Балти́стика -

комплекс филологических дисциплин, изучающих балтийские языки, материальную и духовную культуру

балтоязычных народов. В балтистике различают область, связанную с

изучением балтийских языков, фольклора, мифологии и т. п. как некоего

целого, и частные области, посвящённые отдельным балтийским традициям:

прутенистику (пруссистику), леттонистику, литуанистику.

Ведущее направление в балтистике - исследование балтийских языков,

история изучения которых начинается с 17 в., когда появляются первые

словари и опыты грамматического описания отдельных языков, преследующие

главным образом практические цели. Лучшими из них в 17 в. были для литовского языка грамматика Д. Клейна и словарь

К. Сирвидаса (Ширвидаса), для латышского языка -

грамматика Г. Адольфи и словари Х. Фюрекера и Я. Лангия. Традиция

описания грамматики и лексики продолжалась

примерно до середины 19 в. (Ф. В. Хаак, Ф. Руиг, Г. Остермейер,

К. Мильке, С. Станявичус, К. Коссаковский и другие для литовского языка;

Г. Ф. Стендер, Я. Ланге, К. Хардер, Г. Розенбергер, Г. Хессельберг и

другие для латышского языка).

Новый этап начинается с середины 19 в., когда труды Р. К. Раска,

Ф. Боппа, А. Ф. Потта вводят балтийские языки в русло сравнительно-исторического языкознания и индоевропеистики. Появляются труды

по прусскому языку (Бопп, Ф. Нессельман),

литовскому (А. Шлейхер), латышскому (А. Биленштейн). В последующие

десятилетия сравнительно-историческое изучение балтийских языков стало

господствующим в балтийском языкознании (И. Шмидт, А. Лескин,

А. Бецценбергер, Л. Гейтлер, Э. Бернекер, Ф. Ф. Фортунатов,

Г. К. Ульянов, В. К. Поржезинский, О. Видеман, Й. Зубатый, И. Миккола и

другие). Потребности более обстоятельной интерпретации фактов балтийских

языков в рамках сравнительно-исторических исследований, как и

практические потребности в выработке стандартных форм языка, оживили

интерес и к синхроническому изучению балтийских

языков [труды по грамматике и особенно лексике Ф. Куршайтиса, К. Яунюса

(Явниса), К. К. Ульмана, К. Мюленбаха и других]. На рубеже 19-20 вв.

появляются первые работы Я. Эндзелина, внёсшего исключительный вклад в

изучение балтийских языков (фундаментальная грамматика латышского языка,

участие в словаре Мюленбаха, изучение вымерших балтийских языков, в

частности прусского и куршского, труды по балто-славянским языковым

связям, по акцентологии, истории и диалектологии, по сравнительной грамматике

балтийских языков, в области этимологии и топонимии и т. п.). Большое значение для

исследования истории литовского языка, вымерших балтийских языков,

сравнительно-исторического их изучения, для этимологии, топономастики и

лексики имеют труды К. Буги. Исследованием балтийских языков и их связей

со славянскими и другими индоевропейскими языками занимались Р. Траутман

(«Балто-славянский словарь»), Ю. Герулис, Э. Френкель («Литовский

этимологический словарь»), К. Станг (первая «Сравнительная грамматика

балтийских языков» 1966), Х. Педерсен, Т. Торбьёрнссон, М. Фасмер,

Э. Герман, Э. Ниеминен, Е. Курилович, Я. Отрембский, П. Арумаа,

В. Кипарский, А. Зенн, Ю. Бальчиконис, П. Скарджюс, А. Салис,

П. Йоникас, Ю. Плакис, Э. Блесе, А. Аугсткалнис, А. Абеле,

В. Руке-Дравиня, К. Дравиньш, В. Мажюлис, З. Зинкявичюс, Й. Казлаускас,

Вяч. Вс. Иванов, В. Зепс, У. Шмальштиг (Смолстиг), Б. Егерс и другие.

Новый этап в развитии балтистики связан с созданием фундаментальных

трудов по лексикологии и диалектологии, в

частности диалектологических атласов, по

описательной грамматике и истории балтийских языков, по топонимике и ономастике. В области фольклористики накоплен

огромный материал, собранный в многотомных изданиях текстов народной

словесности. На этой основе развиваются многочисленные частные

исследования и всё чаще выдвигаются общебалтийские проблемы

(сравнительная метрика, поэтика, историческая и мифологическая

интерпретация, связь с индоевропейскими истоками и т. п.).

Изучение прусского языка

(прутенистика) началось в конце 17 в. (Х. Гарткнох, 1679), но

интерес к нему возобновился лишь в 20‑х гг. 19 в. (С. Фатер, 1821,

С. Б. Линде, 1822, П. фон Болен, 1827) и был связан как с романтическим

интересом к архаике, так и со становлением сравнительно-исторического

языкознания. Характерна работа Боппа 1853 о прусском языке в

сравнительно-историческом плане. В середине 19 в. наибольший вклад в

изучение балтийских языков внесен Нессельманом (в частности, словарь

прусского языка, 1873); тогда же начинается сбор топономастических

материалов (В. Пирсон, И. Фойгт, М. Теппен, Бецценбергер и другие).

Последнему принадлежат большие заслуги в текстологическом изучении

памятников прусского языка и в интерпретации многих языковых фактов уже

в следующий период (конец 19 - начало 20 вв.). В конце 19 в. появляются

грамматики прусского языка (Бернекер, 1896, В. Шульце, 1897), фонетические, акцентологические, морфологические и этимологические исследования (Фортунатов, Ф. де

Соссюр, А. Брюкнер, К. Уленбек, Миккола, Э. Леви, Ф. Лоренц, Ф. Клуге и

другие). В 1910 публикуется фундаментальное описание прусского языка

Траутмана, оно включает публикацию текстов и полный словарь к ним. Позже

он издаёт словарь прусских личных имен (1925), который вместе со

словарем прусских топонимов Герулиса (1922) значительно расширил

представления о лексике прусского языка. Этим двум учёным (как и

Бецценбергеру и особенно Буге) принадлежат первые исследования в области

диалектологии прусского языка. Фонетикой и морфологией в это время

успешно занимается Н. ван Вейк (1918), публикуются работы Эндзелина,

Германа и других. В 20-30‑е гг. 20 в. создаются труды по частным

вопросам прусского языка (главным образом Эндзелин, а также

Э. Бенвенист, ван Вейк, Шпехт, Станг, Дж. Бонфанте, Э. Микалаускайте,

И. Матусевичюте и другие), но в целом интерес к прусскому языку заметно

падает. Исключение - книга Эндзелина о прусском языке (1943, 1944),

отличающаяся точностью и строгостью конкретных выводов, опирающихся

на детальное исследование графики. В 40-50‑е гг.

появляются лишь редкие исследования в этой области (Т. Милевский,

Л. Заброцкий, Герман).

Начало современного этапа в развитии прутенистики относится к

60‑м гг., когда увеличивается число исследований, углубляются методы интерпретации, достигаются важные

результаты. Особое место занимают труды и публикации Мажюлиса (ср.

«Памятники прусского языка», т. 1-2, 1966-81, и подготовленный к печати

этимологический словарь) и Шмальштига («Грамматика прусского языка и

дополнения к ней», 1974, 1976). С 1975 начал выходить словарь прусского

языка В. Н. Топорова (т. 1-4, изд. продолжается). В 70-80‑е гг. прусский

язык исследуют Станг, Кипарский, В. П. Шмидт, Х. Гурнович, К.-О. Фальк,

Дж. Ф. Левин, К. Кузавинис, Л. Килиан, В. Брауэр, Ф. Хинце,

А. П. Непокупный, В. Смочиньский, Ф. Кортландт, Зинкявичюс, Ф. Даубарас,

Т. Иноуэ, Иванов, С. Колбушевский и другие. Новый этап в развитии

прутенистики характеризуется интересом к вымершим «малым» балтийским

языкам, известным лишь по очень скудным данным (отдельные слова, обычно

личные и местные имена). Изучается близкий к прусскому языку ятвяжский

(труды Отрембского, А. Каминьского, Зинкявичюса, Непокупного, Фалька,

Л. Налепы, А. Ванагаса, Б. Савукинаса, Топорова и других); оживился

интерес к галиндскому (голядскому) языку. После классических работ

Эндзелина и Кипарского внимание ряда исследователей снова обращается к

куршскому языку. Диалектологи пытаются в современных говорах балтийских языков выделить звуковые

особенности и лексемы вымерших куршского,

земгальского, селонского языков.

Зарождение леттонистики восходит к несовершенным

опытам в изучении латышского языка 1‑й половины

17 в., принадлежащим немецким пасторам, которые не вполне владели

латышским языком [И. Г. Рехехузен, Г. Манцель (Манцелиус)]. Практические

потребности определили устойчивость интереса к латышскому языку, о чём

свидетельствует ряд грамматических трактатов, иногда остававшихся в

рукописях (М. Бюхнер), иногда утраченных (П. Эйнгорн). Лучшая грамматика

латышского языка в 17 в. - грамматика Адольфи (1685), явившаяся

результатом коллективного труда, главную роль в котором играл Фюрекер,

ему также принадлежит заслуга в составлении двух латышско-немецких

словарей (рукопись) и составление на латышском языке сборника духовных

песен. В конце 17 - начале 18 вв. появляются другие грамматические труды

и словари (Г. Эльгер, Г. Дрессель; Лангий, Л. Депкин и другие). Большим

достижением леттонистики 18 в. являются грамматика (1761, 2 изд., 1783)

и словарь (1789), изданные Г. Ф. Стендером. Опубликованы замечания

Хардера (1790) к грамматике Стендера и немецко-латышский и

латышско-немецкий словари Ланге (1777). В 1‑й половине 19 в. выходят

грамматические исследования М. Акелевича (Акелайтиса) (1817),

Розенбергера (1808), Хессельберга (1841) и других. 2‑я половина 19 в.

отмечена появлением трудов Биленштейна (1863-64, 1866), заложивших

основу научной грамматики латышского языка. В области лексикографии выделяются словари Я. Курмина (1858)

и Ульмана (1872-80).

Расцвет леттонистики на рубеже 19-20 вв. и в первые десятилетия 20 в.

связан главным образом с составлением и публикацией фундаментального

словаря Мюленбаха (1923-25, и дополнительные тома к нему,

этимологические справки принадлежат Эндзелину) и научной деятельностью

Эндзелина, благодаря чему латышский язык к середине 20 в. оказался

наиболее полно описанным среди других балтийских языков. Особое значение

имело появление грамматики латышского языка (1922, 1951) и большого

количества работ по диалектологии, истории языка, топонимии,

сравнительно-историческому изучению латышского языка. В 20-30‑е гг. в

области латышского языка работают А. Абеле, Ю. Плакис, Э. Блесе,

Р. Аугсткалнис, Я. Зеверс и другие. Появляются труды диалектологов,

которые печатаются в журнале «Труды Филологического общества» («Filologu Biedrības Raksti»). Во 2‑й половине 20 в.

предпринят ряд важных изданий. Выходят «Избранные труды» Эндзелина

(т. 1-4, 1971-82), вышли два тома топонимического словаря Латвии

(издание, начатое Эндзелином, предполагается продолжить); Институтом

языка и литературы им. А. Упита АН Латвийской ССР выпускается 8‑томный

словарь современного литературного латышского

языка. В 1959-62 издана академическая «Грамматика современного

латышского языка» (т. 1-2). Появились диалектные

словари (К. Анцитис, Э. Кагайне, С. Раге), работа по диалектологии

М. Рудзите (1959), труды Д. Земзаре (1961), Б. Лаумане (1973) и др.

В области истории латышского языка и языка фольклора большой вклад внёс

А. Озолс (1961, 1965 и др.). Разнообразны исследования в области

диалектологии, фонетики, лексики, топонимии и ономастики латышского

языка (Р. Бертулис, А. Блинкена, А. Брейдакс, М. Бренце, О. Буш,

Р. Вейдемане, Р. Грабис, М. Граудиня, Р. Грисле, В. Дамбе, К. Карулис,

А. Лауа, Т. Порите, А. Рекена, Я. Розенбергс, Л. Розе, М. Сауле-Слейне,

В. Сталтмане, Э. Шмите и другие). За пределами Латвии латышский язык

изучается в Швеции, ФРГ, Польше, США, Австралии. Значительные труды

принадлежат Руке-Дравине, Дравиньшу, Егерсу, Э. Хаузенберг-Штурма,

А. Гатерсу, Зепсу, Колбушевскому, М. Букшу, Й. Плацинскому, Т. Феннеллу,

Э. Дунсдорфу и другим.

Особое место в леттонистике занимают публикация и исследование

богатейшего фонда народных текстов. Важнейшим достижением собирательской

и публикаторской деятельности стало многотомное издание латышских

песен К. Барона (1894-1915). Эта традиция, заложенная К. Валдемаром,

Ф. Трейландом (Бривземниеком), И. Спрогисом, А. Пушкайтисом (Лерхисом),

Э. Вольтером, развитая Я. Лаутенбахом, Л. Берзиньшем, П. Шмитсом,

К. Страубергсом, Р. Клаустиньшем и другими, продолжается. На основе

прежде всего фольклорных материалов созданы важные исследования по

языку, поэтике, мифологии (П. Шмитс, А. Йоханссон, Л. Нейланд, особенно

Х. Биезайс и другие, ср. также ранние труды В. Манхардта, основанные на

исторических свидетельствах).

Топоров В. Н., Балтийские языки, в кн.: Языки народов СССР,

т. 1, М., 1966;

Augstkalns A., Mūsu valoda, viņas vēsture un

pētītāji, Rīga, 1934;

Ozols A., Tautas dziesmu literatūras

bibliogrāfija, Rīga, 1938;

его же, Veclatviešu rakstu valoda, Riga,

1965;

Niedre J., Latviešu folklora, Rīga, 1948;

Endzelīns J., Baltu valodu skaņas un formas,

Riga, 1948;

его же, Darbu izlase, t. 1-4, Rīga,

1971-85;

Fraenkel E., Die baltischen Sprachen. Ihre

Beziehungen zu einander und zu den indogermanischen Schwesteridiomen als

Einführung in die baltische Sprachwissenschaft, Hdlb., 1950;

Grabis R., Pārskats par 17. gadsimta

latviešu valodas gramatikām, в кн.: Valodas un

literatūras Institūta Raksti, V, Rīga, 1955, с. 205-66;

Būga K., Rinktiniai raštai, I-III, Vilnius,

1958-62 (особый том - указатели);

Grīsle R., 17. gadsimta gramatikas kā

latviešu valodas vēstures avots, там же, VII, 1958,

с. 245-55;

Zemzare D., Latviešu vārdnīcas (līdz 1900 gadam),

Rīga, 1961;

Stang Chr. S., Vergleichende Grammatik der

baltischen Sprachen, Oslo - Bergen - Tromsø, 1966;

Schmalstieg W. R., Studies in Old Prussian, The

Pennsylvania State University Press, 1976;

Sabaliauskas A., Lietuvių kalbos tyrinėjimo

istorija iki 1940 m., Vilnius, 1979;

его же, Lietuvių kalbos tyrinėjimo

istorija, 1940-1980, Vilnius, 1982;

Gineitis L., Lietuvių literatūros istoriografija,

Vilnius, 1982;

Kabelka J., Baltų filologijos įvadas, Vilnius,

1982;

Jonynas A., Lietuvių folkloristika, Vilnius,

1983;

Sabaliauskas A., Baltų kalbų tyrinėjimai

1945-1985, Vilnius, 1986.

В. Н. Топоров.

Зачатки литуанистики встречаются в первых литовских письменных памятниках. В 1547 в бывшей

Восточной Пруссии (именовавшейся также Малой Литвой) вышла в свет первая

литовская книга - катехизис М. Мажвидаса, в которую вошел и литовский

букварь. В 1653 Клейн в Восточной Пруссии издал на латинском языке

первую грамматику литовского языка. Около 1620 в Вильнюсе Сирвидас

опубликовал первый словарь литовского языка

(польско-латинско-литовский). В изданной в 1599 «Постилле» М. Даукша

показал значение литовского языка. Появляются первые объяснения

происхождения литовского языка, популярной становится теория о

происхождении литовского языка из латинского. В этом отношении интересен

труд Михало Литвина на латинском языке (написан в середине 16 в.,

напечатан в 1615 в Базеле), в котором дан список латинских слов, имеющих

литовские соответствия. В 1745 Руиг в Восточной Пруссии на немецком

языке издаёт «Исследование литовского языка, его происхождения, сути и

особенностей» («Betrachtung der Littauischen Sprache, in

ihrem Ursprunge, Wesen und Eigenschaften»).

В 19 в. вклад в литуанистику внесли литовские деятели культуры и

писатели Станявичюс, Д. Пошка, С. Даукантас, Л. Юцявичюс и другие.

Новый этап в развитии литуанистики связан с развитием сравнительно-исторического языкознания. Литовский

язык, как самый архаичный из всех живых индоевропейских языков, вызвал

интерес учёных разных стран. В 1856 Шлейхер опубликовал в Праге первую

научную грамматику литовского языка («Litauische

Grammatik»). Важные для литовского языкознания работы издаёт

литовец из Восточной Пруссии Куршайтис. В области литуанистики работали

Лескин, Бругман, Бецценбергер, де Соссюр, В. Томсен, Миккола, Зубатый,

Я. Розвадовский и другие.

В России большой вклад в литуанистику внёс Фортунатов. В 1878 он

начал читать курс литовского языка в Московском университете. В области

литовского языкознания работали его ученики Ульянов, Поржезинский.

Большое место в истории литуанистики занимает научная деятельность

И. А. Бодуэна де Куртенэ. Существенные для литовского языкознания труды

создали А. Баранаускас, Яунюс, братья А. и Й. Юшки.

Положительное влияние на развитие литуанистики имело основанное в

1907 в Вильнюсе Литовское научное общество (председатель -

Й. Басанавичюс). С 1922 основным центром литуанистики становится

Каунасский университет. Проблемами литуанистики занимаются

соответствующие кафедры, комиссии, издаются периодические издания.

В Каунасском университете работали литовские языковеды Й. Яблонскис и

Буга, позже Скарджюс, Салис, Йоникас и другие. Самое большое влияние на

развитие литовского языкознания оказали работы Буги. С деятельностью

литовских языковедов тесно связана научная деятельность немецкого

языковеда, литовца по происхождению, Герулиса.

Развитие литуанистики активизировалось в Советской Литве после

Великой Отечественной войны. Изучение проблем литуанистики

сконцентрировано в Институте литовского языка и литературы АН Литовской

ССР и в вузах республики. Подготовлены крупные коллективные труды.

Завершается работа над «Словарём литовского языка» («Lietuvių kalbos žodynas»), т. 1-14, 1941-86, издана

«Грамматика литовского языка» («Lietuvių kalbos

gramatika»), т. 1-3, 1965-76, заканчивается издание «Атласа

литовского языка» («Lietuvių kalbos atlasas»),

т. 1-2, 1977-82, выпущены в свет «История литовской литературы» («Lietuvių literatūros istorija»), т. 1-4, 1957-68,

«Литовский фольклор» («Lietuvių tautosaka»),

т. 1-5, 1962-68, начато издание многотомного «Свода литовских народных

песен» («Lietuvių liaudies dainynas»), т. 1-4,

1979-88, и др. Опубликовано также большое число индивидуальных

исследований по литуанистике. В литовское языкознание существенный вклад

внесли: Ю. Бальчиконис (лексикография, нормализация языка), Й. Круопас

(лексикография, история литературного языка),

К. Ульвидас (лексикография, грамматика), Казлаускас (историческая

грамматика, фонология), Зинкявичюс (история

языка, диалектология), Мажюлис (история языка, лексика), Й. Паленис

(история литературного языка), В. Урбутис (лексика, словообразование), Ю. Пикчилингис (стилистика), А. Паулаускене (грамматика),

А. Валецкене (грамматика), В. Гринавецкис (диалектология), К. Моркунас

(диалектология), В. Амбразас (исторический синтаксис), Ванагас

(ономастика), А. Гирденис (диалектология, фонология), С. Каралюнас

(история языка, лексика), А. Сабаляускас (лексика, история исследования)

и другие.

В области литуанистики работали и работают учёные других советских

республик: Б. А. Ларин, М. Н. Петерсон, Топоров, Иванов, Ю. С. Степанов,

Т. В. Булыгина, О. Н. Трубачёв, Ю. В. Откупщиков, Непокупный и другие.

Большое значение для литуанистики имеют исследования Я. Эндзелина.

Среди зарубежных лингвистов после 2‑й мировой войны наиболее

значительные работы по литовскому языку опубликовали Френкель, Станг,

Отрембский.

Петерсон М. Н., Очерк литовского языка, М., 1955;

Ларин Б. А., Краткий исторический обзор литовской

лексикографии, в кн.: Лексикографический сборник, в. 2, М., 1957;

Булыгина Т. В., Морфологическая структура слова в

современном литовском литературном языке (в его письменной форме), в

кн.: Морфологическая структура слова в индоевропейских языках, М.,

1970;

Грамматика литовского языка, Вильнюс, 1985;

Sabaliauskas A., Lietuvių kalbos tyrinėjimo

istorija, iki 1940 m., Vilnius, 1979;

его же, Lietuvių kalbos tyrinėjimo

istorija, 1940-1980 m., Vilnius, 1982.

А. Ю. Сабаляускас.

Составить слова из слова балтистика

Фи́нно-угрове́дение -

комплексная дисциплина, предметом которой является описательное и

сравнительно-историческое изучение языков и культур финно-угорских народов, или, в более широком

понимании, всех народов уральской языковой семьи (см. Уральские языки), в т. ч. самодийских. В последнем случае понятия

«финно-угроведение» и «уралистика» выступают как равнозначные.

Отправными точками для формирования сравнительного финно-угроведения

и тем самым для выделения финно-угроведения как самостоятельной

дисциплины были гипотезы о восточном происхождении венгров и их

языковом родстве с обскими уграми (15-16 вв., Энеа Сильвио Пикколомини,

он же папа Пий II, Мацей из Мехова, З. Герберштейн), о финно-венгерском

родстве (середина 17 в., Б. Шютте, М. Фогелиус, Г. Стьерньельм),

обнаружение родства прибалтийско-финских языков

между собой и с саамским языком. Сведения о

волжских, пермских, обско-угорских и самодийских языках (в частности,

краткие списки слов) впервые стали доступными европейской науке в конце

17 в. благодаря голландскому путешественнику и учёному Н. К. Витзену;

в сочетании с созданными в 16-17 вв. грамматиками и словарями венгерского (Я. Сильвестер, А. Сенци Мольнар), финского (Э. Петреус, Э. И. Шродерус), эстонского (Х. Шталь, И. Гутслафф, Г. Гёзекен)

языков это позволило в основном правильно очертить границы уральской

языковой семьи (Г. В. Лейбниц и его сподвижники).

Представления об уральском языковом родстве были существенно уточнены

на основе лексического материала, собранного в экспедициях и с помощью

анкет в 18 в. в России (Ф. Ю. фон Страленберг, Д. Г. Мессершмидт,

В. Н. Татищев, Г. Ф. Миллер, И. Э. Фишер, П. С. Паллас, И. И. Лепёхин,

Я. Фальк). В конце 18 в. составляются первые грамматики марийского и удмуртского

языков (В. Г. Пуцек-Григорович), мордовский

словарь (Д. Семёнов-Руднев, известный как епископ Дамаскин). Крупнейшим

достижением явились труды Я. Шайновича и Ш. Дьярмати, где финно-угорское

языковое родство обосновывается не только лексическими, но и морфологическими сопоставлениями и где во

многом предвосхищена методология компаративистики.

В середине 19 в. А. М. Шёгрен, М. А. Кастрен и Ф. И. Видеман создали

классические описания большинства уральских языков, в которых была

выявлена специфика их грамматического строя и

преодолена господствовавшая ранее традиция рассмотрения любых языков в

схемах латинско-европейской грамматики, а также словари этих языков.

Значительный вклад в изучение волжских и пермских языков и создание их

письменностей внесли просветители и краеведы Ф. Васильев, И. А. Куратов,

Г. С. Лыткин, П. П. Орнатов, Н. П. Попов, Н. А. Рогов, П. И. Савваитов.

Сравнительное финно-угроведение окончательно сложилось в последней

трети 19 в. Возникают крупные центры финно-угроведения в Венгрии и

Финляндии (с 1872 кафедра алтайского сравнительно-исторического

языкознания в Пештском университете, с 1883 Финно-угорское общество в Хельсинки). Создаются

финно-угорские этимологические словари (Й. Буденц, О. Доннер),

выявляется совокупность морфологических и фонетических соответствий между уральскими языками,

закладываются основы прауральской реконструкции

(Буденц - создатель сравнительной морфологии, М. П. Веске, А. Генец -

работы по финно-угорскому сравнительному вокализму, Э. Н. Сетяля - автор многих

разносторонних исследований, в т. ч. теории

чередования ступеней согласных, во многом ошибочной, но давшей

импульс развитию сравнительно-фонетических исследований, И. Халас).

Начинается изучение внешних связей и заимствований финно-угорских языков

(А. Э. Альквист - работы по культурной лексике

финно-угорских языков, Н. И. Андерсон - проблема уральско-индоевропейского языкового родства, Б. Мункачи -

исследование индоиранских и кавказских элементов уральских языков, В. Томсен и

И. Ю. Миккола - изучение германских и балтийских заимствований в прибалтийско-финских

языках). В работах Халаса и Сетяля получило детальное обоснование

родство финно-угорских языков с самодийскими.

Исследования по финно-угроведению были продолжены в начале и середине

20 в., когда на основе принципов младограмматизма был полностью реконструирован

прауральский консонантизм (работы Х. Паасонена,

1917, Э. Беке, И. Вихмана, К. Доннера, И. Тойвонена), разрабатывались

вопросы этимологии, лексикологии, исследовались заимствования

(З. Гомбоц, Я. Л. Калима, Я. Мелих, И. Шебештьен-Немет, Паасонен,

А. М. О. Рясянен, Тойвонен), разрабатывалась проблематика внешних

генетических связей уральской семьи (К. Б. Виклунд, Б. Коллиндер,

Рясянен, О. Соважо), исследовались сравнительная морфология и синтаксис

(Й. Дьёрке, И. А. Клемм, Т. В. Лехтисало, Ю. Марк, П. Равила, Й. Синнеи,

Д. Р. Фокош-Фукс). Одновременно появились работы по синхронии и диахронии

отдельных уральских языков: прибалтийско-финских (М. Айрила, П. Аристэ,

Д. В. Бубрих, Л. Кеттунен, Ю. Куйола, Марк, Ю. Мягисте, Х. Оянсуу,

Л. Пости, М. О. Рапола, Э. А. Тункело, А. Турунен, Л. Хакулинен),

саамского (Виклунд, Тойво Итконен, Э. Итконен, Ю. К. Квигстад,

Коллиндер, Э. Лагеркранц, К. Нильсен, Равила, Ф. Г. Эймя), мордовских

(Бубрих, Э. Итконен, Э. Леви, Паасонен, Равила), марийского (Беке,

Вихман, Паасонен, Г. Й. Рамстедт, П. Сиро), пермских (Бубрих, Вихман,

В. И. Лыткин, Т. Э. Уотила, Фокош-Фукс), обско-угорских (М. Жираи,

Ю. А. Каннисто, К. Ф. Карьялайнен, М. Э. Лимола, Паасонен, Фокош-Фукс,

В. Штейниц), венгерского (Синнеи и Ж. Шимоньи - авторы обобщающих

работ по истории венгерского языка в аспекте сравнительного

финно-угроведения, Г. Барци, Мелих, Г. Месёй, Э. Моор, Д. Паиш, Ю. фон

Фаркаш), самодийских (К. Доннер, А. Й. Йоки, Лехтисало). В этот период

была в значительной мере осуществлена намеченная Финно-угорским

обществом программа создания необходимых пособий (фонетических и

морфологических описаний, словарей, сборников текстов, исследований

по исторической грамматике и лексическим заимствованиям) для каждого

из уральских языков.

В этот же период в центре внимания советского финно-угроведения,

создание которого связано с именем Бубриха, были вопросы описательной

грамматики и лексикографии, важные для целей

языкового строительства; значительные заслуги принадлежат в этой

области В. М. Васильеву, Г. Г. Кармазину (марийский язык),

М. Е. Евсевьеву, М. Н. Коляденкову (мордовские языки), В. И. Лыткину,

А. С. Сидорову (коми язык), В. Н. Чернецову (мансийский язык), Г. Д. Вербову, Г. Н. Прокофьеву

(самодийские языки).

Современное финно-угроведение опирается как на достижения

предшествующих этапов (суммированы в конце 50‑х гг. в работах

Коллиндера), так и на новейшие приёмы исследования - в сфере типологии, лингвогеографии, генеративной фонологии, экспериментальной фонетики. В области

сравнительно-исторических исследований центр научных интересов

перемещается на проблемы вокализма (вслед за полемикой между Штейницем и

Э. Итконеном в послевоенные годы о составе гласных фонем уральского праязыка и относительном значении

прибалтийско-финских и восточно-хантыйских данных для реконструкции

вокализма), реконструкцию «дочерних» праязыков для отдельных уральских

языковых групп, проблему происхождения словоизменительных и словообразовательных формантов (решаемую как в

русле глоттогонических гипотез, так и с точки зрения концепции

ностратического родства). Изучаются вопросы пространственной и

временной локализации уральского праязыка, «протоуральские древности»

(работы П. Хайду). Завершено издание многотомных этимологических

словарей - финского (Э. Итконен, Йоки, Р. Пелтола) и венгерского

(Л. Бенкё, Д. Лако, К. Редеи) языков, ведётся издание «Уральского

этимологического словаря» (Редеи). Систематизированное

изложение основ финно-угроведения дано в трудах Э. Итконена и Хайду, в

трёхтомном труде советских и венгерских языковедов «Основы

финно-угорского языкознания» (1974-76) и в коллективном труде

специалистов из ряда стран «The Uralic

Languages» (1988).

Венгерские и финские исследователи особенно интенсивно изучают

историю и диалекты обско-угорских (Э. Вертеш,

Я. Гуя, Б. Кальман, Редеи, М. С. Кишпал, Л. Хонти, Э. Шал) и самодийских

(Йоки, Т. Микола, Хайду, П. Саммаллахти, Ю. Янхунен, Т. Янурик) языков.

Развивается марийское языкознание (А. Альхониеми, Г. Берецки,

Э. Кангасмаа-Минн). Продолжается изучение венгерского (Л. Деме,

Ш. Имре, Кальман, Ш. Карой, А. Ньири, Ф. Папп, Й. Томпа),

прибалтийско-финских и саамского (К. Вик, П. Виртаранта, О. Икола, Терхо

Итконен, В. М. Корхонен, П. Саукконен) языков, особенно с

использованием новейших концепций теоретической лингвистики.

Имеются центры финно-угроведения в ФРГ (Г. Ганшов, Х. Кац, В. Фенкер,

Х. Фромм, И. Футаки, Л. Шифер, Э. Шифер, В. Шлахтер), США (Д. Дечи,

И. Лехисте, А. Раун, Т. А. Себеок), Швеции (Б. Викман, В. Э. Таули,

Т. Шёльд), ГДР (Г. Зауэр), Норвегии (К. Бергсланд), а также в Австрии,

Италии, Польше, Франции, Японии.

Большие заслуги в развитии финно-угроведения в СССР принадлежат

Аристэ, В. И. Лыткину, К. Е. Майтинской, Б. А. Серебренникову, проведшим

многопрофильные исследования по уральским языкам. В Эстонской ССР

(Тарту, Таллинн), Москве, Ленинграде, Петрозаводске, Сыктывкаре,

Йошкар-Оле, Саранске, Ижевске, Новосибирске, Томске (становление

финно-угроведения в Сибири - результат экспедиционной деятельности,

развернутой по инициативе А. П. Дульзона), Ужгороде и других городах

проведены широкие исследования по всем уральским языкам - эстонскому

(Аристэ, А. Каск, В. Палль, Э. Пялль, Х. Рятсеп и другие), литературному

финскому (З. М. Дубровина, Ю. С. Елисеев), карельскому (А. П. Баранцев, Г. Н. Макаров и

другие), прибалтийско-финским и по сравнительному

прибалтийско-финскому языкознанию (П. Алвре, Аристэ, Т.-Р. Вийтсо,

Э. Вяари, А. Лаанест и другие), саамскому (Г. М. Керт и другие),

мордовским (Г. И. Ермушкин, Д. Т. Надькин, Серебренников,

А. П. Феоктистов, В. Халлап, Д. В. Цыганкин и другие), марийскому

(И. С. Галкин, Л. П. Грузов, И. Г. Иванов, П. Кокла, Г. М. Тужаров и

другие), удмуртскому (В. И. Алатырев, В. М. Кельмаков, И. В. Тараканов,

Т. И. Тепляшина и другие), коми (Г. Г. Бараксанов, Р. М. Баталова,

Е. С. Гуляев, Т. И. Жилина, Лыткин, А. И. Туркин, А.‑Р. Хаузенберг и

другие), мансийскому (Е. И. Ромбандеева), хантыйскому (Н. И. Терешкин), литературному

венгерскому и венгерским диалектам Закарпатья (П. Н. Лизанец,

Майтинская), самодийским (Н. М. Терещенко, Э. Г. Беккер, А. Кюннап,

Ю. А. Морев, И. П. Сорокина, Е. А. Хелимский и другие). Большие успехи

достигнуты в исследовании эстонского, водского и

вепсского языков, мордовской и коми диалектологии, описании самодийских языков,

сравнительно-историческом изучении пермских и самодийских языков.

Интенсифицируются исследования по карельской, саамской,

удмуртской диалектологии, марийской и мордовской этимологии, по

проблемам финно-угорской ономастики

(А. К. Матвеев и другие). Интенсивно разрабатывается и

общеуралистическая проблематика, в частности вопросы фонологии и

акцентологии праязыка, его генетических связей, проводится анализ

основных тенденций в историческом развитии служебных

слов и морфем, ареальных связей внутри уральской языковой

семьи.

Международные конгрессы финно-угроведов проводятся поочерёдно в

Венгрии, Финляндии и СССР - трёх странах с наиболее развитым

финно-угроведением (Будапешт, 1960 и 1975; Хельсинки, 1965; Таллинн,

1970; Турку, 1980; Сыктывкар, 1985).

Основные периодические и продолжающиеся издания:

«Советское финно-угроведение» (Тал., 1965-),

«Keel ja Kirjandus» (Tallinn, 1958-),

«Eesti Keel» (Tartu, 1922-40),

«Fenno-Ugristica» (Tartu, 1975-);

«Nyelvtudományi Közlemények» (Budapest, 1862-),

«Magyar Nyelvőr» (Budapest, 1872-),

«Keleti Szemle» (Budapest, 1900-32),

«Magyar Nyelv» (Budapest, 1905-),

«Acta Linguistica Academiae Scientiarum Hungaricae»

(Budapest, 1951-),

«Magyar Nyelvjárások» (Budapest, 1951-),

«Néprajz és Nyelvtudomány» (Szeged, 1957-),

«Études Finno-Ougriennes» (Budapest - P., 1964);

«Ungarische Jahrbücher» (B. - Lpz., 1921-43);

«Ural-Altaische Jahrbücher» (Wiesbaden, 1952-),

«Finnisch-ugrische Mitteilungen» (Hamb., 1977-);

«Suomalais-ugrilaisen Seuran aikakauskirja» (Hels.,

1886-),

«Suomalais-ugrilaisen Seuran toimituksia» (Hels.,

1890-),

«Virittäjä» (Hels., 1897-),

«Finnisch-ugrische Forschungen» (Hels., 1901-),

«Studia Fennica» (Hels., 1933-);

«Fenno-Ugrica Suecana» (Uppsala, 1978-);

«Uralica of the Uralic Society of Japan» (Tokyo,

1973-).

Языки народов СССР, т. 3, М., 1966;

Основы финно-угорского языкознания, т. 1-3, М., 1974-76;

Bibliographia Uralica. Финно-угорское и

самодийское языкознание в Советском Союзе 1918-1972, Тал., 1976;

Ural-Altaische Jahrbücher, Bd 41, Wiesbaden,

1969 (обзорные статьи по финно-угроведению);

Bibliographie der uralischen Sprachwissenschaft 1830-1970,

München, 1974-;

Castrenianum: Suomen ja sen sukukielten tutkimuskeskus,

Hels., 1975;

Forschungsstätten für Finnougristik in Ungarn, Budapest,

1975;

Lakó Gy., Mittel und Wege in den

finnisch-ugrischen Wissenschaften, в сб.: Congressus quartus Internationalis Fenno-Ugristarum, p. 1,

Budapest, 1975;

Haidú P., Domokos P., Die uralischen

Sprachen und Literaturen, Budapest, 1987;

The Uralic languages, ed. by D. Sinor, Leiden - [e. a.],

1988.

Е. А. Хелимский.

Составить слова из слова финно-угроведение