Среднеира́нские го́ры - в Иране. Длина с северо-запада на юго-восток около 1000 км. Основной хребет - Кухруд (высота до 4420 м). Горные степи и полупустыни.
* * *
СРЕДНЕИРАНСКИЕ ГОРЫ - СРЕДНЕИРА́НСКИЕ ГО́РЫ, в Иране. Длина с северо-запада на юго-восток ок. 1000 км. Основной хребет - Кухруд (высота до 4420 м). Горные степи и полупустыни.
СРЕДНЕИРАНСКИЕ ГОРЫ - в Иране. Длина с северо-запада на юго-восток ок. 1000 км. Основной хребет - Кухруд (высота до 4420 м). Горные степи и полупустыни.
Индоира́нские языки́
(арийские языки) - ветвь индоевропейской семьи языков (см. Индоевропейские языки),
распадающаяся на индийские
(индоарийские) языки и иранские
языки; в её состав входят также дардские языки и нуристанские языки. Общее число говорящих - 850
млн. чел. Индоиранские языки - это генетическое понятие, мотивируемое
наличием индоиранской языковой общности, предшествовавшей
распадению на отдельные группы и сохранившей ряд общих архаизмов,
относящихся к индоевропейской эпохе. Весьма вероятно, что ядро этой
общности сложилось ещё в южнорусских степях (о чём свидетельствуют
археологические находки на Украине, следы языковых контактов с
финно-уграми, имевшие место, скорее всего, к северу от Каспия, арийские
следы в топонимике и гидронимике Таврии,
Северного Причерноморья и др.) и продолжало развиваться в период
совместного существования в Средней Азии или на прилегающих
территориях.
Сравнительно-историческая грамматика реконструирует для этих языков общую исходную
систему фонем, общий словарный состав, общую
систему морфологии и словообразования и даже общие синтаксические черты. Так, в фонетике для индоиранских языков характерно
совпадение индоевропейских *ē̆, *ō̆, *ā̆ в индоиранском ā̆, отражение
индоевропейского *ə в индоиранском i, переход индоевропейского
*s после i, u, r, k в š-образный звук; в морфологии вырабатывается в
принципе одинаковая система склонения имени и формируется ряд
специфических глагольных образований и т. д.
Общий лексический состав включает в себя наименования ключевых понятий
индоиранской культуры (прежде всего в области мифологии), религии,
социальных установлений, предметов материальной культуры, имён, что
подтверждает наличие индоиранской общности. Общим является
самоназвание *arya‑, отразившееся во многих иранских и индийских
этнических терминах на огромной территории (от формы этого слова
произошло название современного государства Иран). Древнейшие индийские
и иранские памятники «Ригведа» и «Авеста» в своих наиболее архаичных
частях настолько близки друг другу, что могут рассматриваться как два
варианта одного исходного текста. Дальнейшие миграции ариев привели к
разделению индоиранской ветви языков на 2 группы, обособление которых
началось с вступления в северо-западную Индию предков современных
индоарийцев. Сохранились языковые следы от одной из более ранних волн
миграции - арийские слова в языках Малой и Передней Азии с 1500 до н. э.
(имена богов, царей и знати, коневодческая терминология), так называемый
митаннийский арийский (принадлежащий к индийской группе, но не
объяснимый полностью из ведийского языка).
Индоарийская группа оказалась во многих отношениях более
консервативной, чем иранская. В ней лучше сохранились некоторые архаизмы
индоевропейской и индоиранской эпох, в то время как иранская группа
претерпела ряд существенных изменений. В фонетике - это изменения прежде
всего в области консонантизма: спирантизация
глухих смычных, утрата придыхания согласными,
переход s в h. В морфологии - это упрощение сложной древней флективной парадигмы имени
и глагола, прежде всего в древнеперсидском
языке.
Древнеиндийские языки представлены ведийским языком, санскритом, а также некоторым количеством слов
митаннийского арийского; среднеиндийские - пали,
пракритами, апабхранша; новые индоарийские
языки - хинди, урду, бенгали, маратхи, гуджарати, панджаби, ория, ассамским, синдхи, непали, сингальским, мальдивским,
цыганским языками и другими.
Древнеиранские языки представлены авестийским, древнеперсидским (язык ахеменидских
надписей), а также отдельными словами в греческой передаче на скифском
и мидийском (можно судить о некоторых
фонетических особенностях этих языков). К среднеиранским языкам
относятся среднеперсидский (пехлеви), парфянский, согдийский, хорезмийский, сакские языки
(прежде всего - язык надписи в Сурхкотале). К новоиранским языкам
относятся персидский, таджикский, пушту
(афганский), осетинский, курдский, белуджский,
гилянский, мазандеранский, татский, талышский, парачи, ормури, ягнобский, мунджанский, йидга, памирские (шугнанский, рушанский, бартангский,
орошорский, сарыкольский, язгулямский, ишкашимский, ваханский) и
другие.
Современные индоиранские языки распространены в Индии, Пакистане,
Бангладеше, Непале, Шри-Ланке, Мальдивской Республике, Иране,
Афганистане, Ираке (северные районы), Турции (восточные районы), СССР
(в Таджикистане, на Кавказе и др.). Они характеризуются целым рядом
общих тенденций, что свидетельствует об общей типологии развития этих
двух групп языков. Почти целиком утрачена древняя флексия имени и глагола. В именной парадигме вместо
многопадежной флективной системы склонения вырабатывается
противопоставление прямой и косвенной формы, сопровождаемой служебными словами: послелогами или предлогами
(только в иранских языках), т. е. аналитический
способ выражения грамматического значения. В ряде языков на базе этих
аналитических конструкций образуется новая агглютинативная падежная
флексия (восточный тип индийских языков, среди иранских - осетинский,
белуджский, гилянский, мазандеранский). В системе глагольных форм
получают большое распространение сложные аналитические конструкции,
передающие значения вида и времени, аналитический пассив, аналитическое
словообразование. В ряде языков образуются новые синтетические стяжённые глагольные формы, в которых
служебные слова аналитических конструкций приобретают статус морфем (в индийских языках, прежде всего в языках
восточного типа, этот процесс зашёл дальше, в иранских наблюдается лишь
в разговорной речи многих живых языков).
В синтаксисе для новых индоиранских языков характерна тенденция к
фиксированному порядку слов и для многих из
них - к эргативности в разных её вариантах.
Общей фонологической тенденцией в современных
языках этих двух групп является утрата фонологического статуса
количественного противопоставления гласных,
усиление значения ритмической структуры слова
(последовательности долгих и кратких слогов),
очень слабый характер динамического словесного ударения и особая роль фразовой интонации.
Дардские языки составляют особую промежуточную группу
индоиранской языковой ветви. Относительно их статуса у учёных нет
единого мнения. Р. Б. Шоу, С. Конов, Дж. А. Грирсон (в ранних работах)
усматривали в дардских языках иранскую основу, отмечая их особую
близость с памирскими. Г. Моргенстьерне в целом относит их к индийским
языкам, как и Р. Л. Тёрнер. Грирсон (в поздних работах), Д. И. Эдельман
считают их самостоятельной группой, занимающей промежуточное место
между индоарийскими и иранскими языками. По многим чертам дардские языки
включаются в центральноазиатский языковой
союз.
Эдельман Д. И., Сравнительная грамматика восточноиранских
языков. Фонология, М., 1986;
см. также литературу при статьях Индийские (индоарийские) языки, Иранские языки, Дардские языки, Нуристанские языки.
Т. Я. Елизаренкова.
Материалы, посвящённые исследованию индоиранских языков, кроме
общелингвистических журналов (см. Журналы
лингвистические) публикуются в специализированных журналах ряда
стран:
«Indische Bibliothek» (Bonn, 1820-30),
«Indische Studien» (B. - Lpz., 1850-98),
«Zeitschrift für Indologie und Iranistik» (Lpz.,
1922-36),
«Indo-Iranian Journal» (The Hague, 1957-),
«Indological Studies: Journal of the Department of
Sanskrit» (Delhi, 1972-),
«Studia Iranica» (P., 1972-),
«Studien zur Indologie und Iranistik»
(Reinbek, ФРГ, 1975-).
Е. А. Хелимский.
Ирани́стика -
1) комплекс научных дисциплин, связанных с изучением языков,
литературы, истории, материальной и духовной культуры ираноязычных
народов; 2) область языкознания, занимающаяся исследованием иранских языков. Изучение отдельных
иранских языков с практическими целями началось в Европе в 17-18 вв.
В России первые переводчики с персидского языка
появились в начале 18 в., в 1732 началось преподавание персидского языка
в Коллегии иностранных дел, с 1804 было введено в университетах. Сбор
материалов по иранским языкам (осетинскому,
афганскому, курдскому, персидскому) с
лингвистическими целями впервые был предпринят И. А. Гюльденштедтом в
70‑е гг. 18 в. в связи с подготовкой труда «Сравнительные словари всех
языков и наречий», изданного в 1787 П. С. Палласом. В конце 18 в.
С. Г. Гмелиным были сделаны первые записи материалов по гилянскому
языку.
Систематические исследования иранских языковых материалов и
формирование иранистики как особой отрасли языкознания началось в
19 в. и связано в первую очередь с открытием и дешифровкой древнеиранских (авестийских и древнеперсидских) письменных памятников. В 1761
А. Анкетиль-Дюперрон привез из Индии рукопись Авесты и в 1771
опубликовал её первый, хотя и несовершенный перевод. Р. К. Раск в 1826
доказал древность языка Авесты и его близкое родство с санскритом. В 30‑е гг. 19 в. санскритолог
Э. Бюрнуф, опираясь на закономерные соответствия
между авестийским языком и санскритом, выявил основные черты
грамматического строя авестийского языка, уточнил чтение и перевод
некоторых частей Авесты. Благодаря своей близости с санскритом
авестийский язык привлёк внимание компаративистов. Систематическое его
сравнение с санскритом, греческим, латинским и другими индоевропейскими языками
проведено Ф. Боппом (1833). В течение 19 в. осуществлено несколько
изданий Авесты с переводом, комментариями, грамматическими очерками,
глоссариями (К. Бартоломе, В. Гайгер,
К. Ф. Гельднер, Ф. Шпигель, Н. Л. Вестергард, Ж. Дармстетер и
другие).
Начало изучения древнеперсидского языка было положено в 1802
Г. Ф. Гротефендом, осуществившим дешифровку двух коротких клинописных надписей Дария I и Ксеркса. Усилиями
Раска, Бюрнуфа, К. Лассена и других к 40‑м гг. 19 в. был установлен
почти весь древнеперсидский алфавит. В 1846 Г. К. Роулинсон опубликовал
перевод скопированной им Бехистунской надписи, что подтвердило
дешифровку древнеперсидских текстов. Одно из первых полных изданий
древнеперсидских надписей (с латинским переводом и словарём)
осуществлено в Петербурге в 1872 К. А. Коссовичем. Им же издано
несколько важных авестийских текстов (1871). В 1904 в Германии издан
фундаментальный словарь авестийского и древнеперсидского языков «Altiranisches Wörterbuch» Бартоломе, сохраняющий свое
значение до нашего времени.
В конце 18 в. А. И. Сильвестр де Саси дешифровал несколько надписей
на среднеперсидском языке. В течение 19 в.,
главным образом в Индии, был издан ряд среднеперсидских (пехлевийских)
письменных памятников с переводом, комментариями и глоссариями. Важное
открытие было сделано русским учёным К. Г. Залеманом, который установил,
что арамейские элементы в пехлевийских текстах
являются идеограммами (гетерограммами) и в живой речи не употреблялись.
В 19 в. всё более активно вовлекаются в орбиту научного исследования
живые иранские языки. В 1842 в Иран был послан магистр Казанского
университета И. Н. Березин для изучения персидского и других иранских
языков. В 1853 в Казани им изданы «Грамматика персидского языка» и книга
«Recherches sur les dialectes persans»,
содержащая грамматические очерки татского, талышского, гилянского, мазандеранского, курдского
языков. В 1895 в Петербурге вышла в свет «Краткая грамматика
новоперсидского языка» Залемана и В. А. Жуковского, не потерявшая своего
значения до нашего времени. Большой вклад внесли учёные 19 в. и в
исследование других иранских языков: курдского (А. Жаба, Ф. Юсти,
С. А. Егиазаров, П. И. Лерх), осетинского (А. М. Шёгрен, В. Ф. Миллер),
мазандеранского (Б. А. Дорн), памирских
(Залеман, В. Томашек, Р. Б. Шоу). Изучением белуджского языка занимались М. Л. Деймс,
В. Марстон, Э. А. Моклер, Гайгер, пушту - Дорн,
Г. У. Белью, Г. Дж. Раверти, Гайгер, Э. Трумп и другие, татского -
В. Ф. Миллер.
К концу 19 в. были накоплены значительные материалы по иранским
языкам, что позволило издать сводный, обобщающий труд «Grundriss der iranischen Philologie», созданный
усилиями крупнейших иранистов разных стран (Бартоломе, Гайгер, П. Хорн
и другие), в т. ч. русских учёных (Залеман и В. Ф. Миллер).
Наибольшего развития иранистика достигла в 20 в. Пополнились и
углубились сведения о древнеиранских языках, найдены новые, хотя и
немногочисленные памятники на древнеперсидском языке, осуществлена их
дешифровка (В. Шейль, Э. Херцфельд, В. И. Абаев и другие). Созданы более
полные и совершенные грамматики древнеперсидского языка (Э. Л. Джонсон,
А. Мейе и Э. Бенвенист, Р. Г. Кент, В. Бранденштайн и М. Майрхофер,
С. Н. Соколов). Внесены значительные поправки в фонетическую интерпретацию древнеперсидских
текстов (В. Хинц). Изданы многочисленные исследования по авестийскому
языку (Х. Р. Рейхельт, Ж. Келленс, Ж. Дюшен-Гийемен, Соколов и другие),
разработана и введена в практику фонологическая
(нормализованная) транскрипция авестийских
текстов (Г. Моргенстьерне, Бенвенист). Советский учёный Абаев путём
анализа скифских собственных имён, топонимов, названий племён и пр., зафиксированных в
эпиграфических памятниках и произведениях древнегреческих историков,
установил некоторые характерные черты фонетики и грамматики скифского языка, выявил около 250 лексических
единиц. По материалам побочных источников («мидизмы» в древнеперсидских
и эламских текстах) Майрхофер предпринял попытку
языка.
Крупным событием для иранистики явилось открытие и дешифровка в 20 в.
многочисленных письменных памятников ранее неизвестных иранских
языков среднего периода - парфянского, хорезмийского, согдийского,
сакских языков (диалектов), бактрийского.
Исследования по этим языкам осуществили: М. Н. Боголюбов,
Л. Г. Герценберг, М. М. Дьяконов, И. М. Дьяконов, Залеман, В. А. Лившиц,
Е. К. Молчанова, В. С. Расторгуева, О. И. Смирнова,
И. М. Стеблин-Каменский, А. А. Фрейман и другие, за рубежом - Бенвенист,
Х. У. Бейли, М. Бойс, И. Гершевич, А. Гилен, Р. Готьо, М. Й. Дресден,
Ф. Жинью, С. Конов, Э. Лейман, Д. Н. Макензи, Ф. В. К. Мюллер,
Х. С. Нюберг, П. Тедеско, Я. Харматта, В. Б. Хеннинг, Х. Хумбах и
другие.
В начале 20 в. в Турфане были найдены манихейские памятники на
среднеперсидском языке, в отличие от книжного пехлеви написанные
фонетически, т. е. без исторической орфографии и
без идеограмм. Это позволило с большой точностью установить фонетическую
систему среднеперсидского языка сасанидского периода. Основные
заслуги по исследованию среднеперсидских манихейских памятников
принадлежат Залеману, Мюллеру, Хеннингу, Бойс, Макензи. Продолжалось
изучение среднеперсидских надписей (Херцфельд, Жинью, М. Бакк, Боголюбов
и другие), исследование грамматического строя среднеперсидского языка
(Хеннинг, Нюберг, К. Бруннер, Расторгуева, Молчанова, А. Каримов),
составление словарей и глоссариев (Нюберг, Макензи, Бойс).
Наиболее активно в течение 20 в. велась работа по изучению живых
иранских языков и диалектов: персидского - в России и СССР А. К. Арендс,
Е. Э. Бертельс, Боголюбов, Л. И. Жирков, Б. В. Миллер, Л. С. Пейсиков,
Расторгуева, Ю. А. Рубинчик, Е. Н. Шарова, за рубежом - Ж. Лазар,
А. К. Ламтон, Д. Филлот и другие; дари
(фарси-кабули) - в СССР Л. Н. Дорофеева-Киселёва, В. И. Миколайчик;
пушту - в СССР М. Г. Асланов, Бертельс, Н. А. Дворянков, А. Г. Ганиев,
П. Б. Зудин, З. М. Калинина, К. А. Лебедев, Лившиц, за рубежом -
Дж. А. Грирсон, Дж. Лоример, Х. Пенцль; курдского - в СССР И. А. Орбели,
Ю. Ю. Авалиани, Ч. Х. Бакаев, О. В. Вильчевский, К. К. Курдоев,
И. А. Смирнова, И. И. Цукерман, Р. Л. Цаболов, К. Р. Эйюби и другие, за
рубежом - Макензи, А. Бадырхан; белуджского - в СССР И. И. Зарубин,
С. Н. Соколов, В. С. Соколова, В. А. Фролова, Расторгуева, за рубежом -
Г. В. Джилбертсон, Дж. Х. Элфенбейн, М. А. Баркер и Менгал;
прикаспийских - в СССР В. И. Завьялова, А. А. Керимова, А. Мамедзаде,
Т. Н. Пахалина, Расторгуева, Д. И. Эдельман, за рубежом - А. Кристенсен;
памирских - в СССР М. С. Андреев, А. Л. Грюнберг, Р. Х. Додыхудоев,
Зарубин, Д. К. Карамшоев, Пахалина, Соколова, И. М. Стеблин-Каменский,
Эдельман, за рубежом - Готьо, Грирсон, В. Ленц, Моргенстьерне; ормури и
парачи - Моргенстьерне, Ш. М. Кифер, В. А. Ефимов; диалектов
Центрального Ирана, Фарса - в России и СССР Жуковский, А. А. Ромаскевич,
за рубежом - О. Манн и К. Хаданк, В. Эйлере, Кристенсен, диалектов
южного тати - Э. Яр-Шатер (Иран), диалекта хазара - Ефимов (СССР).
Преимущественно силами русских и советских учёных велось исследование
языков: таджикского - С. Д. Арзуманов,
А. Г. Гаффаров, Зарубин, Я. И. Калонтаров, Керимова, Р. Л. Неменова,
Н. Масуми, Ш. Ниёзи, Б. Ниязмухамедов, Расторгуева, А. З. Розенфельд,
А. А. Семёнов, Соколова, О. И. Сухарева, Д. Т. Таджиев, Л. В. Успенская,
М. Ф. Фазылов, А. Л. Хромов и другие, за рубежом - Лазар, М. Лоренц;
осетинского - Абаев, Б. В. Алборов, Г. С. Ахвледиани, М. И. Исаев,
Фрейман; ягнобского - М. С. Андреев, Боголюбов,
С. И. Климчицкий, А. К. Писарчик, Хромов, Бенвенист; талышского -
Б. В. Миллер, Л. А. Пирейко; татского - Грюнберг.
В течение 20 в. издан ряд важных обобщающих трудов по иранистике.
Разработана классификация иранских языков
(Бартоломе, П. Тедеско, Фрейман, И. М. Оранский). Группа
западноевропейских учёных (К. Хофман, Ленц, Хеннинг, Бейли,
Моргенстьерне) подготовила и издала в ФРГ книгу «Iranistik», пополняющую новыми данными «Grundriss...». В СССР выпущен двухтомный
коллективный труд «Опыт историко-типологического исследования иранских
языков», начато издание 5‑томного обобщающего труда «Основы иранского
языкознания» (вышли в свет 4 книги - по древнеиранским, среднеиранским и
новоиранским языкам западной группы и восточной группы).
Оранский И. М., Введение в иранскую филологию, М.,
1960;
его же, Иранские языки в историческом освещении, М.,
1979;
Очерки по истории изучения иранских языков, М., 1962;
Расторгуева В. С., Иранские языки, в кн.: Языки народов СССР, т. 1,
М., 1966;
Опыт историко-типологического исследования иранских языков, т. 1-2,
М., 1975;
Основы иранского языкознания, кн. 1, Древнеиранские языки, кн. 2,
Среднеиранские языки, кн. 3, Новоиранские языки: западная группа,
прикаспийские языки, кн. 4, Новоиранские языки: восточная группа, М.,
1979-1987;
Grundriss der iranischen Philologie, hrsg. von W. Geiger
und E. Kuhn, Bd 1, Abt. 1-2, Stras., 1895-1904;
Iranistik. Abt. 1-3, Leiden - Köln, 1958-68;
«Current trends in linguistics», 1970, v. 6.
В. С. Расторгуева.
Языки́ ми́ра -
языки народов, населяющих (и населявших ранее) земной шар. Общее
число от 2500 до 5000 (точную цифру установить невозможно, потому что
различие между разными языками и диалектами
одного языка условно). К наиболее распространённым языкам мира
принадлежат (считая в числе говорящих и тех, для кого данный язык
является вторым языком межнационального и международного общения) (млн. чел., 1985): китайский (свыше 1000), английский (420), хинди и
близкий ему урду (320), испанский (300), русский
(250), индонезийский (170), арабский (170), бенгальский
(170), португальский (150), японский (120), немецкий
(100), французский (100), панджаби (82), итальянский
(70), корейский (65), телугу (63), маратхи (57),
тамильский (52), украинский (45). Все языки мира делятся по
родственным связям на языковые семьи, каждая из них происходит из группы
близких друг к другу диалектов, которые в древности были диалектами
одного языка или входили в один языковой союз
(группу территориально близких языков, обладающих совокупностью общих
черт); см. Генеалогическая
классификация языков.
Наиболее изученной является индоевропейская семья языков (см. Индоевропейские языки), происходящая
из группы близкородственных диалектов, носители которых в 3‑м тыс. до
н. э. начали распространяться в Передней Азии к югу Северного
Причерноморья и Прикаспийской области. По письменным памятникам 2‑го
тыс. до н. э. известны исчезнувшие позднее индоевропейские языки Малой
Азии - клинописный хеттский, к которому близок
позднейший лидийский (в античное время), и
другие анатолийские - палайский и клинописный лувийский, продолжением которого в 1‑м
тыс. до н. э. был иероглифический лувийский и
(в античное время) ликийский. Со 2‑го тыс. до
н. э. по письменным текстам известен также один из диалектов
древнегреческого языка, на котором были составлены крито-микенские тексты линейного письма Б. Носители близких к греческому
арийских (индоиранских) индоевропейских
диалектов во 2‑м тыс. до н. э. уже обитали на Ближнем Востоке, о чём
свидетельствуют месопотамские арийские слова и имена в
переднеазиатских письменных памятниках. К древним диалектам арийских
племён восходят современные нуристанские (кафирские)
языки в Нуристане (область Афганистана), занимающие промежуточное
положение между двумя основными группами арийских языков: индоарийской и иранской.
Ранние тексты на древнеиндийском языке были
сложены ещё в конце 2‑го - начале 1‑го тыс. до н. э. Из
древнеиндийского, литературная форма которого - санскрит - до настоящего времени используется в
Индии, развились среднеиндийские языки (пракриты), а из этих последних - новоиндийские: хинди, урду, бенгальский, маратхи, панджаби, раджастхани, гуджарати, ория (или одри,
уткали) и другие. К древнеиндийскому языку очень близки древнеиранские
языки 1‑го тыс. до н. э. - древнеперсидский,
известный по небольшому числу слов мидийский и
авестийский (язык «Авесты»), а также позднейшие
скифские и сарматские диалекты Северного Причерноморья. С последними
исторически связаны восточные среднеиранские языки - согдийский (являвшийся языком общения народов
Средней Азии), хотаносакский, бактрийский, хорезмийский,
известные по памятникам на протяжении более чем тысячелетия. К западным
среднеиранским языкам относятся среднеперсидский (или пехлеви) и парфянский. К новоиранским языкам принадлежат
западные - персидский, или фарси, таджикский, курдский, белуджский, татский, талышский и другие, восточные - дари, пушту, или афганский,
осетинский (исторически связанный с
восточноиранским скифским языком), памирские (в т. ч. ваханский, шугнанский и другие), ягнобский (являющийся продолжением
согдийского).
Начиная с 1‑го тыс. до н. э. известны памятники некоторых западных
индоевропейских языков, в т. ч. италийских; этим
общим термином объединяют известные по немногочисленным письменным
памятникам оскско-умбрские языки и латинский
язык, относившийся вместе с фалискским языком к латино-фалискской
группе (к этой последней был близок и венетский
язык). Латинский язык сохраняется в употреблении как язык
католической церкви. После распада Римской империи из диалектов
латинского языка развились романские языки: испанский, португальский и
близкий к нему галисийский, каталанский, французский,
окситанский, или провансальский, ретороманские, итальянский, сардский
(сардинский), вымерший в конце 19 в. далматинский и румынский, а
также другие близкие к нему балканороманские языки и диалекты.
К италийским языкам близки кельтские,
включающие галльскую подгруппу (мёртвый галльский язык), гойдельскую подгруппу, к которой
относится ирландский язык (имеющий древние
памятники начиная с раннего средневековья), шотландский язык, мэнский язык (на о. Мэн), и
бриттскую подгруппу, к которой принадлежит бретонский язык (известный по глоссам с 8 в. и по литературным текстам с 14 в.),
уэльский, или валлийский, и вымерший корнский; сохранились также немногочисленные
древние надписи на иберийском кельтском (кельтиберском) языке в Испании. К западной группе
древних индоевропейских языков помимо италийских и кельтских относятся
мёртвые языки иллирийской группы (в которой
выделяют собственно иллирийский язык и мессапский), а также германские языки, делящиеся на 3 подгруппы:
восточногерманскую - мёртвый готский язык;
северогерманскую, или скандинавскую, - шведский, датский, норвежский, исландский;
западногерманскую - английский и близкий к
нему фризский, фламандский, нидерландский, африкаанс
Между западными индоевропейскими языками (кельтские,
италийские, германские и иллирийские) и восточными
(арийско-греческо-армянская группа), к которым относились арийские, греческий и армянский
(известный по древним текстам на грабаре с 5 в. н. э.), промежуточное
положение занимали балто-славянские языки. Балто-славянские языки
делятся на особенно близкие к западноиндоевропейским балтийские - западнобалтийские (мёртвый прусский язык и некоторые другие диалекты,
известные по отдельным словам) и восточнобалтийские (литовский и латышский) - и
славянские. К славянским относятся восточнославянские - русский, украинский и белорусский, западнославянские - чешский, словацкий, польский, лужицкие и
мёртвый полабский [в бассейне реки Эльбы
(Лабы)], и южнославянские - старославянский (на котором основаны несколько
вариантов, или изводов, церковнославянского
языка, остающихся в употреблении в качестве церковного языка), македонский, болгарский, сербскохорватский, словенский.
К древним индоевропейским языкам, занимавшим некогда
промежуточное положение между восточными и западными языками,
относились также мёртвые тохарские языки
(памятники 5-8 вв. н. э., найденные в Центральной Азии), по многим
данным объединяющиеся с анатолийскими языками. Многие мёртвые
индоевропейские языки известны лишь по очень скудным данным: фригийский, известный по надписям, найденным в
Малой Азии, куда фригийцы около 12 в. до н. э. переселились с
Балканского полуострова; фракийский на Балканах,
связываемый - как и иллирийский - с современным албанским; древнемакедонский, близкий к греческому;
филистимский, сближаемый с индоевропейским догреческим (или
пеласгским); язык лепонтских надписей в Северной Италии, близкий к
кельтским; лигурский язык и т. п.
К афразийской (афро-азиатской, или семито-хамитской) макросемье
языков (см. Афразийские языки)
принадлежат семитские, древнеегипетский (и его продолжение - коптский), берберо-ливийские, кушитские [сомали, оромо (галла) и другие; часть кушитских языков
иногда выделяется в особую омотскую подгруппу
афразийских языков], чадские (среди которых
наиболее распространённый язык - хауса).
Семитская ветвь состоит из 5 групп, которые можно было бы объединить в 2
основные группы: восточную и западную, в свою очередь подразделяемые на
северную и южную группы. Восточные (северо-восточные, или
северно-периферийные) семитские языки представлены мёртвым аккадским языком Аккада, Ассирии и Вавилона.
Северная (или северно-центральная) группа западносемитских языков
включает ханаанейские языки и арамейские языки
(диалекты). К ханаанейской подгруппе относятся мёртвые эблаитский, или
староханаанский (древнейшие памятники которого, найденные в 1974-1979 на
севере Сирии в древнем г. Эбла, относятся ко 2‑й половине 3‑го тыс. до
н. э. и обнаруживают значительное сходство с аккадским), финикийский (финикийско-пунический: язык Финикии и
финикийских поселений в Средиземном море, в т. ч. Карфагена, где
употреблялся финикийско-пунический язык) и моавитский языки, а также древнееврейский язык и его современная форма - иврит. К ханаанейской подгруппе примыкает угаритский язык текстов 15-14 вв. до н. э. из
Рас-Шамра (древний Угарит), но этот язык, как отчасти и эблаитский,
близкий к угаритскому, занимал особое промежуточное место между
западными и восточными семитскими языками. К арамейской подгруппе
принадлежит арамейский язык, бывший в начале н. э. наиболее
распространённым языком Ближнего Востока, но позднее почти полностью
вытесненный арабским; с восточноарамейскими диалектами исторически
связан ассирийский (айсорский) язык.
К юго-западным семитским языкам можно отнести 3 подгруппы:
южно-центральную - арабский, южноаравийскую и
близкую к ним эфиосемитскую (наиболее
распространённый из эфиосемитских языков - амхарский).
В картвельскую (южнокавказскую) группу языков (см. Картвельские языки) входят грузинский, мегрельский,
объединяемый вместе с лазским (чанским) в
занскую подгруппу, и сванский.
Предполагалось, что картвельские языки родственны северокавказским и
образуют вместе с ними кавказскую (или иберийско-кавказскую) семью, но
эта гипотеза не доказана; многие из тех общих слов и форм, на которых
она основывается, могут объясняться последующим вхождением в один
кавказский языковой союз.
Кавказские (иберийско-кавказские)
языки иногда объединяются с баскским языком
(в Испании и Южной Франции) в эускаро-кавказскую семью, но родство
баскского с кавказскими ещё не подтверждено.
Финно-угорские (или угро-финские) языки
делятся на 2 основные подгруппы: финскую и угорскую. К угорской подгруппе принадлежат обско-угорские языки Западной Сибири - хантыйский (остяцкий) и мансийский (вогульский), а также венгерский, носители которого уже в 1‑м тыс. н. э.
переселились далеко на запад и поэтому оказались отделёнными огромным
пространством от носителей обско-угорских языков. Финская подгруппа
включает пермские языки - коми-пермяцкий, коми-зырянский и удмуртский
(вотяцкий) и прибалтийско-финно-волжские, к
которым можно отнести вместе волжские - мордовские (эрзя-мордовский
и мокша-мордовский), марийские (луговой марийский и горный марийский),
а также саамский (2 диалекта в Мурманской
области СССР и скандинавских странах) и прибалтийско-финские - финский, эстонский и ряд
менее распространённых языков.
Финно-угорская семья языков родственна самодийским языкам Крайнего Севера СССР (ненецкому, энецкому,
исчезающему нганасанскому, или тавгийскому, селькупскому), вместе с которыми она
объединяется в уральскую (финно-угро-самодийскую)
семью. С уральскими языками сближается исчезающий юкагирский (на севере Сибири). По мнению некоторых
учёных, уральская семья, в свою очередь, входит вместе с алтайскими
языками в более обширную урало-алтайскую семью. К алтайской макросемье языков относят тюркские, монгольские и тунгусо-маньчжурские языки; доказывается
принадлежность к алтайской семье и корейского
языка, а также японского, образующего особо
тесное единство с корейским внутри алтайских. Внутри алтайской
макросемьи особенно тесные связи обнаруживаются между тюркскими языками
и монгольскими; из тюркских языков к монгольским ближе всего чувашский, в известных отношениях обнаруживающий
особую архаичность.
Тюркские языки (в соответствии с уточнённой
классификацией А. Н. Самойловича) включают группы: 1) булгарскую, к
которой принадлежит чувашский язык; 2) юго-западную, включающую турецкий, азербайджанский,
туркменский языки и некоторые другие;
3) северо-западную, к которой относятся татарский, казахский, башкирский, караимский, кумыкский, ногайский, каракалпакский языки, а также киргизский, объединяемый вместе с алтайским в особую киргизско-кыпчакскую группу:
4) юго-восточную, включающую узбекский (без
некоторых его кыпчакских диалектов, выделяемых в особую группу) и
современный уйгурский; 5) северо-восточную, к
которой принадлежит якутский и ряд других языков
Сибири и Алтая, а также мёртвые тюркские языки с наиболее древними
памятниками [древнеуйгурский (древнетюркский) и
язык енисейско-орхонской письменности].
К современным монгольским языкам относятся бурятский, собственно монгольский, могольский в Афганистане, дагурский в
Северо-Восточном Китае, монгорский в Китае (в районе озера Кукунор).
К тунгусо-маньчжурским языкам относится
постепенно выходящий из употребления маньчжурский
язык, эвенкийский, близкий к нему эвенский и ряд других языков и диалектов Восточной
Сибири и Дальнего Востока.
Японский язык близко родствен рюкюскому (на
островах Рюкю). Однако место среди семей языков мира японского и
рюкюского языков, имеющих общие черты не только с алтайскими, но также и
с малайско-полинезийскими языками, остаётся ещё недостаточно ясным.
Значительная часть населения Индии (главным образом на юге страны)
говорит на языках дравидийской семьи (см. Дравидийские языки), к которой принадлежат тамильский, близкие к нему малаялам и каннада, а также
языки телугу, куи, гонди, брахуи (на
северо-западе Индии) и другие. Согласно дешифровке текстов коротких надписей протоиндской
культуры 3‑го тыс. до н. э., осуществлённой советскими, финскими и
американскими исследователями, они написаны на языке, близком к
прадравидийскому (или общедравидийскому). Убедительно доказывается
многократно высказывавшаяся гипотеза о родстве дравидийских
языков с уральскими, а также с мёртвым эламским
языком - одним из древних языков Передней Азии.
Согласно гипотезе, всего детальнее обоснованной В. М. Иллич-Свитычем,
индоевропейские, афразийские, картвельские, уральские, алтайские и
дравидийские языки вместе образуют одну ностратическую макросемью (см.
Ностратические языки). К той же
макросемье (иначе называемой «борейской» или «бореальной») некоторые
учёные относят и языки чукотско-камчатской семьи
и другие). Хотя не исключено, что и некоторые до сих пор не вполне
ясные по своим генетическим связям языки Евразии (в частности, по
гипотезе Дж. Гринберга, нивхский, айнский, эскимосско-алеутский) могут оказаться входящими в
ностратическую («евразийскую», по Гринбергу) макросемью; всего
вероятнее, что значительная часть остальных языков Евразии входила в
другие языковые семьи.
В качестве остатка некогда значительно более обширной семьи языков
ряд исследователей рассматривает северокавказские языки.
К северокавказским языкам относятся абхазско-адыгские
(северо-западно-кавказские) и нахско-дагестанские
(северо-восточно-кавказские). К абхазско-адыгской группе (см. Абхазско-адыгские языки) принадлежат абхазский и абазинский,
которые можно объединить в абхазско-абазинскую подгруппу, адыгейский и кабардино-черкесский, образующие черкесскую, или
адыгскую, подгруппу, и убыхский языки, а также
мёртвый хаттский язык, известный по клинописным памятникам 2‑го тыс. до н. э.,
обнаруживающий особенно значительную близость к адыгским языкам.
Нахско-дагестанские языки делятся
на нахские, или чечено-ингушские (чеченский, ингушский, бацбийский языки), и дагестанские (около 30 горских
языков Дагестана), которые включают аваро-андо-цезскую подгруппу (наиболее
распространённый язык - аварский), лакско-даргинскую подгруппу (даргинский и лакский
языки), лезгино-табасаранскую подгруппу (лезгинский, табасаранский и
многие другие языки). К северо-восточно-кавказским языкам
(в особенности к их нахской подгруппе) близки мёртвые хурритский (тексты 3-2‑го тыс. до н. э. из Северной
Месопотамии, Малой Азии и Северной Сирии) и урартский (1‑е тыс. до н. э., государство Урарту на
территории исторической Армении), образующие хуррито-урартскую
подгруппу (к ней гипотетически пробуют отнести и этрусский).
Согласно давно высказывавшемуся предположению, получившему серьёзные
подтверждения, северокавказская семья языков родственна енисейским языкам, с которыми некогда
входила в обширное языковое («енисейско-северокавказское») единство.
К енисейской семье относится кетский
(енисейско-остяцкий), на котором говорят жители нескольких селений в
бассейне Енисея, и несколько родственных ему мёртвых языков Западной
Сибири (коттский, ассанский и другие). Енисейские (кетские) языки, по
мнению ряда учёных, родственны и тибето-бирманским.
В тибето-бирманскую ветвь китайско-тибетской (или сино-тибетской)
семьи языков (единство которой некоторыми учёными ставится под
сомнение) (см. Китайско-тибетские
языки, Тибето-бирманские языки)
входит тибетский язык, обладающий ценнейшими
средневековыми памятниками письменности (с 8 в. н. э.),
близкородственные ему тибетские диалекты, бирманский язык, письменные памятники которого
также восходят к средневековью, и другие лоло-бирманские языки (акха, лису и другие),
образующие тесное единство с бирманским. К тибето-бирманским языкам
принадлежит также тангутский язык,
многочисленные тексты которого, написанные в средние века, недавно
прочитаны. К той же ветви примыкают языки качинской [цзинпо, или качин;
Мьянма (бывшая Бирма) и юго-западный Китай] группы. К тибето-бирманским
языкам относятся также группа бодо-гаро (бодо, или боро, и другие - в
Ассаме и некоторых других индийских штатах), включающая языки чинской
(куки-чинской) подгруппы, и западногималайская группа (к западу от
Непала). К китайско-тибетским языкам принадлежит также плохо изученная
дзоргайская группа (в Сычуани и Ганьсу и окрестных горах).
Предполагается, что к китайскому языку относительно наиболее близок
из других китайско-тибетских языков язык лепча (в Сиккиме).
Но тем не менее китайский язык (при наличии
существенных слов, общих с тибето-бирманскими) занимает особое место
среди всех других языков китайско-тибетской семьи. Китайский язык по
своему словарю настолько отличен от других китайско-тибетских языков,
что его отделение от общего языка, от которого происходят все языки этой
семьи, можно отнести ко времени не позднее 5‑го тыс. до н. э.
(письменные тексты на нём - гадательные надписи на костях и на
черепахах - в северной части Китая начинаются с конца 2‑го тыс. до
н. э.; сравнение позднейших диалектов и ранних заимствований в другие языки позволило восстановить
раннее звучание древнекитайского языка, передававшегося иероглификой). Многочисленные китайские диалекты
объединяются в 4 основные группы - наиболее многочисленную северную,
с которой исторически связан язык дунган в
Средней Азии, и группы диалектов у, юэ и минь (по другой классификации -
7 основных диалектных групп).
Высказывавшееся ранее рядом исследователей предположение
о том, что к китайско-тибетской семье примыкают языки на-дене в Северной Америке, существенно
отличающиеся от других америндских языков этого ареала, переосмысляется
в свете попыток построения общей сравнительно-исторической грамматики
макросемьи, включающей наряду с большим числом неностратических
(условно «яфетических»; см. «Новое
учение о языке») языков Евразии (северокавказских и примыкающих к
ним древневосточных языков - хаттского, хурритского и, возможно,
связанного с ним этрусского, носители которого рано переселились в
Италию из Малой Азии; вероятно, шумерского;
енисейских языков; близких к ним по структуре баскского в Испании и бурушаски в Гималаях; китайско-тибетских языков)
также языки семьи на-дене в Северной Америке (к ним относят америндские
языки атапаскской группы, а также вымирающий эяк
и тлингит; принадлежность к той же семье индейского языка хайда в самое
последнее время оспаривается). Очаг распространения на-дене в Северной
Америке располагался южнее Аляски. Эту семью можно было бы считать
пришедшей в Новый Свет позднее всех других америндских языков. Согласно
этому новому варианту «яфетической» гипотезы, очаг распространения всей
этой макросемьи до переселения в Новый Свет группы, позднее давшей
на-дене, следует, скорее всего, поместить в Центральной Азии эпохи
палеолита (и начала мезолита). Отсюда носители части диалектов могли
переселиться ближе к западу, вступив в ранние контакты с носителями
части ностратических языков в ареале Кавказа и примыкающих к нему с
юга областей. Другая часть диалектов той же макросемьи распространилась
вплоть до запада Европы (в случае, если наличие общих грамматических черт у баскского языка, с одной
стороны, с северокавказскими, с другой - с енисейскими и бурушаски, а
также наличие общих грамматических черт и в шумерском, позволит включить
все эти языки в данную макросемью), что произошло до заселения Европы
(в частности, Западной) позднейшими миграционными волнами
индоевропейцев, выделившихся из общей массы носителей ностратических
диалектов, группировавшихся в Западной Азии. Та часть «яфетической»
макросемьи, которая более всего сохранилась в Центральной Азии, дала
начало раннему населению значительной части Средней Азии, гидронимы
которой свидетельствуют об обитании носителей енисейских языков на
территории современного Казахстана (до движения через неё носителей
части индоевропейских, тюркских и уральских диалектов, выделившихся из
западноазиатского ностратического ареала). Остатками того же раннего
центральноазиатского ареала можно было бы в этом случае признать
бурушаски и часть тибето-бирманских языков, другие ветви которых, как и
носители китайского языка и семьи на-дене, уходят достаточно рано на
восток и северо-восток. Предполагается, что с 4-3‑го тыс. до н. э.
прямые предки китайцев уже обитали в области севернее реки Янцзы. Но при
обилии фактов, подтверждающих намечаемую картину ранних переселении
носителей диалектов этой макросемьи, её единство в целом и характер
миграций её носителей остаётся гипотетическим (в большей мере, чем
единство ностратической макросемьи, распад которой относился к более
позднему времени). Точная классификация языков Восточной и Юго-Восточной
Азии вызывает большие споры.
Из-за значительного числа заимствований достаточно древней эпохи к
тибето-китайской семье языков ранее относили языки
мяо-яо (в юго-западном Китае, северном Таиланде и Вьетнаме),
носители которых около рубежа 2‑го и 1‑го тыс. до н. э. разделились на
группы мяо и яо благодаря переселению части отдалённо родственных им тайских языков (их дун-шуйской подгруппы). Как
предполагается, мяо-яо, тайские языки, языки кадаи (иногда включавшиеся
в тайскую группу в более широком смысле) и австронезийские (или аустронезийские, ранее
называвшиеся малайско-полинезийскими) образуют единую «австротайскую»
(или аустротайскую) макросемью. Её распад следует отнести к эпохе не
позднее 5‑го тыс. до н. э. (если не ранее). В собственно тайскую
подгруппу входят, в частности, близкие друг к другу юго-западные
тайские языки (тайский, или сиамский, лаосский, шанский, ахом),
на которых в средние века уже создаются первые письменные тексты;
северо-восточные (или северные) тайские - северные чжуанские диалекты (в Южном Китае) и язык буи, и
центральные (нунг и южные чжуанские диалекты). К юго-западно-тайской
ветви ближе дун-шуйская группа, но её разделение (на основании
хронологии заимствованных слов древнекитайского происхождения в
юго-западно-тайском и дун-шуйском) датируется временем до эпох Цинь и
Хань. К собственно тайским (или таи-чжуанским, по другой терминологии)
языкам примыкает группа кам-сун. Кадайскую
группу макросемьи австро-таи образуют языки ли, лакуа, гэлао и
другие. Проблема вхождения в аустротайскую макросемью австронезийской
семьи остаётся дискуссионной. Согласно аустротайской гипотезе, особая
близость австронезийских языков к языкам мяо-яо, тайским и кадайским
подтверждается характером чамских языков (группа австронезийских
языков на территории юга Вьетнама, включающая кроме чамского языка,
известного на протяжении почти полутора тысяч лет благодаря
письменности древнего государства Чампо, язык джараи и другие). Однако
некоторые черты общечамского языка и его позднейших диалектов,
превратившихся в современные чамские языки, объясняются и позднейшими
контактами с языками других семей юго-востока Азии. Кроме чамской ветви
к австронезийским языкам относятся североавстронезийская ветвь (цоу и
ряд других австронезийских языков Тайваня, весьма архаичных по своей
структуре; некоторые из них полностью вымерли, другие малочисленны) и
наиболее обширная индонезийская ветвь (малайзийский, индонезийский, яванский,
батак, даяк и другие языки Индонезии, тагальский
и ряд других языков Филиппин, малагасийский на
Мадагаскаре и т. п.). Наличие многих специфических слов, указывающих на
обитание у морского берега, в австронезийском исходном словаре делает
возможным приурочение первоначальной прародины либо к северному ареалу
(Восточный Китай, Тайвань), либо к одному из больших островов
(возможно, к Яве). К индонезийским языкам близки полинезийские и языки
Меланезии, распространившиеся в Океании благодаря более поздним
миграциям в восточном направлении, осуществившимся, по-видимому, уже к
5‑му тыс. до н. э.
Загадочной остаётся проблема соотношения тех черт японского
(и близкого к нему рюкюского) языка, которые явно объединяют его с
австронезийскими, и алтайских (ностратических в конечном счёте)
элементов в японском. Несомненно, что в японский язык (как и в айнский -
возможно, через древнеяпонский) проник ряд австронезийских морфем, но степень и характер их соотношения с
морфемами алтайского происхождения подлежит уточнению.
Австронезийские языки в целом при возможности их древнего вхождения в
австротайскую семью имеют много общих черт с языками аустроазиатской макросемьи. По аустротайской
гипотезе, эти общие черты объясняются наличием древнего
аустроазиатского субстрата в
австронезийском; в этом случае австронезийские языки распространились
из Юго-Восточной Азии. По альтернативной гипотезе, австронезийский
входит в одну австрическую (аустрийскую) макросемью с аустроазиатскими
языками. К аустроазиатским языкам принадлежат вьетмыонгские (вьетнамский
и несколько родственных ему языков во Вьетнаме), имеющие значительный
пласт общей (субстратной?) лексики с тайскими;
возможно, языки подгруппы семанг-сакай, точные генеалогические отношения
которых, однако, не вполне выяснены; языки
мон-кхмер (кхмерский в Камбодже, близкий к
бахнарской группе в Лаосе, и языки монской группы), обнаруживающие и
определённые связи с мяо-яо (возможно, объясняемые позднейшими
контактами); языки палаунг-ва (палаунг, рианг, ва в Мьянме, лава в
Таиланде, кха, пхенг и другие горные языки Лаоса и Южного Китая); язык
кхаси в Бангладеш, давно отделённый от
палаунг-ва благодаря миграциям сино-тибетских племён - каренов и чинов, предположительно уже около 4-3‑го
тыс. до н. э.; языки мунда (сантали, мундари и
хо, образующие одну группу в Северо-Восточной и Центральной Индии;
кхариа и родственные языки к западу от Калькутты; курку далее к западу;
савара, или сора, образующий отдельную ветвь). Не вполне ясно отношение
к этим языкам некоторых других языков Индии, в частности нагали (в центральной Индии), а также никобарского на Никобарских островах (иногда
сближаемого с палаунг-ва и мон-кхмерским). Аустроазиатский субстрат
выявляется не только в австронезийском, но и в древнекитайском, что
иногда приводится и в качестве аргумента против его безусловного
объединения в одну семью с тибето-бирманским; однако эти
аустроазиатские слова, скорее всего, были заимствованы в
древнекитайский в эпоху, когда народы, говорившие на одном из
аустроазиатских диалектов, обитали в долине реки Янцзы (самое название
которой объясняется из аустроазиатского), тогда как на древнекитайском
языке говорили только в более северной области.
Согласно недавно выдвинутой индо-тихоокеанской гипотезе, вымирающий
язык Андаманских островов (иногда
сопоставлявшийся с языком сакай, включаемым в семью аустроазиатских
языков) родствен значительной части языков Новой Гвинеи и прилегающих
островов, условно называемых папуасскими;
возможно, что в индо-тихоокеанскую макросемью входят и некоторые другие
языки, которые (как сакай) считаются аустроазиатскими. Среди остальных
«папуасских» языков выделяется несколько групп, пока несводимых друг к
другу. Но часть их, возможно, следует объединить с языками Австралии,
образующими вместе единую австралийскую семью
языков, единство которой не подлежит сомнению.
В Африке, к югу от Сахары, основная часть
населения, согласно новым опытам классификации, говорит на языках
двух макросемей: конго-сахарской («суданской» в
более ранней терминологии), состоящей из нигеро-кордофанской (конго-кордофанской) и нило-сахарской и обособленно стоящей койсанской. Нигеро-кордофанская семья состоит из
двух групп - нигер-конго и кордофанской.
В составе нигеро-конголезской группы выделяется
обширная подгруппа бенуэ-конго, включающая бантоидные языки, к которым относятся и языки банту [важнейшие из них - суахили, руанда, конго, рунди, луба, луганда, лингала, (се)сото, (иси)зулу]. Из
восточнобантоидных языков Судана наиболее распространённым является
язык тив. Некоторые учёные предполагают, что
языки банту и бантоидные языки Судана, объединяемые в группу
нигер-конго, связаны, с одной стороны, с афразийскими языками, с другой
стороны, с некоторыми кордофанскими языками Судана (конго-кордофанская
группа). От банту и бантоидных языков отличны следующие группы внутри
бенуэ-конго: равнинная, или плато (камбари-реше, пити, биром и другие),
группа джукуноидных языков, группа Кросс-Ривер (боки и другие). К другим
подгруппам внутри нигеро-конголезской группы относится адамава
(тула-кему, чамба-мумбала, дакатараи, вере-дурру, мумуйе-зинна,
дамакари, юнгур-роба, каи, йен-мунга, лонгуда, фели, нимбари, буа-хобе,
маса). К восточным языкам нигеро-кордофанской группы принадлежат
гбайя-нгбака, банда, нгбанда-екома, занде-памбиа, нгбака ма’бо - бангба, ндого-мангал,
мади-донго, мандунга-мба. К нигеро-кордофанской группе относятся также
подгруппы западноатлантическая (языки фула, волоф, киси и
другие), манде (языки малинке, бамбара, сонинке, менде и другие), вольтийские (языки моси, или море, груси, лобо и
другие) и ква (языки акан, эве, йоруба, ибо и другие).
Некоторые из бантоидных языков (как тив), языки «западнонигритской»
группы (адамава, убанго, кордофанские), а также ква в последнее время
привлекают для обоснования давно предполагавшегося единства всех
«суданских» («конго-сахарских») языков, в которые входят и
нило-сахарские. Нило-сахарская семья включает группы шари-нильскую, центральносуданскую, а также
северную (бонго-гбери, сара, вале, бубама; креш, бинча-кара),
юго-восточную (мору-мади, кангберу-алуа,
мангбуру-эфе, ленду); предполагается отдельность групп сонгаи, сахарской, маба, фур, кома. В случае если недавно
вновь обоснованная гипотеза о единстве всех «конго-сахарских»
(суданских) языков будет доказана, это может открыть особую перспективу
в исследовании связей языков Северной Африки и смежных районов Евразии,
с одной стороны, которые в основном относятся к афразийской
(семито-хамитской) группе ностратической макросемьи, и языков Африки к
югу от Сахары, с другой. Обнаруживаются определённые черты сходства
между афразийскими языками и языками бенуэ-конго (в частности, банту и
другими бантоидными), что может быть проявлениями очень отдаленных
древних родственных связей (в конечном счёте между ностратическими
языками и конго-сахарскими), если они не смогут быть объяснены как
следствие позднейшего взаимодействия этих языков уже на территории
Африки.
Особое место на юге Африки занимают готтентотские
языки, часто объединяемые вместе с бушменскими в группу койсанских языков, к которым присоединяются
некоторые языки Восточной Африки (сандаве, хатса). Возможно, что именно
койсанские языки представляют языки древнего населения Африки (в такой
же мере, как енисейские и некоторые другие, им родственные, - остаток
языков раннего населения значительной части Евразии). Очень плохо
изучены так называемые пигмейские языки Южной Африки (самый термин
остаётся столь же условным, как «папуасские» языки).
Условным обозначением, не имеющим реального классификационного
смысла, является и обозначение части языков севера Сибири и Дальнего
Востока как «палеосибирских», или «палеоазиатских». Западными «палеосибирскими»
языками называли енисейские, родственные связи
которых определяются благодаря выявлению их связей с
северокавказскими и другими близкими им языками (отдельные сходства
между енисейским и «палеоазиатским» юкагирским,
близким к уральскому и, следовательно, к ностратическому, вероятно, объясняются
позднейшими контактами на территории Сибири и
сопредельных областей). Такие палеоазиатские языки, как чукотско-корякские (чукотский, корякский, ительменский), могут быть включены в ностратическую
семью (хотя эта гипотеза принимается только частью исследователей).
Сходную гипотезу предлагали и в отношении нивхского
(гиляцкого) языка, но речь может идти, по-видимому, лишь о
проникновении в него некоторых отдельных заимствований (общих и с другими языками Восточной
Азии и Дальнего Востока). Изолированно стоит среди других языков
Восточной Азии айнский язык (в северной Японии),
сопоставляемый (как и енисейские) с языками
американских индейцев. Эскимосский язы