Пами́рские языки́ -
группа иранских языков.
Распространены в долинах Западного и Южного Памира (Горно-Бадахшанская
АО Таджикской ССР и прилегающие районы Афганистана, Пакистана. Северной
Индии) и в отрогах Сарыкольского хребта (Синьцзян-Уйгурский автономный
район КНР). К ним относят ваханский, ишкашимский (с сангличским и зебакским диалектами), язгулямский
языки и шугнано-рушанскую группу
близкородственных языков и диалектов - шугнанский (с баджувским
диалектом), рушанский, хуфский, бартангский, орошорский (или
рошорвский), сарыкольский. Сюда же входил ныне вымерший старованджский
и, возможно, саргулямский. По ряду признаков к П. я. примыкает
мунджанский и близкородственный ему йидга, однако это вопрос
спорный.
Историко-генетические характеристики П. я. не позволяют рассматривать
их как семью, отличную от других восточноиранских языков. Ряд таких черт
объединяет различные П. я. порознь с разными восточноиранскими языками.
Близкое родство с возможностью реконструкции
общей прасистемы прослеживается между севернопамирскими языками
(шугнано-рушанская группа, язгулямский и старованджский языки). При этом
структурное сходство всех П. я. и большой общий лексический фонд
указывают на их возможное конвергентное развитие
в языковом союзе.
Вокализм П. я. характеризует спаянность
количественных корреляций с качественными.
Корреляция длительности охватывает не все фонемы и не всегда бинарна, ср. в шугнанском языке:
трём долгим гласным фонемам |ū|, |ū̊|, |ō| противопоставлена одна краткая |u|, имеющая фонетические варианты [u, υ, o, ɔ], то же: |ī|, |ē|, |ε̄| ~ |i|
(с вариантами [i, ɪ, e, ε], но фонемы |ā| ~
|а| составляют пару.
В язгулямском, ишкашимском, сарыкольском языках корреляция
устойчивости включает разнокачественные гласные: неустойчивые
среднего ряда противопоставлены устойчивым, т. е. всем остальным
(в язгулямском имеется также реликтовая оппозиция |ā| - |а|). В консонантизме П. я. отсутствуют ларингальный и фарингальный ряды.
В шугнано-рушанской группе, язгулямском, ваханском языках имеется
оппозиция увулярных x, γ - заднеязычных x̌, γ̌. В язгулямском языке
корреляции палатализации (ḱ, ǵ - k, g) и лабиализации (k, g, x̌, q, x, γ - k°, g°, x̌°, q°,
x°, γ°) создали троичную оппозицию типа ḱ - k - k°. В ваханском,
ишкашимском, мунджанском языках налицо корреляция церебральности
смычных, аффрикат, щелевых. Ударение тяготеет к
концу слова, различно по языкам (например, в настоящем времени глагола в
шугнанском языке ударение падает на исход основы, в язгулямском языке - на флексию).
Существительные в П. я. склоняются в
ваханском, сарыкольском, мунджанском языках. В шугнано-рушанском группе
и ишкашимском языке категория падежа выражена в
артикле (указательном местоимении), например бартангское: yā xūrn daδ tar
wī γaδā gāx̌č, букв. ‘(та, прямой п.) ворона тогда к (тому, косв. п.)
мальчику обратилась’. Синтаксические функции уточняются предлогами, послелогами и
полуаффиксальными показателями (из предлогов, падежных формантов,
послелогов). Категория числа существительного в
большинстве П. я. выражена оппозицией ед. ч. (основа) ~ мн. ч. (основа с
агглютинативными показателями, различными для
разных семантических групп). В сарыкольском,
ваханском, мунджанском языках показатели множественного числа связаны
с падежными показателями. Категория рода
сохраняется в шугнано-рушанской группе (кроме сарыкольского языка), в
язгулямском и мунджанском языках; выражается в шугнано-рушанской группе
и мунджанском языке формой имени и соотнесённостью его с указательным
местоимением, прилагательным и глаголом мужского
или женского рода; в язгулямском языке - соотнесённостью с местоимением
3‑го л. ед. ч. (исторически - указательным местоимением). Наблюдается
тенденция к перестройке категории рода по принципу семантических
классов, практически завершившаяся в язгулямском языке. Категория определённости/неопределённости выражается
артиклями (указательное местоимение ~ числительное «один»); категория
единичного/общего связана с категорией числа, в шугнано-рушанской
группе - также с родом (общее выражается употреблением имени в мужском
роде, независимо от его первоначального рода).
В прилагательных сравнительная степень выражена морфологически, превосходная - контекстом. Счёт в язгулямском, ваханском,
мунджанском языках вигезимальный (двадцатеричный); в шугнано-рушанской
группе - децимальный (десятеричный), в ишкашимском языке числительные после 10 - из таджикского языка. Личные местоимения имеются
только для 1‑го и 2‑го л. (3‑е л. передаётся указательными
местоимениями, кроме язгулямского языка, где указательные перешли в
разряд личных); они отражают древние формы, но во 2‑м л. мн. ч.
появилось новое образование по субстратной
модели (кроме ваханского языка). Указательные местоимения сохраняют
(кроме язгулямского языка) индоевропейскую систему трёх серий: I -
ближайшее к говорящему; II - ближайшее к собеседнику или эмфатическое, анафорическое; III - удалённое или нейтральное.
Склонение местоимений архаично, сохраняется и в языках, где
существительные его утратили (язгулямский язык, большинство языков
шугнано-рушанской группы, ишкашимский язык).
Глагол П. я. имеет основы настоящего времени (из старой презентной
основы), прошедшего времени (из причастия на *‑ta, *‑na). В языках, где вторичное
причастие (на *‑taka) утратило самостоятельность, оно стало основой перфекта (шугнано-рушанская группа, ишкашимский,
ваханский языки). Показатели лица и числа в
настоящем времени флективные, в прошедших
временах - энклитические (контаминация древних энклитических местоимений
и связок), кроме мунджанского языка, где они
образовали вторичную флексию.
Для синтаксиса характерна препозиция определения. Часть языков сохраняет эргативную (или эргативообразную) конструкцию предложения с переходными
глаголами в прошедших временах (язгулямский, рушанский, хуфский,
бартангский языки, часть ваханских говоров,
мунджанский язык) с субъектным согласованием глагола.
Словообразование в П. я., как правило,
однотипно. В имени - определённые типы композитов, аффиксальных
(в основном суффиксальных) образований. В глаголе отмечаются застывшие
превербы; в современных языках - в основном сложноименные, реже
суффиксальные глаголы.
П. я. бесписьменные. Для носителей большинства из П. я. языком письма
и образования является таджикский язык, для носителей сарыкольского
языка - уйгурский.
Первые публикации о П. я. относятся к 70‑м гг. 19 в. (Р. Б. Шоу).
Свод известных данных и их сравнительно-историческое осмысление
осуществлены В. Гайгером на рубеже 19-20 вв. До 60‑х гг. 20 в.
публикуются материалы, монографические описания, исторические
исследования (И. И. Зарубин и его школа, Р. Готьо, Г. Моргенстьерне и
другие). В 70‑х гг. 20 в. началось сравнительно-историческое, историко-типологическое, сравнительно-типологическое и
лингвогеографическое изучение П. я. -
работы Моргенстьерне, советских учёных В. С. Соколовой,
Д. К. Карамшоева, Т. Н. Пахалиной, Д. И. Эдельман и других.
Соколова В. С., Очерки по фонетике иранских языков, в. 2,
М.-Л., 1953;
её же, Шугнано-рушанская языковая группа, в кн.: Языки
народов СССР, т. 1, М., 1966;
её же, Генетические отношения мунджанского языка и
шугнано-язгулямской языковой группы, Л., 1973;
её же, Генетические отношения язгулямского языка и
шугнанской языковой группы, Л., 1967;
Пахалина Т. Н., Ишкашимский язык, М., 1959;
её же, Сарыкольский язык, М., 1966;
её же, Памирские языки, М., 1969;
её же, Сравнительный обзор памирских языков, в кн.: Страны
и народы Востока, в. 16, М., 1975;
её же, Ваханский язык, М., 1975;
её же, Исследование по сравнительно-исторической фонетике
памирских языков, М., 1983;
Эдельман Д. И., Язгулямский язык, М., 1966;
Грюнберг А. Л., Языки Восточного Гиндукуша. Мунджанский
язык, Л., 1972;
Бахтибеков Т., Памирские языки. [Библиография], в кн.:
Памироведение. Вопросы филологии, Душанбе, 1975;
Грюнберг А. Л., Стеблин-Каменский И. М., Языки
Восточного Гиндукуша. Ваханский язык, М., 1976;
Карамшоев Д., Категория рода в памирских языках
(шугнано-рушанская группа), Душанбе, 1978;
Основы иранского языкознания, [кн. 4], Новоиранские языки. Восточная
группа, М., 1987;
Geiger W., Die Pamir-Dialekte, в
кн.: Grundriss der iranischen Philologie, Bd 1, Abt. 2,
Straßburg, 1898-1901;
Morgenstierne G., Indo-Iranian frontier
languages, v. 2, Oslo, 1938;
Lorimer D. L. R., The Wakhi language, v. 1-2, L.,
1958;
Morgenstierne G., Etymological vocabulary of the
Shughni group, Wiesbaden, 1974.
Д. И. Эдельман.
