литературы, М., 1959;
его же, О теории художественной речи. М., 1971;
Фрейденберг О. М., Проблема греческого литературного языка,
в кн.: Советское языкознание, т. 1. Л., 1935;
Веселовский А. Н., Историческая поэтика, Л., 1940;
Тынянов Ю., Проблема стихотворного языка. Статьи, М.,
1965;
Мукаржовский Я., Литературный язык и поэтический язык, пер.
с чеш., в кн.: Пражский лингвистический кружок. Сборник статей, М.,
1967;
Десницкая А. В., Наддиалектные формы устной речи и их роль
Вомперский В. П., Стилистическое учение М. В. Ломоносова и
теория трёх стилей, М., [1970];
Лотман Ю. М., Анализ поэтического текста. Структура стиха,
Л., 1972;
Ларин Б. А., О лирике как разновидности художественной
речи. (Семантические этюды), в его кн.: Эстетика слова и язык писателя,
Л., 1974;
Бельчиков Ю. А., Русский литературный язык во второй
половине XIX в., М., 1974;
Якобсон Р., Лингвистика и поэтика, пер. с англ., в кн.:
Структурализм: «за» и «против». Сб. статей, М., 1975;
Языковые процессы современной русской художественной литературы.
Тодоров Ц., Грамматика повествовательного текста, пер. с
франц., «Новое в лингвистике», в. 8. Лингвистика текста, М., 1978;
Григорьев В. П., Поэтика слова, М., 1979;
Литературные манифесты западноевропейских романтиков, М., 1980;
Типы наддиалектных форм языка, М., 1981;
Никитина С. А., Устная народная культура как
лингвистический объект. Известия АН СССР, сер. ЛиЯ, 1982, т. 41,
№ 5;
Поэтика. Труды русских и советских поэтических школ, Будапешт,
1982;
Барт Р., Нулевая степень письма, пер. с франц., в кн.:
Семиотика, М., 1983;
Храпченко М. Б., Язык художественной литературы. Ст. 1-2,
Hansen-Löve A. A., Der russische Formalismus.
Methodologische Rekonstruktion seiner Entwicklung aus dem Prinzip der
Verfremdung, W., 1978;
Searle J. R., The logical status of
fictional discourse, в кн.: Contemporary
perspectives in the philosophy of language, [Minneapolis,
1979].
Ю. С. Степанов.